кем говорит, какие вещи покупает. А определить почерк и взять след не так уж и сложно для того, кто сам не раз принимал участие в разбойном промысле, и потому обладает чутьем на подобные дела.
Без ложной скромности могу сказать, никто быстрее меня не нашел бы Сапожника. Его следы обнаружились в Шамеле. Дом, где он обитал, стоял на берегу реки. Удушающая вонь нечистот мешалась с запахом застоялой воды. Поселиться здесь мог либо бедняк, либо тот, кому не нужно лишнее внимание. Хозяин дома, дряхлый старик, уверял меня, что постоялец хороший человек, вот только устроил в подвале склад обуви.
Через подвал я и забрался в дом Фантона. Поздно ночью, чтобы не вызвать интереса случайных прохожих. Сырость от реки просачивалась в помещение. «Аромат» буквально сбивал с ног. Всюду на полу валялись груды старой поношенной обуви. Сапожник жил здесь без малого двадцать лет. К тому времени я уже имел представление, как ему удалось так хорошо сохраниться. Я бы не дал ему больше тридцати.
Открыв дверь подвала, я стал медленно подниматься по лестнице. Кинжал держал в руке. К «визиту вежливости» я тщательно подготовился. Намазался мазью, принял зелье силы. Для разминки пожонглировал булыжниками мостовой у заброшенного причала. Результатом остался доволен. Правда, один здорово приложил меня по макушке. На нее как раз не хватило каменной кожи.
Доски тихо поскрипывали. Атмосфера в доме Фантона была та еще. Даже от стен веяло кромешной жутью. Все казалось, оттуда скалятся мерзкие рожи, наблюдают за мной, готовятся схватить.
Со страхом я давно научился бороться, шел напролом, даже когда поджилки тряслись, но в доме Сапожника меня не оставляла мысль — необходимо вернуться в подвал, выбраться в то же окно и пуститься наутек. Лучше всего бежать из города…
Нападение случилось внезапно. Я миновал лестницу, выбрался в узкий коридор, распахнул одну из дверей, заглянул в пустую комнату, услышал шорох, обернулся, и увидел надвигающегося на меня водяного человека. За ним на темных досках оставались целые лужи. Я предпринял идиотскую попытку ударить голема кинжалом. Оружие погрузилось во влажное тело, пронзило насквозь грудную клетку, и крепкий кулак шлепнул меня в лоб. Благодаря каменной коже голова моя не раскололась, как орех, зато я пролетел весь коридор, врезался в стену возле лестницы, и сполз на пол. Угасающим сознанием я успел уловить образ — голем склоняется надо мной, чтобы снова ударить в лицо.
Когда я очнулся, то сразу понял, что не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. В нос ударил сильный запах серы. В глазах все еще полыхали искры, пока я не смог различить, что это вовсе не искры, а огоньки горящих повсюду черных свечей. Я закрутил головой, и понял, что примотан веревками к большому перевернутому кресту.
Сапожник находился здесь же. Ходил по комнате, зажигая свечи. Заметил, что очнулся, подошел, поднес к лицу масляный светильник. Пока он буравил меня черными зрачками, я тоже имел возможность рассмотреть его во всех подробностях. В шевелюре разбойника засеребрилась седина, в углах рта и на лбу наметились морщины. Теперь он уже не выглядел на тридцать лет. Я бы дал ему все сорок пять.
— Не знаю, как ты выбрался из пещеры, — сказал постаревший Фантон, — но мне пришлось начинать все заново. И это меня здорово раздражает.
— Радостная весть, — проговорил я едва слышно…
— Что? — он склонился ко мне. — Что ты там бормочешь?! Впрочем, это неважно. Приступим. — Фантон медленно закатал рукава рубашки, взял со стола длинный кривой нож. — Я расскажу тебе, что буду делать, мой ловкий друг, умело притворявшийся хромым. Хочу послушать, как ты будешь умолять меня о пощаде. Для начала я собираюсь вырезать тебе часть печени. Из нее можно получить весьма полезный секрет. Потом сниму кожу с ладоней. Вырву ногти. Они нужны мне для ритуалов. Затем надпочечники. За ними кадык — адамово яблоко. Дальше ты, к сожалению, перестанешь что-либо чувствовать. Потому что умрешь. Знаешь, для чего используют адамово яблоко? Впрочем, куда тебе. Как ты вообще решился придти сюда? Не понимаю…
— Соскучился, — прошептал я.
На сей раз он меня услышал.
— Хватит разговоров, — Сапожник поднял нож, решительно приблизился ко мне. Распорол рубашку и провел холодным лезвием по телу. Но пока не резал, а только наблюдал за мной. Глаза его расширялись и сужались, расширялись и сужались. Как у кота. Он явно получал удовольствие от происходящего…
Свод обрушился внезапно. Мне показалось, что в дом угодил метеорит. Крышу разнесло вдребезги. Что-то врезалось в Фантона и утащило его в неизвестном направлении. Я услышал затихающий вопль Сапожника, и он пропал для меня навсегда. Крест за моей спиной разнесло в щепки. Я ударился об пол коленями, откинулся назад, и в следующее мгновение на меня рухнули обломки кровли.
В этот миг я решил, что умираю. Все мое тело пронзала жгучая боль, я не мог дышать, и сердце не желало стучать о сломанные ребра. Но вдруг в темноте проглянул лучик, затем света стало больше. И я увидел, как во сне, лицо своего спасителя. Он торопился, освобождая мое пострадавшее тело от камней и досок. И я, наконец, поверил в его реальность.
— Ты вовремя, — прохрипел я, лежа на спине. Спаситель куда-то пропал. А на меня смотрело темное звездное небо и белая луна.
— Я знал, что сам ты не справишься…
Должен сказать, я редко ошибаюсь в людях. Мне казалось, что Дастор Фендальго — человек иного склада. Такие не помышляют о мести, а радуются, что остались в живых. Но я в нем ошибся. Странно, что он вообще меня нашел. Да еще так вовремя.
— Как ты… сюда… добрался? — спросил я. Процесс извлечения слов из моего покалеченного организма доставлял мне тяжкие страдания.
— У меня много денег. Большие возможности. — Дастор спешил, ему, как будто, хотелось выговориться. — Ты знаешь, кто это был?! Настоящий темный отступник. Бывший маг Гильдии. Церковь преследовала его триста лет. Представляешь, как долго? Он высасывал жизнь из других людей. Жизнь одного человека — три года жизни для него. То, что нам удалось выбраться, это просто чудо. Если бы не твои магические умения…
— Нет… умений, — прошептал я, — я просто… использую предметы…
От стен вдруг отделились две смутные фигуры в белых балахонах. И я сразу понял, кто это. Инквизиторы.
— Я был вынужден, — заговорил Фендальго еще быстрее, — меня заставили. На меня давили. Они хотели, чтобы ты вывел их на колдуна. Он был скрыт слепой пеленой. Так они сказали, и я просто не мог им возразить… я…
Одна из фигур подняла руку в повелительном жесте, и Дастор замолчал, сник.
Я смотрел на инквизиторов обреченно. Конечно, они искали не меня, а Фантона Сапожника — темного отступника и убийцу, но о моей практике использования запрещенных предметов им точно было известно. К тому же, грудь и живот у меня затвердели каменной кожей, а в одежде было спрятано несколько магических вещиц. Я буквально чувствовал, как пронзают меня их жгучие взгляды.
Проклятый предатель Дастор Фендальго. И ради таких жалких людишек я рискую собственной шкурой, спасая их от жестоких разбойников!
Инквизиторы надвинулись, схватили меня за плечи и взвились вверх. У меня перехватило дух — отчасти от боли, отчасти от ужаса…
— Прости меня, — кричал снизу Дастор, — я не виноват!
Хорошо, когда предателей посещают угрызения совести. Жаль только, что в какие бы времена это не происходило, раскаяние всегда приходит к ним слишком поздно.
Уже через месяц, когда я начал самостоятельно ходить, меня посвятили в сан младшего священника. Отцы церкви прочили мне блестящую карьеру. И не ошиблись. Оказалось, инквизиторам не возбраняется использовать магические предметы и умения, если только это служит делу справедливости и укрепления истинной веры. Теперь меня по праву называли «истребителем грешников». А поскольку моя левая нога так никогда и не зажила до конца, кое-кто за глаза звал меня «хромым».
Фантон Сапожник томится в тюремной башне Гильдии магов среди множества других колдунов- отступников и темных еретиков. Он никогда не выйдет на свободу и никогда не увидит солнца, так же, как
