3. Примерка брони
– Дело вообще-то нехитрое, потому как воевать вам придется с «железяками». – И Потап Епифанович улыбается шире солнца. – Твоему «Пульсару», Герман Всеволодович, это просто семечки. Вы с авианосцем справились, причем в худшем чем нынешнее снаряжении.
– Ну, авианосец, пожалуй, был все-таки не в своей среде обитания, – пытается возражать Минаков, и возражать, понятное дело, не по конкретной фразе, а по сути дела. Хотя ведь понятно, что нет никакого резона возражать, если уже сам давно согласился на выполнение нового задания, в чем бы оное ни заключалось. А потому стоит просто поддакнуть обожаемому начальнику. Однако командир нижнего звена в момент постановки задачи сверху обязан ворчать. Так принято. – И что значит, воевать с «железяками»? Это с танками, что ли?
– Не смеши, Герман Всеволодович, если б дело шло о такой мелочовке, я бы опасался, что вы соскучитесь, ведь танки для «Пульсара» тоже дело пройденное. Слышал от господина Шикарева, как вы с ними разделывались в Африке, еще в период моей болезни. Так правда это или врут люди?
– Значит, в деле даже не танки, – вздыхает Минаков. – Что-то еще похуже. Интересно бы ведать, что?
– Не мучайся, лейтенант. Против вас будут всего-навсего роботы. – Теперь майор Драченко улыбается примерно как звезда Бетельгейзе, которая, как известно, неохватней Солнца ровно в триста раз.
– Ух ты, господи боже! – присвистывает Герман. – Это как, шуточки такие или умники Центра уже изобрели Машину Времени? Решили с нашей помощью погонять Терминаторов грядущего.
– И, кстати, не смейся, Всеволодович, – демонстрирует не отличный от настоящего, но все же пластиковый указательный палец майор Драченко. – Все почти так и есть. То, что отрабатывается в обороне, интересующего нас в качестве цели, объекта когда-нибудь вполне может встать на поток. Так что вам карты в руки, Герман.
– Эге-ге, Епифаныч, меня начинают терзать смутные сомнения. Не решил ли наш доблестно-таинственный Центр подработать «новых» долларов на стороне? За наш счет, разумеется. Мы, значит, должны участвовать в испытании новаторств янки? А в зависимости от этого они пустят или не пустят данную технику на конвейер, так?
– Ба, лейтенант Минаков, вы столь догадливы, что я начинаю подумывать, не произвести ли вас в капитаны или даже майоры, минуя промежуточные ступени. По типу случая с малоизвестным космонавтом Гагариным, коему некие достаточно смелые исследователи приписывают первенство космического полета, обгоняющее общепризнанное демократической общественностью лидерство Гленна.
– Ну вот, Потап Епифанович, у вас после госпитализации начала прогрессировать мания величия. Теперь вы приписываете себе полномочия по присвоению очередных, и даже внеочередных, воинских званий. Я-то, конечно, очень даже «за», но вы все же не министр обороны «ридной» Московии.
– Вот они – современные дети закатившегося прогресса, – комментирует Драченко. – Тут для них же стараешься, живота не жалея, и никаких благодарностей – сплошные упреки.
– Точно, майор, – скорбно кивает Герман. – Вот они отъевшиеся в сытом прошлом старики, жаждущие и сейчас, по привычке, заграбастать все и вся у молодежи, а заодно заслать ее куда подальше, откуда она уж точно не возвратится капать на мозги.
– Так, Герман, ты уж эти злые пророчества брось, не перегибай, – меняет тон бывший глава отряда «Ахернар». – Вообще, поболтали и будет. Давай продолжим по делу.
– Всегда готов!
– Вот и ладненько.
4. Комбинаторы
– Итак, господа, по какому еще поводу мы тут собрались? – спросил президент Соединенных Штатов Ад Буш. – Что за новый прискорбный случай соединил нас сегодня? Или мои вопросы звучат чрезмерно язвительно, господа военные и господа штатские? А вот я, например, так не думаю. Несмотря на наши постоянные совещания, мозговые штурмы и прочую натужную активность, наша страна летит в тартарары. Война в Южном полушарии идет вразнос. Похоже, мы не убираем оттуда войска и флот только из бараньего упорства. Хотя кто знает, вдруг, если мы их все-таки утащим сюда, назад, все будет еще хуже? В нашей более чем столетней вотчине Панаме наши лучшие корабли подвергаются ядерным ударам, садятся на мель. Там же тонут наши самые мощные ударные лодки. Какие-то прохиндеи неясной национальности крадут у нас ядерные боеприпасы. Хотя, может, и не крадут. Ведь наши доблестные разведуправления не способны установить даже этот простейший факт; то есть присутствует ли в деле состав преступления вообще, если выражаться юридически. Здесь, на нашем родном континенте, творится бог знает что. Эсминцы, мощью в крейсер, стреляют по своим. Преступники выпускаются из тюрем за просто так; охранники добровольно, и без особого давления, отдают каким-то проходимцам ключи от камер. Национальные меньшинства, которые извечно отставали в развитии от элитной нации (я сейчас констатирую факты, а не закрываю на них глаза, следуя любимой нами политкорректности), теперь почему-то запросто захватывают целые штаты, играючи разоружают гарнизоны штатной численности. Так, господа, или не так? Я что-то еще упустил?
– Господин президент, – зафиксировал полуминутную паузу после слов Буша советник по национальной безопасности Миллард Ладлоу, – однако есть одно обстоятельство, о котором вы в силу занятости покуда еще не ведали. Сегодня ночью я и министр обороны вникали в проблему. Разрешите передать слово ему.
– Что, министр Шеррилл Линн, вы хотите сейчас меня расстроить? Доложить о результатах вашей инспекции театра военных действий в НЮАС, да?
– Никак нет, господин президент, мы с господином Ладлоу обсуждали сегодня другую проблему. Хотя она, надо признать, имеет отношение и к тому, что вы упомянули сейчас, и даже к тому, что раньше.
– Ну, давайте, Шеррилл. Я весь внимание.
– Господин президент, помните ли вы что-нибудь о программе «Прыщ»?
Буш Пятый посмотрел на министра и повернулся к советнику по национальной безопасности:
– Миллард, о каком еще «прыще» идет речь? Я что-то должен о нем знать?
– Вообще-то, скорее всего, нет, господин президент. Но мало ли какие источники информации имеются в вашем распоряжении? – пожал плечами советник. – По крайней мере, вы могли помнить о неком всплывшем когда-то скандале о «разбазаривании государственных средств на нереалистические проекты сумасшедших интеллектуалов». Но если даже не помните, ничего страшного. Министр обороны для того и взял слово, чтобы подробно и четко все до вас довести.
– Значит, приступайте, Шеррилл. Нечего тянуть.
– Очень вкратце, господин президент, дело заключается вот в чем. Я на днях проводил совещание с нашими главными разработчиками оружия, в том числе учеными и конструкторами. То есть с цветом нации – мозговой элитой. В общем, есть такое предположение, что весь текущий кризис, абсолютно все перечисленные вами проблемы, вызваны в первую очередь кризисом управления.
– Ага, решили скинуть президента, – констатировал Ад Буш. – Я уж думал речь пойдет о чем-то действительно важном. Кого назначите-то? Нашего «вице»? Знаете…
– Извините, господин президент, речь пойдет не об этом. Дело не в конкретном президенте, вице-президенте или Комитете начальников штабов. Наша научная элита предполагает, что все гораздо хуже.
– Что значит хуже?
– Разрешите вмешаться? – внезапно пробасил председатель комитета начальников штабов, четырехзвездный генерал Форд Эммери. – Сэр, я хочу довести, что я лично и весь штабной комитет, против этого вывода.
– Подождите, генерал Эммери, – отозвался Буш, – я еще вообще не слышал никаких выводов. Пусть договорит ваш начальник – министр обороны США.
– Так вот есть предположение, господин президент, что кризис управления возник потому, что сложность каждой из проблем независимо от других вполне поддается управлению старыми, то есть известными до сегодняшнего дня, методами, но весь комплекс, все узлы переплетений этих проблем, никакому стандартному управлению вообще не поддается.
– И что теперь, Шерилл, предлагаете, сложить лапки и ждать у моря погоды?
– Нет, господин президент, имеется новый, альтернативный вариант.
– Ну так, будьте любезны, господин Линн, доведите же его мне в конце-то концов.
– Так вот, есть мнение, что на некоторое время, до разрешения кризиса, управление государством, а в первую очередь армией, требуется передать разуму более высокого порядка.
– Это что за фрукт такой, если не секрет?
– Это та самая, упомянутая две минуты назад, секретная программа под кодовым названием «Прыщ». Это, понятно, специально путающая чужие разведки кодировка. Настоящее название – «Управление страной с помощью системы нечеловеческого интеллекта».
На некоторое время в помещении повисло гробовое молчание.
5. Примерка брони
– В общем, задачка раз плюнуть и отряхнуться, Герман Всеволодович, – задумчиво разглагольствовал майор Драченко, расстилая на столе лист крупногабаритного монитора. – Вот тут, в юго-западной части штата Колорадо, так сказать, почти в самом центре Америки, имеется интересующий нас, а теперь еще в большем смысле и вас, объект. Это подземный цент управления армией. Очень таинственная штука, мало кто про нее знает. В самых секретных документах он именуется эдаким шутливым прозвищем «Прыщ». Расположен этот «Прыщ», естественно, под горой, потому как в тех местах вообще-то сплошные горы, называются Скалистые. Может, слышал?
– Откуда мне, Потап Епифанович, я человек темный, из амурской тайги явившийся, – пожимал плечами Герман, разглядывая электронную карту. – Желаете просветить?
– На счет элементарщины, лейтенант Минаков, читайте в личное время справочники.
– Ну вот еще, майор, – почти натурально возмущался Герман. – Где ж его взять, то личное время? Вы ведь у меня его всегда отбираете. Вон, один раз в жизни хотел проехаться на пароходике по океану, не торопясь; пригласил с собой девушку, и что? Как всегда в самый неподходящий момент явился Потап Епифанович Драченко, прикрываясь все тем же таинственным – этот ваш «Прыщ» рядом не стоит – Центром Возрождения, и пригласил проехаться по небу. Я вот подозреваю, что вы за мной всю дорогу приглядывали, и, как всегда, в самую ту, нужную для души, секундочку повязали.
– Правильно предполагаешь, Герман Всеволодович, очень правильно. Для чего же еще держать в небе спутниковые группировки, как не для подглядывания за интимными моментами из жизни лейтенанта-аэромобильника Минакова, так ведь? Мы ведь очень волнуемся за твою целомудренность, Герман. Очень волнуемся. А то вдруг привыкнешь да пойдешь в разнос. Кто тогда будет таскать по Америке ядерные головные части?
