хоть что-нибудь приятное. К тому же Эррол Фросси не был эгоистом – он посвятил бригадного генерала в основные аспекты своего плана.
Аспекты же состояли в следующем…
64. Паровозная топка времени. Этнография
И все-таки диспропорция отразилась на судьбе. На верблюде-то он когда-то скакал. С этой точки зрения лошадь оказалось просто пониже и резвей. Главное отличие состояло в ландшафте, в той поверхности, по которой скакалось. Заросшие сопки и овражные вымоины не тянули на широкий охват бездны песка до горизонта. То была бесконечность в штучном исполнении, а элементарные частицы получалось взять жменей. Однако если верблюд-дромедар как-то вписывался в лошадь, даже без пятого измерения, то теоретическая подготовка, освоенная от учителя-муллы, явно отстала от двадцать первого века где-то на тысячелетие как минимум. Алгебра, геометрия… В общем, что-то есть в них такое, что осваивается до определенного возраста, никак не после пятнадцати. И не в полевых условиях. А ведь с русским языком у него, кроме не растущих усов, все оказывалось в норме. Видимо, это и сбивало с толку атаманов.
Но, скорей всего, не это. Где найти и как в условиях казачьей вольницы серьезно подготовить грамотных специалистов для нелошадной техники? Конечно, что-то поступало из Московии, с военных училищ, под видом скрытого выпуска. То есть человек должен учиться три года, а его выбрасывают из училища через два с половиной за самовольную отлучку или организацию пьянки в карауле. Это поверхностное видение. На самом деле идет второй слой документирования. Если ничего не случится, там, в этом слое, он, как и все, через полгода, получит лейтенантские звезды. Только у него уже будет боевая практика. Ведь тут, в большой Москве, его след теряется, а сам он, совершив нырок сквозь границы, всплывает где-нибудь… – допустим, в Алтайском Ханстве – молодым усатым подхорунжием. Лошадь, стремена, уздечку и прочее он, конечно, может освоить, но это не главное. Здесь его уже ждет не дождется гусеничная «Тунгуска М14» или колесный ЗРПК «Панцирь-С40». Они так соскучились по грамотному регламенту, с паяльником, микропылесосом и протиркой волноводов настоящим спиртиком. Там, за плотно закупоренной дверцей аппаратной кабины, почуявший запах караульный казачек покрутит пальчиком у виска: мол, подхорунжий хоть и молод, но с головой не дружит; и как же это атаман допускает эдакое разбазаривание дорогого имущества. Ладно, не стоит обращать внимание. Допустимо, что когда-нибудь, если, не дай бог, над скачущей сотней пойдет на бреющем вражий штурмовик, радостное тарахтение спаренной 30-миллиметровки «Панциря» оправдает раздражающий сейчас понапрасну запашек.
Да, естественно, по поводу такой второй бухгалтерии пришлось покумекать над законодательством. Но здесь все просто и ясно без алгебры. Что может уравновесить набитые карманы резидентов Центрального развед-управления и прочих «Мосад»? Так точно, только девять граммов с близкого расстояния в затылок, а перед сим делом суд, и статья обвинения: «За шпионаж в пользу зарубежного государства (или другого уравновешенного ООН образования, типа международного синдиката) приговаривается к высшей мере. Приговор окончательный и обжалованию…» Так что двойная система документирования работала, и подхорунжии-лейтенанты в казачьей вольности наличествовали.
И все же спецов на все и вся не хватало. По мелкой надобности обучали тут же, на месте. Вот он и стал корректировщиком огня. Однако диспропорция отразилась на судьбе. Он красиво возвышался в седле, но алгебра с геометрией за ним не стояли.
65. Истребитель мышей
Изобретательская группа, в которую входил Эррол, занималась созданием автономного робота. Живущий в тридцатом году двадцать первого века и, главное, давно знающий Эррола генерал Уошингтон был этому совершенно не удивлен. Гораздо больше на его воображение подействовало другое, как раз то, что для самого Фросси являлось второстепенным фактором. Группа из Дуранго была не одинока в своем стремлении, таких в Америке имелось несколько десятков. Все они в той или иной мере спонсировались различными фирмами, и в том числе Министерством обороны. Однако генералу Слиму особо понравилось то, что и должно понравиться любому стопроцентному американцу. Призовой фонд, за создание «максимально автономного и подвижного робота, при этом выполняющего необходимую и достаточно неординарную работу», составлял десять миллионов «новых» долларов. Понятно, что основным содержателем фонда являлся все тот же Пентагон. И неважно, что сам Слим Уошингтон не мог иметь к призу, даже в случае выигрыша, абсолютно никакого отношение. Само косвенное участие в чисто американской забаве – сражении за такие деньги – очаровало бригадного генерала до глубины души. Когда «дружище Эри» обратился к нему с просьбой провести тайные от всех испытания машины здесь, на территории подземного КП, генерал Уошингтон тут же сказал свое веское «да».
То, чем конкретно будет заниматься автономный механизм, имело для Уошингтона совсем мелочное значение. Хотя подполковник-инженер весьма тщательно растолковал генералу все изобретательские нюансы. Правда, предварительно он взял с него слово не разглашать сведения «кому ни попадя». Ведь срок соревнований приближался неумолимо, и было бы никоим образом недопустимо, чтобы хоть о каких-то задумках «дуранговцев» узнал кто-либо из конкурентов.
– Хорошо, Эри, приноси свой ходячий компьютер. Я распоряжусь, чтобы ребята на КПП тебя завтра не досматривали. Им ведь нечего знать о наших секретах, – лучезарно, воистину по-американски, блеснул улыбкой «дружище Слим».
Эррол Фросси даже показал генералу свой таинственный «ходячий компьютер». Было бы любопытно заснять на камеру вытянувшееся лицо бригадного генерала, когда он увидел: «Это что – оно, Эри?». Как назло, такое не произошло. Оба участника таинства отлично знали устройство своей подземной базы, и ведали, в каких помещениях камеры наблюдения не установлены изначально.
– И как же оно ходит? – спросил наконец Слим Уошингтон, когда оправился от первого шока.
Подполковник объяснил. Тогда начальник «Прыща» наклонился пониже и несмело потрогал боковину механизма. Ему снова что-то не понравилось. Он отдернул руку и поднес ее к носу.
– Послушай, дружище Эри, а почему она так воняет?
– Дозатор сработал. Помните, я вам вчера рассказывал. Ну, та приманка для насекомых.
Генерал помнил смутно, слишком много сведений обрушил вчера на него любимый подчиненный. Но в связи с запахом, более всего сходным все-таки с запахом человеческих экскрементов, Слим Уошингтон почувствовал легкое разочарование; примерно так у девушки улетучиваются прочь детские представления о любви, после столкновения с первым достаточно настойчивым ухажером. Генерал подумал, но не высказал вслух мысль, что машина со столь мерзким запахом наверняка не способна выиграть конкурс, на кону которого стоит десять миллионов долларов. Ему стало жаль подполковника, и своей испаряющейся веры в его гениальность.
Но отступать было уже некуда. Он ведь дал слово. Так что испытания «вонючки» должны были состояться неминуемо.
66. Паровозная топка времени. Этнография
Он стал корректировщиком огня, но алгебра с геометрией за ним не стояли. Кроме того, давнишнее житие в окраине Каракумов наложило свой отпечаток на мышление – привычка к плоскости мира убила пространство. Ну а о тригонометрии он ведать не ведал. Зато он выделялся хорошей выправкой в седле, а потому, по видению атамана, отличался умом и сообразительностью. Но все-таки алгебра с геометрией за ним не стояли.
А ведь корректировщик двадцать первого века это не сидящий на дереве товарищ сержант с биноклем в одной руке и трубкой заводящегося ручкой телефона ТА-57 в другой. Тут беспилотные разведчики и прочие чудеса. И надо что-то подкручивать под экраном, успевать делать засечки лазерным пером. Тонкость не для пальцев обработанных лопатой. Однажды, в настоящем деле, не на учениях, он забыл о переключении шкалы масштаба.
67. Истребитель мышей
Вообще-то подполковник Эррол Фросси рассказал своему начальнику подробно и все: естественно в пределах функциональных, а не принципиальных схем. Более всего генерала, кроме, конечно, отвлеченного знания о десяти «лимонах», поразило предназначение машины. Он даже переспросил.
– Ну да, – ответствовал Эррол, – в некотором роде это убийца двойного назначения.
Изобретатель Эррол Фросси был абсолютно прав. Созданный им и друзьями электронный механизм мог действительно убивать. Точнее, они очень надеялись, что он сможет это сделать в полевых условиях. Ибо само «устройство для убийства» как отдельная «запчасть» действовала великолепно. Они это проверили, так сказать, в лабораторной практике. Ах да, конечно, если бы аппарат предназначался для убийства одиноко шляющихся человеческих особей или тем более их скоплений, ему бы просто цены не было, и, наверное, призовой фонд легко составил бы не десять, а сто этих самых «лимонов»; кроме того, и исследования, и сами исследователи в полной мере не просто бы спонсировались, но вообще содержались бы пентагоновскими стратегами. Однако самой демократической и гуманной стране мира проводить в открытую подобные конкурсы было как-то не с руки. Потому представленный на обозрение Слима Уошингтона «вонючка» в общем-то специализировался не на убийстве людей, а всего лишь на мышках. А в лучшей, самой так сказать боевой вариации, он, возможно, мог убить и крысу тоже. Такое выглядело как-то романтичнее, так что в первичном варианте рабочего названия кто-то из изобретателей даже предложил кличку «Крысолов». Однако подобная инициатива с головой выдавала предназначение машины, и, естественно, было отвергнута. Потому его обозвали просто и тем не менее по- военному – «Трубный лазутчик». Это тоже в какой-то мере выдавало функциональность. Но мало ли, что можно делать в трубе?
Тем не менее бригадный генерал Слим Уошингтон очень ошибался, что какой-то, совершенно не машинный и тем не менее искусственный запах может стать серьезным препятствием в получении приза. Разве что в потере двух-трех очков. Зато очень и очень маловероятно, что предназначение «шагающего компьютера» родилось у группы разработчиков спонтанно. Скорее всего, они прекрасно чувствовали замаскированные витиеватыми формулировками вожделения пятиугольного здания из округа Колумбия. Конечно, вполне можно попытаться трактовать «максимально автономного и подвижного робота, при этом выполняющего необходимую и достаточно неординарную работу» в виде «бесстрашного, совершенно без страховки, но зато на присосках, ползающего по небоскребам механизма, тщательно, со старанием, и до белизны, моющего окна и стены». Однако отвалит ли, в общем-то не скупой, но достаточно прижимистый Пентагон что-либо за такую хитрую, обладающую алгоритмом четкого различения грязи и чистоты, да еще и умеющую действовать шваброй, машину? Весьма сомнительно. А вот за штуковину, которая может выследить и преследовать в вентиляционных коммуникациях живого, теплого грызуна… Ну, все понимают! От такой машины очень и очень недалеко до автономного агрегата могущего, в тех же коммуникациях, или же в катакомбах… Словом, если это и не был тщательно выверенный расчет, то уж тогда точно генетически выведенная североамериканская сметка.
Осталось, в общем-то, неизвестным, согласовал ли подполковник Эррол Фросси свою идею о решающих испытаниях в горе Корпуленк со своими сотоварищами обладающими изобретательским талантам. Скорее всего, не согласовал, ведь иначе ему бы пришлось нарушить пункт секретного контракта о неразглашении точного места своей службы. Это грозило военным трибуналом и тюремным заключением, наверняка перевешивающим десять миллионов новых долларов.
68. Паровозная топка времени. Этнография
В общем, их оказалось тринадцать человек. Чертова дюжина. Восемь были в БМП-80, пятеро на лошадях. На счет лошадок все ясно. На счет боевой машины – обидно. Но славный привет из почившего СССР не устоял против осколочно-фугасной боеголовки весом в сто кг, да еще свалившейся сверху. И тринадцать, это только убитые. А были еще раненые – двадцать два человека. Еще, конечно, те же лошади. А чему удивляться? Шестнадцать стволов «урагана» накрывают сорок шесть гектаров русско-алтайской земли. Но ведь «ураганов» было два. Тут уж алгебра не требуется. Так что удивляться, получается, только тому, что не выкосило весь отряд? Ну а враг, понятное дело, ушел под шумок, без царапины.
Могли с ходу расстрелять. То ли пожалели, то ли лихой атаман вовремя хватился, что сам рекомендовал летехе-подхорунжию, а тот, понятное дело, кивнул.
