(броскость была не в ее стиле), но продуманно.
Антигон ворчал, подбирая Мефодию Буслаеву самые нелестные прозвища. Лексикон у него был не особо богатый, но фантазия работала бойко. Ирка даже задумалась, унаследована ли она от кикимор, домовых, русалок или вампиров.
- Я его подкараулю и тюкну булавой! Пусть Слюняев заранее дрожит! - предупредил Антигон.
- Он уже дрожит. От нетерпения. Где ему такой кофе приготовят? Две ложечки сахара или сколько там? - поинтересовалась Ирка.
Антигон хрюкнул, невнятно заругался и заглох. Он терпеть не мог, когда ему напоминали про кофе. Ирка и не напоминала особо часто. Такую хорошую дубинку надо беречь, а то она перестанет работать.
Высушив голову, Ирка мельком взглянула в зеркало. Недурно. Она не помнила, когда выглядела так хорошо. «Нет, разумеется, не красавица. Обманываться не стоит. Но все же и не Таамаг», - честно призналась она себе. С такими картами можно было играть, а при некотором везении и побеждать.
- Ну как я тебе? - не удержавшись, спросила она у Антигона.
Кикимор бросил на нее испытующий взгляд и дернул себя за бакенбарды.
- Никогда не видел такую уродину! - заявил он.
Ирка благодарно кивнула. От старого ворчуна редко услышишь что-то приятное.
- Только не смейте прикасаться ко лбу, хозяйка! Ничего не идет вам так сильно, как угорь над правой бровью! - добавил Антигон, не давая ей зазнаться.
Ирка избавилась от угря, прижгла и разгладила ногтем кожу, и спустилась по канату на улицу. В такой солнечный день глупо торчать в четырех стенах. Она бродила по Лосиному Острову, глазея на убегающих от инфаркта поджарых спортсменов и задерганных собачников, которых выгуливали на парашютных стропах их массивные псы. Антигон недовольно тащился за Иркой, как пожилой телохранитель за не в меру бойкой принцессой.
- Хоть бы вы ногу поломали, кошмарная хозяйка! Сил никаких нет! - бубнил он.
Ирка запустила в Антигона комом земли, просвистевшим у уха, и кикимор в надежде на взбучку разворчался еще сильнее. Выбрав уединенное место, Ирка легла и стала смотреть на солнце. Преимущество валькирий, что они делают это, не щурясь. Внезапно Ирка поняла, что хочет поскорее увидеть Буслаева.
Неожиданная мысль заставила ее сесть.
- Антигон! - окликнула она.
- Чего? - неохотно отозвался кикимор, едва успевший развалиться в траве.
- Смотайся, позови Багрова! Пусть он заскочит, но не сейчас, а вечером… Понял? - приказала Ирка, безуспешно пытаясь придать голосу деловое звучание.
Кикимор уставился на валькирию с плохо скрываемым торжеством. Он рад был отыграться за кофе с сахаром.
- А как же «скушай печенье»? Амнистия Матвейке вышла? - спросил он пакостным голосом.
- Антигон, не влезай!
- Кто влезает? Моя бабулька русалка всегда говорила: «Повторенье - мать мученья, а сравненье - мать сомненья», - забормотал Антигон.
Ирка вспыхнула и стала гневно озираться. Кикимору повезло (или, скорее, не повезло), что рядом не оказалось ничего тяжелого.
- Лопаете? Подчеркиваю: чтоб вы все подавились! - пожелал Чимоданов, входя в канцелярию мрака во время обеда. Правда, прежде, надо отдать ему должное, он убедился, что за столом нет Арея.
Такая выборочная юродивость не понравилась Даф. Почему-то люди склонны нарываться лишь тогда, когда могут позволить это себе без больших потерь. Такое дозированное геройство. Пинать стул начальника, когда начальник в командировке, и вылизывать его ножки во всех остальных случаях.
- И тебе приятного аппетита, Петюнчик - отвечала Дафна.
Петруччо передернулся. Вместе с забытым именем в воздухе повис призрак его беспокойной мамаши, которая относилась к сыну как к умственно отсталому. Прятала спички, ножи и вилки, не говоря уже о всевозможных дезодоранта которые, как известно, отлично взрываются.
Улита созерцала столик на колесиках, который только что доставил в фургончике несчастный шеф- повар. Столик был уставлен едой.
- Креветки почему мелкие? Чтоб больше я таких не видела! - предупредила Улита.
- В этот салат других не положено, - попытался оправдаться повар.
- Я знаю, что где положено. Не надо ля-ля! Убери это живо, пока я тебя не убила. Живее, я сказала! - огрызнулась Улита, отворачиваясь.
Повар пугливо убрал салат, а вслед за тем и сам поспешил убраться. Он миллион раз пожался, что связался с мраком. «Мрак никогда не благодарит своих слуг, кроме первого и единственного раза, который больше похож на толчок в спину», - думал повар. Он, конечно, не знал, что ведьма в очередной раз вздумала худеть и уже второй день была социально опасна. Голод терзал ее, однако Улита только раз в час позволяла себе кусочек ананаса или яблоко.
Вот и сейчас Улита торчала за столом, грызла крепкими зубами плодоножку от яблока и с ненавистью смотрела, как едят другие. Дафна извинились, взяла тарелку и пересела за другой стол.
- Не смотри на меня! Я единственный ребенок в семье! - сказал Меф, когда ведьма случайно остановила на нем тяжелый взгляд.
- Не смешно! - проворчала Улита и вдруг сцепилась с Натой.
Сцепилась так, что клочья полетели. Хорошо, что это была битва слов и взглядов, а до мордобоя дело не дошло. Меф с Дафной кое-как успокоили разъяренную ведьму, которая, измучившись диетой, быстро скатывалась к банальному людоедству.
- Я думаю, Эссиорх будет больше любить толстую и добрую Улиту, чем тощую психопатку, от одной близости которой в кармане взрываются газовые зажигалки, - бесстрашно сказал Меф, когда другим казалось, что утихомирить Улиту вообще нереально.
- Не надо мне тут пропаганду разводить! - сказала ведьма.
Ната ткнула Мошкина пальцем в бок.
- Спорим? - прошептала она.
- Не спорим, - сказал Мошкин.
- Ну позязя! Ну хоть на щелбан! Обещаю, что щелбан будет без магического усиления! - взмолилась Ната.
Евгеша великодушно кивнул, заранее зная, проиграет. Они спорили, что всю ночь внизу будет хлопать дверца холодильника, который в присутствии комиссионеров, хитрым образом превращался в античную статую, чтобы не портить интерьер резиденции.
Депресняк неожиданно спрыгнул с колен Дафны и принялся энергично выкусывать блох которых у него не могло быть в принципе. Блохи не любят котов, у которых нет ни единой шерстинки и кровь содержит синильную кислоту. Затеялась дискуссия, что в таком случае кот выкусывает, если не блох, и не является ли это унаследованным от предков инстинктом. Даф предположила, что инстинкт мог передаться по отцовской линии, из Тартара, вместе с прочем дурной наследственностью. Улита заявила, что и Тартаре блох нет, не тот климат, зато они вполне могут водиться в Эдеме, где, как в Греции, все есть. Чимоданов заспорил, что в Эдеме блох тоже нет, причем заспорил не потому, что был в Эдеме, а просто из врожденной жажды противоречия.
Внезапно послышался звук разбившейся тарелки. Дафна вскочила и с ужасом уставилась на осколки.
- Что на тебя нашло? - удивился Меф. Мрак вполне переживет потерю одной тарелки с морепродуктами, и Дафне это, без сомнения, известно. В резиденции вечно что-то падало, разбивалось, ломалось. Особенно в дни, когда Арей устраивал тренировки прямо здесь, на месте. Или когда очередной армейский деятель додумывался дать Чимоданову взятку - сумку с гранатами или пехотными минами, до которой раньше Петруччо добирался Зудука.
