— Недурно сказано, мой кладбищенский гений! Ты поэт и философ, взращённый на хилой почве канцелярии мрака. В таком случае Иуда — всего лишь решивший подзаработать интеллигент, остро нуждающийся в горсти сребреников… Но хватит кормить друг друга рагу из парадоксов. Вернёмся к делам. Ты уверен, что время настало?
Горбун вскинул голову. Голос его прозвучал фанатично:
— Да. Всё ближе день, когда свет и мрак снова сойдутся в битве! И мрак победит! Маги света перестанут мешать нам, забьются в свои заоблачные норы, и эйдосы лопухоидов, которые мы вырываем теперь у них с таким трудом, хлынут к нам нескончаемым потоком… Всё, что нам нужно — это последнее усилие!
Арей посмотрел на него с плохо скрываемой насмешкой.
— Я в курсе. Очень мило, что ты напомнил… — сказал он.
Лигул остро взглянул на него. Рука невольно скользнула к бедру, где висел меч.
— Ты ведь ненавидишь меня, Арей? Ты бы с удовольствием снёс мне голову, сорвал бы с меня крюком своего меча дарх и разбил его. А все заточённые в него эйдосы забрал бы себе! — прошипел он.
Арей пожал плечами.
— Возможно. И ты ненавидишь меня, Лигул. Мы все ненавидим друг друга. Это обычная история для мрака. Хочешь — сразимся? Возможно, тебе повезёт больше и именно твой сапог опустится на мой дарх, — холодно сказал он.
Горбун впился в него ненавидящим взглядом. Казалось, на дне его зрачков кипит лава.
— Сейчас сражение между стражами мрака невозможно. Нельзя убивать своих, пока стражи света в силе. Но потом я встречусь с тобой, и пусть победит сильнейший, — произнёс он.
Арей улыбнулся. Зубы у него была квадратные и широкие, благонадёжного цвета слоновой кости.
— Зная тебя, я бы сказал: пусть победит подлейший. Не правда ли, Лигул? — уточнил он.
Горбун заскрипел зубами, но справился с собой. Его рука выпустила рукоять.
— Когда-нибудь мы ещё вернёмся к этому разговору. А пока займись мальчишкой! Двенадцать лет уже прошло. Его дар нужен нам, — сказал он медовым голосом.
— Дар, дар… Нужен мраку, нужен стражам света… Насколько я знаю, в Канцелярии до сих пор не определились, в какой мере нам стоит доверять мальчишке. И главное, почему его дар возник. Или я неправ? — усмехнулся Арей.
— Не стоит недооценивать Канцелярию мрака, мечник… Мы не определились лишь потому, что не хотим делать поспешных выводов. Нас интересует только то, что известно наверняка. Дар мальчишки — тёмный дар, но он отлично обходится без дарха, что уже само по себе подозрительно. Обходиться без дарха — свойство стражей света. Ему, единственному из нас, не нужны эйдосы, чтобы поддерживать и увеличивать свою силу. А силы его очень значительны. Он, рождённый в минуту затмения, впитал в себя восторг и ужас миллионов смертных, наблюдавших истинный мрак. И именно тогда в нём пробудился дар. Он научился, не осознавая того сам, накапливать энергии, самые разные: любви, боли, страха, восторга — чего угодно. Он делает их своими и может использовать. Мальчишка работает как огромный аккумулятор магии. Эта сторона его дара нам вполне известна.
— То есть наш милый Мефодий Буслаев биовампир? — с иронией уточнил Арей.
Горбун покачал головой, сидевшей на туловище так криво, словно она была нахлобучена в большой спешке.
— Нет. Биовампир — это тот, кто выкачивает энергию, присасываясь к энергетической ауре человека и выпивая её до капли. Жалкое существо, шакал. Мальчишка же плевать хотел на всякие там ауры, хотя и видит их. Он уникален, он ловит стихийные выбросы энергий. Человек этого даже не замечает. Он выбрасывает свой гнев в пространство, просто чтобы избавиться от него, — и тот спокойненько попадает в кладовые к нашему мальчику, который даже не подозревает об этом. В схватке со стражами света Мефодий может стать незаменимым бойцом. Он будет выкашивать их десятками, даже златокрылых. Если мы, конечно, сумеем должным образом его подготовить. Страж мрака, не умеющий владеть своим даром, — ничто. Но опять же — первой задачей Мефодия будут не сражения. Скоро ему тринадцать, а ты знаешь,
— Ещё одна мысль, глубокая, как наши бездны, Лигул… Сегодня ты в ударе — изрекаешь прописные истины со скоростью учительницы очень средней школы. Согласись, если бы не подготовка мальчишки, ты отлично обошёлся бы без меня?
Горбун осклабился, показав мелкие проеденные зубы.
— Арей, никто не спорит, что ты лучший из бойцов мрака. Хотел бы я знать, какой способ боя тебе не известен. И ты отлично умеешь передавать своё знание. Но позволь напомнить тебе кое-что. Когда-то ты как будто даже имел отношение к древним богам, и языческие народы славили тебя как бога. Затем, уже в Средние века, после той истории, не буду напоминать какой, ты угодил в ссылку. Не забывай, где ты был, пока я не вытащил тебя!.. Неприятное, тусклое, безрадостное место. Кажется, заброшенный маяк на далёкой северной скале в океане? Я не ошибаюсь?
Арей угрюмо посмотрел на горбуна.
— Ты не ошибаешься. Ведь именно ты мне и устроил эту ссылку, Лигул. Сам устроил, сам и вытащил. Старый враг надёжнее друзей уже тем, что всегда о тебе помнит. И знаешь, что самое забавное? То, что и я не забыл, — негромко сказал он.
Горбун быстро и тревожно взглянул на него.
— Ну-ну, не надо благодарности, старина. Какие тут могут быть старые счёты? — сказал он. Ты найдёшь мальчишку, вступишь с ним в контакт и будешь его тренировать! Он должен стать ужасом мрака, кошмаром мрака, возмездием мрака — чем угодно! Эта девица, как там её… твоя служанка… поможет тебе… Не так ли?
— Улита не служанка! Заруби это себе на… горбу! — негромко сказал Арей.
Лигул побледнел. Удар попал в цель.
— Она хуже, чем служанка! — крикнул он. — Она рабыня мрака. Она была проклята ещё во младенчестве, причём родной матерью, которая занималась чёрной магией. Эйдос у неё забрали, осталась только дыра. По книге жизни и смерти, твоя Улита давно мертва. Да девчонку давно должны были точить черви! Непорядок получается, а? Спорить с самой смертью, которая не знает ошибок! Надо было прикончить девчонку, но тут появился ты. Зачем, с какой радости? Даже дал ей какую-то часть своих способностей. Была бы хоть красавица, а то ни то ни сё… Мы махнули на это рукой. Какая разница, чем занимается выживший из ума барон мрака в своём разрушенном маяке?
— Молчи! Не касайся своими грязными пальцами памяти той, чьего ногтя ты не стоишь!
— У тебя ложные представления о рыночной стоимости ногтей, — ехидно сказал горбун. — Да уж, конечно… Старый глупый Лигул! Где ему понять нравственные метания барона Арея, мечника мрака! Подумать только, какая оригинальная история! Когда-то ты влюбился в смертную, нарушив наши законы, имел от неё дочь и, спасая эту смешную идиллию, наделал массу глупостей… Так много, что оказался на маяке. Волны, камни и ветер должны были промыть тебе мозги. И что? Даже на маяке ты не набрался ума. Спас эту девчонку-лопухоида, которую запутавшаяся мать обрекла на гибель. Интересно, с какой радости? Или она напомнила тебе твою дочь, которую ты не смог спасти? Когда ты наконец усвоишь, что мы бессмертны, а лопухоиды и дети лопухоидов — это так, расходный материал… Пешки в вечной игре добра и зла. Глупая плоть, глина с мерцающим огоньком эйдоса, который невесть зачем залетел туда!
— Ты увлёкся, горбун! Может, тебе ради разнообразия пожить своей жизнью?
Горбун замотал головой. В глазах у него появился какой-то сухой, лихорадочный блеск.
— Ну уж нет! Пока что меня устраивает твоя! Я хочу понять! Ну скажи, зачем тебе нужен был тот поединок? Зачем убивать своих, пока живы враги? Разве тебя не учили, что сладкое всегда оставляют на десерт?
— Я мстил тем, кто перечеркнул мою жизнь — прямо или косвенно. И, что меня терзает, отомстил не всем. Один ещё жив… — глядя в сторону, сказал Арей. Штукатурка соседнего, пятнадцатого дома по Большой Дмитровке задымилась от его взгляда.
— Они хотели как лучше, Арей… Они спасали тебя от мерзости быта. Ты сам знаешь, что маги
