облизывая ему щеку и шею. На заднем сиденье сидели вчетвером, было так тесно, что Горлов не мог пошевелиться. Наташа отхлебнула из бутылки и приникла к его губам. Он почувствовал вкус вина.
– Пей до дна, пей до дна, - закричали все.
– За наших казачек! - повернувшись, Цветков протянул вторую бутылку. - Нигде в Союзе таких баб нет - только у нас! Вжарь ему, Наташка, чтобы из штанов вылезло!
Неслись сквозь черноту южной ночи. 'Волга' гудела и дребезжала, стрелка спидометра перевалила за 140, теплый ветер рвался в настежь открытые окна. Цветков что-то сказал шоферу, и машина сбавила ход.
– Это - привал! - засмеялась Наташа. Перегнувшись, она открыла дверцу и вытолкнула Горлова наружу. Голова кружилась, вылезая, он едва удержался на ногах, Наташа схватила его за руку и потянула за собой прочь от дороги. Продравшись сквозь редкий кустарник, она бросила на землю плащ.
– Чего же ты ждешь? Скорее…
Они упали вместе. Горлов неловко путался в складках ее платья, и когда коснулся ее бедра, там было липко и влажно.
– Давай, давай, - хрипло шептала она и застонала, как только почувствовала его в себе. Она сжимала его крепко, с жадностью подчиняя себе все, что сосредоточилось в рвущемся изнутри напряжении. Потом она забилась, будто хотела вырваться и, закричав, бессильно опала. Освобождение пришло к нему сразу, будто взлет в невесомую, разноцветную высоту. Казалось, что это длилось долго, но в последней безмысленной судороге он услышал, как нарастают вокруг звуки.
– Какой же ты сладкий, - сказала Наташа, и во внезапном отблеске света Горлов заметил улыбку. Ее лицо было умиротворенным, но ему стало неловко и стыдно.
– Нас уже зовут, - сказал он, вставая и поправляя одежду. Наташа ушла первой, и они вышли на дорогу с разных сторон.
– Ты плащ забыла, - шепнул Горлов, втиснувшись на сиденье. Стартер натужно захрипел, с пятой попытки машина тронулась, но не набрала скорость. Метров через сто мотор чихнул и заглох.
– Приехали! - сказал Цветков, выходя из машины. Все бестолково сгрудились вокруг капота. В тусклом свете переносной лампы лица казались желтыми, шофер матерился через зажатую в зубах папиросу.
– Подождите, не уезжайте, - сказала Наташа и скрылась в темноте. Горлов догадался, что она пошла подобрать плащ.
– Все понятно: накрылись, - захлопнув капот, шофер обошел машину и, порывшись в багажнике, вытащил буксирный трос. - К утру кто-нибудь дотащит.
– Далеко отъехали? - спросил Горлов, на часах было половина третьего.
– Почти до перевала, километров восемьдесят, - равнодушно ответил шофер.
Горлов взял из машины сумку.
– Ты куда? - спросил его Цветков
– Голосовать, может, успею.
– Не дергайся, улетишь завтра через Москву. Впрочем давай попробуем, - они пошли на другую сторону дороги.
– Сколько нужно дать? - спросил Горлов.
– Кто ж тебя повезет за деньги? Только за бутылку, лучше за две, - засмеялся Цветков и похлопал по оттопыренным карманам.
За полчаса проехали три машины, но ни одна не остановилась. Потянуло холодом, и Горлов достал из сумки свитер.
– Угомонились, - сказал Цветков, кивая на стоящую напротив 'Волгу'. - Давай по полста 'Кубанской'.
Они по очереди выпили из пластмассового стаканчика. Водка отдавала сивушным духом.
– Гадость, - морщась, буркнул Горлов.
– Мы тут задумали кооператив открыть - лазеры для медицины клепать. Заказов лет на пять хватит. Санаториев много, совхозы богатые. У многих такие больницы, каких в Москве нет. Не хотите присоединиться, Борис Петрович?
– Почему я к тебе - на ты, а ты меня - по имени-отчеству? Вроде, почти ровесники, лет пять разницы не в счет. По должности: ты - главный инженер, я - всего лишь завсектором. Сколько вместе выпили? По полведра точно. Неудобно получается, - сказал Горлов.
– В принципе согласен, только привыкнуть трудно. А что касается чинов, так это - как сказать. Если ты не подпишешь акт сдачи-приемки - весь план филиала погорел. Или скажешь в министерстве, что тема слабая - и все. Закроют финансирование, а куда пожалуешься? И получится: был главный инженер и нет его. А ты как был головой, так головой и остался. Правда, голова без денег - что пушка без снаряда. Время сейчас такое - бабки делать надо, так, что подумай над предложением. Тыща-другая в месяц лишней не будет.
Они топтались на обочине уже минут сорок. Хмель прошел, водка только добавила хмури, хотелось сесть, где придется, и уснуть.
– Ладно, - сказал Горлов, - по рукам.
Цветков обрадовался и, вынув из кармана бумажник, протянул пачку денег, в темноте не было видно, какие купюры.
– Это аванс! - сказал Цветков. - Бери, не стесняйся, не ворованные, потом отработаем.
– Покупает, гад, - подумал Горлов, но спорить не стал. Тут осветились кроны деревьев, издали донесся ровный гул.
– Вовремя, сейчас уедешь, - Цветков вышел на середину дороги и замахал руками, в каждой блестела бутылка. Тяжелый грузовик остановился, через минуту Цветков, закричал, что все в порядке. Открыв дверцу, Горлов кинул сумку в кабину и увидел бегущую к нему Наташу.
– Возвращайтесь, Борис Петрович, - сказала она и, всхлипнув, вдруг бросилась ему на шею.
– Дальние проводы - лишние слезы, - сказал Цветков. - Конечно, вернется, куда он денется!
Успели, как раз к началу регистрации. Цветков знал, что говорит: билет дожидался в кассе. Перед выходом на летное поле Горлов купил букет темно-бордовых, почти черных роз. Потом пожалел: жена была на даче, и пока он туда доберется, цветы увянут.
Захрипели динамики: 'Товарищи пассажиры! Вас приветствуют командир и экипаж самолета Ту- 154 Пулковского авиапредприятия. Наш полет по маршруту Краснодар - Ленинград будет проходить на высоте 11 тысяч километров. Расчетное время прибытия в аэропорт назначения - девять часов сорок минут. Просьба пристегнуть ремни, не курить и не вставать со своего места до полного набора высоты. Приятного полета!'
Ему досталось самое лучшее место: у окна, в первом ряду. Несколько рядов сзади были пусты.
– Крепкая у них броня, скорее самолет пустым улетит, чем места Крайкома налево пустят - вспомнил Горлов слова Цветкова и посмотрел на часы: ровно семь утра. 'Не надо было пить', - сонно подумал он и, закрыв глаза, с наслаждением вытянул ноги.
Его настойчиво трясли за плечо, показалось, что спал долго, но самолет стоял на том же месте.
– Вставайте, вам надо пересесть в задний салон, - над ним стояла стюардесса, воротничок белой форменной рубашки под ее кителем сильно примялся.
– Никуда я не пойду, не мешайте спать, - раздраженно буркнул Горлов и снова закрыл глаза.
– Пассажир, пересядьте во второй салон, - не отставала стюардесса.
– С какой стати? Я на своем месте, мне здесь удобно! - возмутился Горлов.
– Центровка нарушена. Если не пересядете, самолет не взлетит!
– Отстанешь, наконец? У меня броня Крайкома к чертовой матери! - потеряв терпение, закричал он.
– Последний раз прошу: пересядьте назад. Или скажу командиру, чтобы вызвал милицию.
'А ведь вызовет, а там акт составят, на работу сообщат, после хлопот не оберешься', - подумал Горлов и с усмешкой сказал:
