говорят не на русском. Или же вообще, просто очередная ошибочка компьютерной диагностики, потому как, может ли быть доверие к компьютерам, если тебя, африканского наемника, родом-племенем из России, уж сколько недель принимают за своего и обхаживают как героя-пожарника с авианосца «Теодор Рузвельт»?
Короче, поскольку Дмитрий Казаков в основном отмалчивался, не желая демонстрировать акцент, а при крайней необходимости разговора с врачами только кивал и поддакивал, основное же время притворялся спящим, то персонал невольно стал принимать его за подобие не говорящей куклы, и иногда заводил беседы между собой на него не оглядываясь. Так получилось и в этот раз. И, наверное, если бы у Дмитрия имелись на тот момент нормальные руки и ноги, он бы мог со злости кого-нибудь покалечить. Ибо санитар и доктор рассуждали насчет того, сколько этому «глухонемому» герою войны жить осталось, причем не из-за оторванных ручек-ножек, а совершенно по иной причине. И кстати, о Казакове, который у них в анкете значился вообще-то Ромео Уайятом, они обсудили вскользь, как о фоновом факторе. В основном речь шла о неком коллеге-докторе, коему в ближайшее время грозило судебное разбирательство и, наверное, срок. Именно о неясной длительности этого срока в основном и шла речь. Но русского старшего лейтенанта ввела в теперь уже не притворный столбняк не прикидка срока незнакомого хранителя госпитальной плазмы, а именно причина. Ибо она заключалась в том, что оное ответственное лицо где-то что-то прошляпило, и потому в госпиталь попало сколько-то там центнеров донорской крови с явно выявленными следами ВИЧ. И главное, конечно, не то, что эти центнеры угодили в центр переливания, а главное то, что какая-то кружка этой жидкости давным-давно поступила в нутро лично Дмитрия Львовича Казакова.
И вот теперь вполне получалось рассуждать о том, что, может, не стоило пялить на себя чужие одежки, в плане биографии? И, может, даже о том, что «бог шельму метит»? В плане того, что незримый всевидящий наблюдатель – справедлив. Ибо чем вообще-то занимался русский наемник Дмитрий в покинутой на халяву Африке? Конкретно на последнем, а так же предыдущих заданиях – физическим устранением переносчиков СПИДа, правильно? Ну вот и получается, что теперь их предсмертные вопли и проклятия, в момент прокола туловища разогнанными плазмой пулями, дошли до адресата. Пусть только до одного; в общем-то рассуждать сейчас о том, накладывается ли калька теории вероятности на гипотезу всесокрушающей справедливости, недосуг. Однако главное теперь, обладая высшим знанием своей долгосрочной судьбы, получилось очень логично положить конец дискуссии с незнакомыми товарищами из Центра Возрождения.
– Послушайте, братцы, – сказал им бывший наемник африканского государства Трансвааль, – что вы мне голову морочите? Что с того, что методы лечения вроде бы уже существуют? Для того чтобы их перенести, требуется здоровье, так? А у меня одной ноги нет вообще, другой наполовину, так еще и ручка левая отсутствует. Про мелочь, типа глаза, я уже молчу. Каким образом я выдержу это новомодное лечение? И зачем мне ваши более удобные протезы? Мне и этих хватит, дабы доблестно умереть. В общем, не полощите мозги. Вам ведь все равно, где-то требуется опытный и надежный смертник-доброволец, правильно? Ну так чем же я хуже, я ведь уже наполовину там? Случайным образом в Африке на тропинке не остался.
И что же могли представители Центра, явившиеся в госпиталь под видом родственников Ромео Уайятома, на такую тираду возразить?
31. Паровозная топка времени. Этнография
Вот как это делается. Из-под сукна берется старая, затоптано-запылившаяся идея. Хорошо встряхивается, дабы облетела стружка и наклеенные, въевшиеся в основную ткань плевки. Трудно бороться с их смачной, тягучей ваксой. Теперь нужно создать государственную подпитку. Что имеем? Вообще-то пустые закрома. Однако если помести по сусекам, а главное, хорошо помозговать, тогда как-то сразу обнаруживается решение. Ладно, о нем после.
В чем основная фишка идеи? В чем цель? Весьма просто. Сейчас в истории период поклонения экономической целесообразности. На нее молятся, ей приносят жертвы… Куда там какому-нибудь ацтекскому военно-полевому богу Уоцилопочтли. Тут целые народы в глотку. Точнее из их глотки. «А! Не доросли вы еще до жевания. Вначале, понимаешь, научитесь денежки зарабатывать». Потом конечно: «Ах! Гуманитарная катастрофа! Ой-ой!» Мешки с зерном вперед, старички «Гелекси» под завязку и прям с ходу на грунтовые полосы. Ну, через некоторое время уже, понятное дело, не с зерном. «Вам дают, понимаешь, вволю – по двадцать граммов на каждого жителя в сутки выходит. А вы? Неблагодарные, неразвитые, недемократичные свин… Нерыночники – вот вы кто!»
В общем, жертвы приносятся лихие. Экономический бог жиреет, крепит власть, растит щупальца, обращает в свою веру новые расы. А еретиков… Каленым желе… В смысле, «ату их, ату». Главное, к СМИ не пущать – пусть там, на задворках, по кухням чешут языки сами с собой. Есть захотят, сами на поклон прибудут. «Вота мы! Тут как тут. Статейку, книжечку желаете сляпаем? А почти задаром. Все во славу бога нашего – Экономической Целесообразности. А тех, всяких старых, ну там богов Идеологии и прочих, тех мы ни-ни. Ни под каким соусом. Прошли те мрачные времена. И славься наш славный всемогущий…»
Словом, если какую-то идею надо продвинуть, тем более вкопанную в старые, неправильные времена поклонения разочаровавшему всех богу Идеологии, то нужно крепко намазюкать на нее, всегда новячий, кетчуп из экономики и целесообразности. И, кстати, если задача поставлена, а средства волшебным образом нашлись, тут же найдутся и… нет, покуда, не исполнители – о них вопрос особый… Пока только пропагандисты-ударники. Но это большое дело. И теперь уже звучит из экрана TV, лаская ухо, уверенный голос профессора-экономиста «новой формации». «В результате всесторонней экспертизы проект считается очень рационалистическим и своевременным. Современное человечество дошло до стадии реализации долгосрочных гигантских проектов. Некоторым аналогом может считаться успешное претворение в жизнь гигантской пирамиды в Токийском заливе, а так же углубка и расширение Панамского канала. А еще…» И, естественно, соответствующие слайды, картиночки.
Для чего все это? В смысле, для чего все это некой стране Московии, которая вроде бы с данной территорией вплотную не граничит? Точнее, тут, там наличествуют какие-то анклавы, кои то присоединяются, то отпочковываются, то вновь, как прижмет некое бедствие, начинают присоединяться-пресмыкаться, дабы помощи выклянчить, аль под крылышко залечь. Так для чего ей это?
В принципе и так ясно. Последние десятилетия хорошо растолковали, что идея бесконечного дробления русской цельности на составные части, мягко говоря, мало перспективна. Это вам не заторможенное ныне, от окончательной нехватки мощности циклотронов, разбиение элементарных частиц на много более элементарные. Тут предел последнего и окончательного вакуума достигается много-много быстрее. И значит, по сути, новое собирание. Но прямым способом ни- ни… Серый, заокеанский волк не дремлет. А если и дремлет, то его добровольные соглядатаи местного происхождения завсегда подскажут, разбудят, в общем, поднимут визг-писк, когда требуется. Обычно в вездесущих СМИ. «Красный тоталитаризм снова поднимает голову», «Дем-общественность и дем-интелигенция возмущены», «Не дадим коричневой нечести захватить наши города!»… Сколько тех городов в пределах территории осталось-то? Да и вне пределов? Когда-то они возникали, как центры индустриализации. Сейчас, в условиях невиданной в истории – поскольку добровольной, то бишь, без войны – деиндустриализации, они постепенно, а где и сразу вдруг, превратились в центры средоточия… в общем-то – порока. Причем порока разнообразной (на сколько порок может быть разнообразен) направленности.
Однако тут, конечно, ухо востро. Перед проведением серьезного дела надобно родные, но не совсем самобытные СМИ несколько огородить флажками. Они, естественно, уже потеряли связь с реальностью. Возвышаются, подвешено в воздухе, считая себя не производными, а прямо-таки творцами реальности, даже эдаким большим страшным синхрофазотроном, сумевшим произвести многоступенчатый развал одной громадной и на вид достаточно крепкой империи. Потому тихонечко подруливаем к ним большой черной перчаткой и «Оп!». Клювик-то, оказывается, совсем не так страшен, как его малюют. Теперь, накрутив язычок между пальцев, можно ласково нашептать им некоторую элементарную математику о патриотизме, любви к родине, родным полям, пашне, тяжелом крестьянском труде несравнимым с офисной мягкостью приевшегося кожаного кресла, и, наконец, об утренней побудке от загодя пробудившегося со спячки заводского гудка. Тут клювик можно чуточку отпустить, дать отхаркаться особо въевшейся полосато-звездной плесенью, очистить организм от еврогрантов и прочих вошкающихся между перьями паразитов. О теперь можно дать несколько покукарекать. Само собой, вначале процесса горлышко нужно все-таки аккуратненько согревать мягонькой, но со сталеникелевой арматуркой в нутре варежкой. Климат, понимаете, у нас такой резко-континентальный. Плохо подсасывается сюда томный воздух Флориды.
И знаете, получается! Прокашлялись, штаты утрясли, кое-каким собственникам-обладателям телерадиоканалов дали мощного пинка, как раз для суборбитального приземления в той самой Флориде – пущай отогреваются, не жалко. Прокукарекались. Теперь мощно полилась песнь о Родине: «Я другой такой страны не знаю…» Ну-ну, перегибать, утрировать не стоит. Это лишка. Давайте опять попробуем. Ага! Вот-вот… «На новом историческом этапе перед человечеством встали задачи, которые не способна решить ни одна страна в отдельности. А значит…» Все верно.
Теперь можно начинать.
32. Киборг
И вот теперь Дмитрий Львович Казаков сидел в одиночестве, в хитро оборудованном грузовике. Причем сидеть в этой машине он обязался до самой смерти, как машины, так и своей. Следовательно, в этом плане он оказывался еще большим киборгом, чем первоначально задумано, ибо становился не только местом крепления разнообразных пьезокерамических деталей, но и управляющей структурой достаточно примитивного устройства. Ибо, почему бы действительно не применить наполовину собранного из запчастей человека там, где так или иначе все равно бы потребовался кто-то? Тем более не просто добровольца, а добровольца, подпертого объективными обстоятельствами?
На невнимательный взгляд, автомобиль, внутри которого помещался когдатошний старший лейтенант русской армии, выглядел обыкновенным грузовиком- фургоном марки «Форд». Однако внутри все было оборудовано донельзя хитро. Так хитро, что даже внимательный взгляд полицейского не заметил бы ничего особенного. Более того, даже беглый осмотр внутренностей не вызвал бы никаких ассоциаций: подумаешь, какие-то ящики с консервами. Однако этот посредственно выглядящий фургон вмещал в себе целый букет дизайнеро-технологических решений. Вплоть до тех же консервов внутри картонных ящиков. Металлические банки являлись достаточно надежным экраном от дорожных полицейских сканеров невысокого разрешения. А дизайн проявлялся в том, как разложены ящики внутри фургона: не примыкая непосредственно к двери, они создавали иллюзию абсолютного заполнения внутренностей. На самом деле все было не так.
Там, за ящиками и за еще одной перегородкой, размещалась пусковая установка для беспилотного самолета-истребителя, вместе с самим истребителем, понятное дело. Один из больших бензобаков внизу, маскировал мощные аккумуляторные батареи, и не какие-нибудь неподъемные, древние, с жидким электролитом, а современные – плоские, просто свернутые для экономии места в рулон. А внутри кабины находился пульт управления. Он скромно лежал прямо на сиденье, рядом с водительским. Вот этот предмет как раз выглядел достаточно архаично, как ноут-бук начала века. Однако когда его соединяли специальным штекером с особой вилкой, помещенной за сиденьем, он тут же превращался в пульт контроля и осуществления запуска.
33. Паровозная топка времени. Этнография
Итак, объединение земель русских. Однако неожиданный вывод из детской комедии «Айболит-66» подтверждается: «Отважные герои всегда идут в обход». Для того чтобы спокойно, даже не объединять, а только планировать объединение, требуется подмаслить соседей. Видите ли, далекие важные дяди, коим все кланяются, навешали им на уши солидную порцию заплесневелой лапши. В основном об угрозе колониализма с Севера, понятное дело. О том, что Российская империя не дала им пройти свой собственный путь, задавила на корню самобытность. А уж Советский Союз, так тот и вовсе… Сколько десятков и сотен миллионов сослано в никому не нужную Сибирь? Неважно, что население Средней Азии было тогда менее указанных цифр. С арифметикой в школе у наконец-то свободных народов не очень, зато с самобытной историей все более чем. Не имеет значения, что археологи-антропологи поперевелись. Всегда найдутся жаждущие писать учебник. Тут тебе мечта любого пишущего – гарантированный миллионный тираж, так еще не просто на полках, а купят с полной
