подходил. Лариса молчала, и Горлов чувствовал, что она раздражена и едва сдерживается.
Наконец официантка принесла отпечатанное на машинке меню в потрескавшейся дерматиновой папочке. Выбор был скуден, Горлов всем заказал одинаково: консервированную салаку, омлет из яичного порошка, бутерброды с плавленым сыром и кофе с молоком. Другого не было, и сливочного масла тоже не оказалось.
– Мне бы еще это… соточку! - неожиданно попросил шофер.
– А как же ГАИ? - кивнув официанту, спросил Горлов.
– У нас не ГАИ, у нас, вишь ты, только ВАИ[77], и заместо милиции - патрули. Покажешь матросикам пропуск со спецзначком, что с завода, и завсегда не придерутся. Если уж совсем никакой, так до дома доведут, чтоб с рук на руки сдать. А ГАИ с милицией только у них, в Архангельске, и то - редко, - пренебрежительно махнув рукой, ответил шофер. - Потому соточку можно, соточка - что спичка для печки, только для согрева, чтоб карбюратор не застудить, да и со знакомством. Николай Афанасьич сказал, что я вас долго возить буду. В Архангельск на экскурсию съездим, в Холмогоры, откеда Ломоносов родом. Туда всех гостей возим, и зачем - не пойму! Деревня-деревней, на санях ездят, избы бревенчатые, да пиво в чайной раз в год. Другое дело у нас! Наш Северодвинск на особом, вишь ты, положении, и снабжение здесь лучше, чем где, по высшей категории, все свободно есть.
– Лучше, чем в Москве? - в первый раз за все утро улыбнулась Лариса.
– По Москве не скажу, а чем в Питере - навзгляд лучше!
– Чем же лучше? - заинтересовалась Лариса.
– А вы проглянитеся по магазинам: крупы всякие, апельсины недавно разобрали, а макароны - всегда! Сгущенка, тушенка, сайра в масле и прочее - бери, сколько хошь! Хошь по десять банок, никто слова не скажет. Не то, что в каких других местах, где убейся, а больше банки в одни руки не дадут. К соседу теща приезжает, так она подсолнечное масло к себе в Архангельск ведрами возит. На той неделе я ехал и ее захватил, а она крышку плохо привязала, и полведра выплеснулось. Я еле отскреб, до сих кабина запахивает маслицем-то. Также возьми промтовары: аккурат перед Новым Годом югославские сапоги завезли. У вас в Питере за такими в очередях до смертоубийства давятся, спекулянты по полтыщи дерут, а у нас - пожалуйста, сто сорок, госцена - и целый месяц лежали себе спокойно, пока командированные не раскупили. А если взять по осени - только КПП[78] проедешь - грибы-ягоды вдоль дороги прям-таки под ноги лезут. Чужих-то к нам не пускают, а нашим все не собрать, никаких рук не хватит.
– Я КПП не заметил, когда ехали, никто нас не останавливал, - заметил Горлов.
– Кто ж мою машину остановит? - удивился шофер. - Знают, что я из ОРС'а[79], ненужных людей не повезу.
После завтрака у Ларисы снова испортилось настроение, но она старалась не показывать.
– Езжай, я пока в магазины загляну, где спокойно лежит по госцене югославская обувь, масло можно брать ведрами, и вообще все есть. Когда еще доведется увидеть такое чудо? - провожая Горлова к машине, сказала она.
Николай Афанасьич оказался толст, плешив и неуемно энергичен. Увидев Горлова, он всплеснул руками и без предисловий закричал, что со станции звонили еще вчера, и машина с грузчиками ждет с утра, но без Горлова экспедитор к вагону близко не подпускает.
– Мы уж ночью наладились, только на пути выехали, так он тут, как тут, да еще берданкой грозится. Так и не пустил к вагону, даже патруля подлец не испугался: 'Не дам и не подходи!'.
– Доверенность-то не забыл? Давай ее сюда, оприходуем! - простецки улыбаясь, Николай Афанаьсич протянул руку. - Сейчас пообедаем, а после сразу на станцию. Без меня управишься?
– А вы кто по должности? - несколько опешив, спросил Горлов.
– Я заместитель начальника ОРС'а, меня в Москве все министерство знает. Как, что достать, сюда звонят: дескать, помоги, Вересков. И помогаю! И мне помогают.
– Мне ОРС не нужен и вы не нужны, я не к вам приехал! Мне нужен директор или главный инженер. А главный технолог - в первую очередь, - Горлов уселся сам, так и не дождавшись приглашения. Он не понимал, почему работать с ним поручили ОРС'у.
– Так вагон же стоит! Разгружать надо, железная дорога неустойку выставит, - радушно улыбаясь, объяснил Николай Афанасьич.
– Вам-то какое дело?
– Не скажите! Весь ОРС без квартальной премии оставить - за это не похвалят.
Горлов достал копию договора поставки и найдя нужный раздел понял, что его обманывают.
– Платить не вам, а нам. По договору право на груз переходит с условием франко-склад получателя. Продукты принадлежат нам, пока их не перегрузят к вам на склад, - разозлившись, Горлов кинул договор на стол. - Читайте на второй страницы, где условия поставки.
– Да, знаю, читал, как 'Отче наш' выучил. Я такие договора по десятку в день подписываю, - беспечно отмахнулся Вересков. - По дружбе и тороплю, чтобы хороших людей в расходы не вводить. За простой вагонов с вас тысяч десять слупят, не меньше! А тысяча - она, как говорится, миллион бережет. Мы ваш продукт давно оплатили, вот и платежечка из банка. Так, что денежки уже ваши, а груз теперь будет нашим, за малым осталось - разгрузить и с миром, до новых встреч.
'Что-то он слишком торопит и приветлив не в меру, что-то здесь не так', -думал Горлов, пытаясь понять, в чем подвох.
– А кто вас просил оплачивать? В договоре оговорен взаиморасчет: мы вам продукты, вы нам работу. Давайте сюда заказ-наряд[80] на разделку парохода, потом я согласую технологическую документацию, номенклатуру приспособлений с оснасткой, расценки, сроки и все такое прочее. Проверим, утвердим, составим акт и тогда все, что прибыло в вагоне - ваше.
– Какой пароход, какая оснастка? Я про это ничего не знаю. Мое дело продукт заприходовать и тебя, мил-человек, дорогим гостем принять. Это до чего ж хорошо, что наконец-то наш, русский приехал, а то сплошь Рафики, Хачики, да Салямы с Алейкумом, - отводя глаза, затараторил Вересков. - Кстати, как устроился? Все ли есть? Проживание в гостинице оплатим, я команду бухгалтерии сейчас дам, и рыбки, знаешь, всякой, велю организовать. А вечером в баньку, в нашу поморскую, таких мало где осталось. Я слышал, ты со своей приехал, а зря. Оставь ее, пусть вечерок поскучает, а я наших захвачу, комсомолочек. Одна наша двух любых стоит. Каждая поперек этого стола шире, а волосы распустит - и платья не надо, все до пяток закрывает.
– Могу я встретиться с директором? - спросил Горлов.
– Директор в отъезде.
– А главный инженер или главный технолог?
– Оба отъехали. Совсем недавно и до завтра не будут.
– Тогда проводите в отдел главного технолога, - Горлов раздраженно повысил голос.
– Не могу, это на территории, туда допуск нужен по второй форме!
Допуск у Горлова был, но говорить об этом было бесполезно. Вересков врал! Врал внаглую и даже не старался, чтобы выглядело правдиво. Горлов знал, что заказ-наряд был со всеми согласован, утвержден в министерстве и две недели назад отправлен спецпочтой в Северодвинск. Однако работа не была включена в план и, следовательно, была для завода необязательной: хочу - делаю, не хочу - не делаю. И он понимал, что заводчанам связываться с разделкой БПЛ[81] тягомотно и невыгодно - потолки утвержденных расценок на демонтаж вооружений были смехотворны малы, а людей и производственных мощностей, как всегда не хватало даже на плановые работы. Горлов наконец догадался, что Вересков просто валяет дурака, стараясь не упустить лакомый кусок. Судя по всему, руководство завода и не собиралось разделывать пароход, тем более в договоренные сроки. С другой стороны выпускать из рук несколько вагонов с дефицитными продуктами тоже не хотелось, вот Вересков и старался.
'Они и не собираются работать с БПЛ! На худой случай могут заволокитить - то одного нет, то другого, приезжайте в следующем квартале или через год. Поэтому и перевели деньги: оплаченный и сгруженный продукт обратно не заберешь. Ведь знают гады, что заплатили за продукты в два-три раза меньше, чем мы', - наконец догадался Горлов, и ему захотелось крепко, без лишних слов врезать в улыбчивую морду сидящего напротив снабженца. Горлов знал, что проставленные в договоре цены были
