Это мое решение. И, поверь, оно далось мне непросто.
— Ты оставляешь меня?
— Этого требует мой долг, долг вашей верноподданной, Ваше Высочество… — Ольга склонилась в глубоком реверансе.
— Я сделаю то, о чем ты просишь… — после долгой и напряженной паузы сказал Александр и отвернулся от нее. — Пожалуй, сударыня, мне лучше уйти.
— Я люблю тебя, — одними губами прошептала Ольга, но Александр уже не слышал ее — дверь за ним закрылась, как будто опустилась могильная плита.
Николай же тем временем ждал новостей из крепости. Наконец, адъютант доложил ему о том, что так ожидаемый им посетитель прибыл.
— Ваше Императорское Величество, к вам полковник Заморенов.
— Проси, — разрешил Николай.
— Ваше Величество! — в кабинет вошел седовласый старик с изможденным и серым от испытаний и возраста лицом.
— Полковник? — засомневался Николай. — Это действительно вы?
— Так лучше? — смеясь, спросил Заморенов, ловким движением снимая маску грима вместе с волосами.
Теперь он снова стал похож на себя — подтянутый, лысоватый, с жесткими холодными глазами и узкой черточкой губ.
— Намного, — кивнул Николай. — Ну что, помогла вам наша затея?
— Все вышло так, как мы и предполагали. Поручики Корф и Репнин приняли меня за приговоренного к смертной казни старика поляка. Я рассказал им страшную историю про глупца, вздумавшего потворствовать нелепой страсти наследника к «моей» дальней родственнице, фрейлине императрицы, и они прониклись к несчастному такой симпатией, что были откровенны во всем, рассказывая свою историю дуэли.
— Прекрасно! И каковым будет вердикт? Виновны ли они в заговоре против престола?
— Никак нет, Ваше Императорское Величество. Молодых людей волнует любовь, а не политика. И, надо сказать, я не без удовольствия провел время в их обществе.
— Стало быть, необходимости в казни нет?
— И даже в каторге, Ваше Величество…
— Советуете их отпустить?
— Уверен, они не представляют угрозы ни для государства, ни для Вашего Величества. Поручик Корф вместо того, чтобы стрелять в цесаревича, предпочел застрелиться сам. Разве это не доказывает его преданности российскому престолу?
— Вы так сильно прониклись уважением к этим господам? — Николай иронично приподнял брови — подобная сентиментальность была Заморенову несвойственна.
— Ваше Величество! Оба офицера на хорошем счету. Их родители…
— Мне известно, кто их родители.
Им стало бы стыдно, если бы они знали, что их дети участвовали в этой дуэли. В молодых людях отмечен дух бунтарства, и этого вполне достаточно, полковник, чтобы пока содержать их под стражей.
В дверь постучали, и следом в кабинет снова вошел адъютант.
— Ваше Величество, поручик Шубин просит разрешения сообщить господину Заморенову сведения по делу государственной важности.
— Пусть войдет.
— Разрешите доложить, — крепостной порученец выглядел запыхавшимся и заметно обеспокоенным.
Заморенов посмотрел на Николая.
— К чему такая спешка? — улыбнулся тот. — Рухнула Петропавловская крепость?
— Осмелюсь доложить, цесаревич обманом встретился с заключенными Корфом и Репниным. Но, по имеющимся у нас сведениям, во время их встречи произошел инцидент с рукоприкладством.
— Сведения достоверные? — с угрозой в голосе переспросил Николай.
Порученец кивнул.
— Что же… Ступайте! — велел император офицеру и, дождавшись, когда за ним закроется дверь, в раздражении обернулся к Заморенову. — Так вы говорите, полковник, что эти молодые люди не представляют опасности для государства? Распустили господ офицеров!
— Какие будут указания? — Заморенов придал своему лицу виноватое выражение.
— Вот вам мои указания, — Николай резким росчерком подписал лежавшую у него на столе бумагу. — У вас есть вопросы?
— Никак нет!
— Выполняйте! — Николай величественно взмахнул рукой.
Заморенов поклонился и вышел, столкнувшись в дверях с наследником.
Заморенов отступил на полшага, пропуская цесаревича вперед, и закрыл за собой дверь в кабинет императора, оставив отца и сына наедине.
А Корф и Репнин ждали своей участи, не подозревая о случившемся во дворце. Время, проведенное в крепости, еще более сдружило их. И Репнин смог в который раз убедиться, что за бравадой воинственного и задиристого Корфа скрывается верный и храбрый человек, умеющий даже в трудных обстоятельствах сохранять достоинство и выдержку.
— Как ты думаешь, нас отправят в Сибирь, в Шлиссельбург или вслед за стариком — в даль беспросветную?
— Ты отлично знаешь, что я тебе на это скажу, — отмахнулся от его шутки Репнин.
— Так нечестно, игры не получится.
Я думал — это ты у нас будешь оптимистом, а я — пессимистом.
— Если нас не прикончит рота солдат, это сделает моя сестра.
— Без обид, Миша, но я предпочел бы роту солдат.
— А я слышал, в Сибири природа потрясающая…
— Да?! — хмыкнул Корф. — Жду не дождусь случая в этом убедиться.
— А я бы хотел дождаться только одного — свидания. Ведь приговоренным полагается исполнение их последней воли.
— Надеюсь, ты говоришь не о владелице того платка, который едва не стоил тебе лица и нескольких переломов? Если бы я знал, что ты рискуешь из-за нее, я бы основательно подумал, прежде чем бросаться тебе на помощь.
— Ты ревнуешь?
— Это смешно!
— Тогда за что ты так ненавидишь Анну?
— За то, кем она является. Вернее, за кого себя выдает.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я поклялся, что никогда не выдам ее тайны, но раз уж ты больше ее не увидишь…
В двери противно заскрипел ржавчиной ключ. Корф замолчал, и оба друга в оцепенении посмотрели на дверь. Она распахнулась, и в камеру вбежала Наташа.
После разговора с Александром она вдруг так остро ощутила всю бессмысленность своей надежды на помощь наследника и милосердие императора, что поняла точно и бесповоротно — она лишь теряет время. И мысль о том, что ей, быть может, уже не суждено увидеть брата, сделалась невыносимой и пугающей. Наташа тотчас собралась и отправилась в крепость — она хотела упасть в ноги начальнику тюрьмы и просить его о снисхождении — о встрече с братом.
Но известного ей прежде полковника Заморенова на месте не оказалось. В его кабинете Наташу встретил помощник начальника Писарев.
Он был, очевидно, моложе Наташи, но его прожженный взгляд не оставлял ей ни малейшего повода на положительное разрешение просьбы. И все же Наташа попыталась предложить ему деньги.
