— Но, кажется, вы начали очень удачно!
— До такой степени удачно, принцесса, что по временам сомневаюсь, не сплю ли я!
— Ну, иногда и сны осуществляются…
— Но бывают и неосуществимые! — ответил Генрих, бросая на Маргариту нежный взгляд, досказавший остальное.
«Однако этот гасконец смел! — подумала она. — Но он прелестен…» Танец кончился. Генрих медленно вел принцессу к ее месту. Она сказала:
— Я очень люблю ваших земляков, месье!
— Вы слишком добры, принцесса!
— У них мало денег, зато много ума и находчивости!
— Ресурсы не из важных, принцесса!
— Для трактирщиков — может быть, но для государей… Однако не находите ли вы, что здесь очень жарко? Пойдемте в кабинет короля, там меньше народа, и мы можем поговорить.
Под градом завистливых взглядов придворных, находивших, чю для мелкого дворянина слишком непростительное счастье стать с первой минуты фаворитом короля и кавалером принцессы, Генрих проводил свою даму в кабинет. Маргарита усадила его там подле себя и сказала:
— Простите меня, господин де Коарасс, но я любопытна, как простая мещанка. Мне хотелось бы узнать от вас кое-что.
— Я весь к услугам вашего высочества, — ответил Генрих.
— Ведь вы, кажется, беарнец? Откуда именно? Из По? О, в таком случае вы можете дать мне ценные сведения. Ведь вы, вероятно, слышали, что поднят вопрос о моем замужестве с принцем Наваррским?
По удивлению, отразившемуся на лице принца, можно было подумать, что он в первый раз услыхал об этом. Он посмотрел на Маргариту с такой смелостью, которая ей далеко не понравилась, и сказал:
— Неужели моя бедная родина достойна счастья иметь такую юную, прекрасную королеву?
— Вы просто льстец, господин де Коарасс, — улыбаясь, ответила принцесса.
— О нет! Я просто не умею держать язык на привязи, когда мое сердце потрясено! — ответил Генрих.
Нет женщины, которая способна оставаться равнодушной к восхищению, вызываемому ею. Маргарита не была исключением.
— Господин де Коарасс, — сказала она, чувствуя, что смелый гасконец окончательно завоевывает ее симпатии, — я хотела бы иметь от вас сведения о неракском дворе.
— Там очень скучают, принцесса!
— Ну что же, это совсем как в Лувре! А принц?
— Мне очень неприятно говорить это, но не могу скрыть от вашего высочества, что принц Генрих просто неотесанный мужлан!
— Неужели предчувствие не обмануло меня? — вздрогнув, сказала Маргарита.
— Он проводит все свое время на охоте, в обществе людей низкого звания, с погонщиками и пастухами.
— А как он обыкновенно одевается?
— Да так же, как мелкий дворянин из горного захолустья. Обыкновенно на нем надеты камзол грубого сукна и смазные сапоги.
— Какой ужас! — воскликнула Маргарита.
— Белье на нем всегда мятое и поношенное, борода нечесаная, всклокоченная…
— Умен ли он?
— В уме ему нельзя отказать, но это грубый, мужицкий ум!
— Бывали ли у него интрижки?
— Самого низкого разбора: с камеристками, служанками, женами пастухов…
— Но мне рассказывали что-то о графине де Граммон!
— О, принцесса, это просто смехотворная история. Если угодно, я расскажу вам ее!
Принц хотел уже приступить к рассказу, но в этот момент Маргарита увидела, что королева Екатерина подходит к дверям кабинета, и с оттенком испуга сказала:
— Мать! Оставим историю графини де Граммон до более удобного времени, а теперь я должна покинуть вас: мать в дурном расположении духа…
Маргарита встала и пошла навстречу матери. Но по дороге она обернулась и бросила Генриху такой взгляд, который заставил усиленно забиться его сердце.
«Однако! — подумал принц. — Уж не завоевал ли я сердца принцессы своими рассказами о себе самом? Вот было бы забавным обманывать с женщиной самого себя!»
Когда принцесса отошла от принца, Ноэ поспешил подойти к Генриху и спросил:
— Ну, как дела?
— Я нарисовал принцессе портрет ее будущего супруга. Портрет вышел настолько удачным, что если она и прежде была в душе против этого брака, то теперь пришла в полное отчаяние и совершенно безутешна!
— Вы просто смеетесь надо мной, Анри! — сказал Ноэ.
— Да нисколько! Вот послушай! — И Генрих передал приятелю весь свой разговор с Маргаритой.
— Это очень рискованная проделка, Анри! — сказал тот.
— Вот еще!
— Ну подумайте сами: теперь принцесса пустит в ход все усилия, чтобы избавиться от предстоящего брака!
— У меня, видишь ли, явилась смешная мысль: мне хочется обмануть принца Наваррского!
— Ничего не понимаю! — сказал Ноэ.
— А это так просто! Принц Наваррский в Нераке, сир де Коарасс в Париже. У сира де Коарасса удачная внешность, которая произвела отличное впечатление на принцессу, тем более что гасконец попал в счастливый момент: герцог Гиз уехал и принцесса ищет развлечений. Сир де Коарасс начинает ухаживать за принцессой и, для того чтобы быть ей приятным, изо всех сил злословит о ее будущем супруге!
— Оригинальная тактика!
— И она произведет свое действие!
— Значит, вы, ваше высочество, хотите во что бы то ни стало влюбить в себя принцессу Маргариту?
— Разумеется!
— Ну а… Сарра?
— О, не беспокойся, дружок! — смеясь, ответил Генрих. — Сын моего отца такой человек, что сумеет одновременно вести интрижки на два фронта! Однако уже четыре часа! Не отправиться ли нам спать?
— Вполне согласен! Кстати, что сказал вам Рене?
— Об этом потом! Ба, да вот он и сам! Что скажете, мессир рене? — обратился он к парфюмеру, который шел к нему с самой предупредительной улыбкой. — Не хотите ли, чтобы я опять погадал вам?
— Если позволите, да! Мне хотелось бы знать, сколько времени я проживу еще, если все же решусь избавиться от вас?
— В будущем написано, что я умру на неделю раньше вас, — ответил принц, серьезно разглядывая руку парфюмера. — Мне двадцать лет, я обладаю крепким здоровьем, и если не случится ничего особенного, то я могу прожить до глубокой старости. Покойной ночи!
У выходных дверей он встретил Рауля, который остановил их.
— Мы идем спать, покойной ночи, месье Рауль! — сказал Ноэ.
— Простите, — ответил паж, — у меня имеется поручение к господину де Коарассу!
— Вот как? — удивленно спросил Генрих. — В чем же дело?
— Вас желает видеть мадемуазель Нанси!
— А кто эта мадемуазель Нанси?
— Очень хорошенькая девушка! — с глубоким вздохом сказал паж.
