хлебозаготовок, и о нем ничего не говорилось в отчетном докладе ЦК.
Первые директивы ЦК ВКП(б) о хлебозаготовках от 14 и 24 декабря 1927 года не дали результата. Тогда политбюро 6 января 1928 года издало директиву, являвшуюся, по характеристике Сталина, «совершенно исключительной как по своему тону, так и по своим требованиям». Сталин писал, что эта директива «кончается угрозой по адресу руководителей партийных организаций в случае, если они не добьются в кратчайший срок решительного перелома в хлебозаготовках… Тем не менее ЦК счел уместным пойти на этот шаг ввиду тех исключительных обстоятельств, о которых говорилось выше».
О том, что кризис был действительно исключительным, свидетельствовало то, что в различные края страны для контроля за хлебозаготовками были направлены Микоян, Каганович, Жданов, Шверник, Андреев и другие видные партийные деятели. В Сибирь, на Алтай, отправился и Сталин. Эта поездка продолжалась три недели. Выступая на совещаниях в Новосибирске, Барнауле, Рубцовске, Омске и других городах, Сталин говорил о необходимости принять жесткие меры для выполнения плана хлебозаготовок. Он настаивал: «а) потребовать от кулаков немедленной сдачи всех излишков хлеба по государственным ценам; б) в случае отказа кулаков подчиниться закону, - привлечь их к судебной ответственности по 107 статье Уголовного Кодекса РСФСР и конфисковать у них хлебные излишки в пользу государства с тем, чтобы 25 процентов конфискованного хлеба было распределено среди бедноты и маломощных середняков по низким государственным ценам или в порядке долгосрочного кредита». Сталин требовал отстранения от работы представителей прокурорских и судебных властей, которые «не готовы к этому делу».
Кризис заставил его отказаться от позиции, которую занимал в декабре 1927 года, когда в отчетном докладе заявлял: «Неправы те товарищи, которые думают, что можно и нужно покончить с кулаком в порядке административных мер, через ГПУ: сказал, приложил печать и точка. Это средство - легкое, но далеко не действительное. Кулака надо взять мерами экономического порядка и на основе советской законности».
Теперь Сталин говорил: «Нет никаких гарантий, что саботаж хлебозаготовок со стороны кулака не повторится в будущем году. Более того, можно с уверенностью сказать, что пока существуют кулаки, будет существовать и саботаж хлебозаготовок».
Кризис хлебозаготовок послужил для Сталина доказательством необходимости коренного переустройства экономики страны, о чем он говорил еще после окончания Гражданской войны. Такая политика неизбежно вела к глубоким социальным переменам. При этом Сталин теперь считал, что осуществлять этот курс следует немедленно и в кратчайшие сроки. По сути дела, речь шла об осуществлении не эволюционных, а революционных преобразований, но на сей раз для этого не надо было захватывать власть, а осуществить «революцию сверху».
Успехи, достигнутые в восстановлении хозяйства, разрушенного Гражданской войной, Сталин рассматривал как стартовую площадку для быстрого движения вперед. Выступая на ноябрьском (1928) пленуме ЦК ВКП(б), Сталин заявил: «Мы догнали и перегнали передовые капиталистические страны в смысле установления нового политического строя, Советского строя. Это хорошо. Но этого мало. Для того, чтобы добиться окончательной победы социализма в нашей стране, нужно еще догнать и перегнать эти страны также в технико-экономическом отношении. Либо мы этого добьемся, либо нас затрут». «Это верно не только с точки зрения построения социализма. Это верно также с точки зрения отстаивания независимости нашей страны в обстановке капиталистического окружения. Невозможно отстоять независимость нашей страны, не имея достаточной промышленной базы для обороны».
В своем докладе «Об итогах июльского пленума» на собрании актива ленинградской организации ВКП(б), Сталин, говоря о внешней уязвимости страны, напоминал о главных реалиях современности: «противоречие между капиталистическим миром и СССР,…не ослабевает, а усиливается. Нарастание этого противоречия не может не быть чревато опасностью военной интервенции… Опасность новых империалистических войн и интервенций является основным вопросом современности». Выступая на ноябрьском (1928) пленуме ЦК ВКП(б), он говорил, что «мы имеем чрезвычайно отсталую технику промышленности», в то время как «мы имеем вокруг себя целый ряд капиталистических стран, обладающих гораздо более развитой и современной промышленной техникой, чем наша страна… Там техника не только идет, но прямо бежит вперед, перегоняя старые формы промышленной техники».
В конце 1927 года страна все еще отставала от довоенного уровня металлургического производства. На XV съезде нарком по военным и морским делам К.Е. Ворошилов рассказал о плачевном состоянии тяжелой промышленности: «70,5% чугуна, 81% стали, 76% проката по сравнению с довоенным уровнем - это, конечно, недостаточно для нужд широко развивающегося хозяйства и обороны». Модернизация же вооружений, особенно активно развернувшаяся в ведущих странах мира в годы Первой мировой войны, требовала не просто восстановления былых позиций в тяжелой промышленности, но и создания принципиально новых отраслей производства. Между тем Ворошилов признавал: «Алюминия, этого необходимого металла для военного дела, мы у себя совсем не производим… Цинка и свинца, весьма ценных и необходимых металлов для военного дела, мы ввозим из-за границы в 7 раз больше, чем производим у себя в стране. Даже меди, которой у нас бесконечное множество в недрах, мы ввозим 50% по сравнению с тем, что производим в стране».
Особую озабоченность руководства страны вызывала оборонная промышленность. По числу танков СССР (менее 200 вместе с броневиками) отставал не только от передовых стран Запада, но и от Польши. В Красной Армии имелось менее тысячи самолетов устаревших конструкций и лишь 7 тысяч орудий разных калибров, что в 1927 году было совершенно недостаточно для защиты такой огромной страны, как СССР. Однако состояние оборонной промышленности не позволяло надеяться на быстрое создание мощного арсенала современных вооружений. О предприятиях оборонной промышленности Ворошилов говорил, что «когда их видишь, берет оторопь… Нельзя индустриализировать страну и одновременно в качестве тягловой силы опираться на недостаточный и недоброкачественный конский состав и на наших отечественных быков. Тракторостроение у нас почти отсутствует».
Несмотря на успехи в сельскохозяйственном производстве, Сталин в отчетном докладе на XV съезде констатировал: «
Деревня не только отставала от города по темпам развития, но и тормозила развитие промышленного производства. Низкая товарная продуктивность мелких крестьянских хозяйств мешала развитию промышленных отраслей, потреблявших сельскохозяйственное сырье. Руководитель Центросоюза И.Е. Любимов говорил на съезде: «Мы удовлетворяем примерно на 60-65% потребности населения по хлопчатобумажным тканям, на 30-35% - по сукну». Между тем необходимость в ускоренном развитии тяжелой промышленности, особенно в связи с нуждами обороны, не позволяла успешно развивать легкую промышленность. Выступая с докладом на съезде, председатель Совнаркома А.И. Рыков признавал: «Развить тяжелую индустрию в наших условиях можно только при суровом режиме на первое время в области товарооборота и при некоторой нехватке в отдельных случаях тех или иных товаров широкого потребления».
«Нужно ли уничтожить «ножницы» между городом и деревней, все эти недоплаты и переплаты? Да, безусловно нужно уничтожить, - говорил Сталин. - Можем ли мы их уничтожить теперь же, не ослабляя нашу промышленность и наше народное хозяйство? Нет, не можем». «Это значит затормозить индустриализацию страны, в том числе индустриализацию сельского хозяйства, подорвать нашу неокрепшую молодую промышленность и ударить, таким образом, по всему народному хозяйству». «Нужно иметь в виду, что наши города и наша промышленность растут и будут расти с каждым годом. Это необходимо для индустриализации страны, - продолжал он. - Следовательно, будет расти с каждым годом спрос на хлеб, а значит будут расти и планы хлебозаготовок. Поставить нашу индустрию в зависимость от кулацких капризов мы не можем».
Объясняя на июльском пленуме ЦК ВКП(б), почему необходимо создать надежные резервы хлеба, Сталин выделил четыре обстоятельства: 1) «мы не гарантированы от военного нападения»; 2) «мы не гарантированы от осложнений на хлебном рынке»; 3) «мы не гарантированы от неурожая»; 4) «нам абсолютно необходим резерв для экспорта
