тишину во всех проявлениях.
- Quousque tandem abutere patentia nostra? - произнес Меф.
- Что это такое?
- По-латыни это означает, что ты меня достала, - перевел Меф.
Ната вспыхнула. Краснела она пятнами, точно покрываясь стригущим лишаем.
- Ты в самом деле болван или прикидываешься? - набросилась она на Буслаева.
- И что, успешно прикидываюсь?
- Нет, скверно.
- Значит, не дурак, - резюмировал Меф.
Ирка оценила верность мысли. Есть огромное количество болванов, которые умело прикидываются умными людьми, и огромное количество умных, которые мечтают, но не могут прикинуться социально адаптированными болванами. К болванам природа милостива. Она награждает их кучей дополнительных бонусов, внешней привлекательностью, даром мимикрии, интуитивной способностью правильно вести себя в стае товарищей и много чем еще. Умный же чаще всего сидит в мусорном контейнере и занимается самоедством. А если брякнет что-нибудь, и то некстати, поскольку не любит проверенных суждений и заученных универсальных фраз.
- Мефодий! Разговор есть! Пойдем выйдем! - сказала Ирка.
Буслаев перестал жевать колбасу. Валькирия-одиночка спохватилась, что опять села мимо стула. Фраза «Разговор есть! Пойдем выйдем!» больше подошла бы парню, решившему с кем-то разобраться на дискотеке.
- Ну пошли! - согласился Меф. Учитывая, что выходить в «Приюте валькирий» было некуда, они направились к люку, собираясь спуститься по канату. Багров взглядом спросил у Ирки, должен ли он сопровождать ее. Валькирия покачала головой. Но Матвею этого было мало. Он преградил Мефодию путь и, скрестив на груди руки, произнес:
- Имей в виду, наследник, если ты только…
- Не продолжай! Я смотрел много дешевых фильмов. В этом месте должен начаться мордобой, - поморщившись, сказал Мефодий.
Багров, не терпевший, когда последнее слово оставалось не за ним, похлопал его по плечу.
- Я рад, что ты все понял. Умный мальчик! Делаешь успехи!
Буслаев брезгливо дернул плечом, стряхивая его руку.
- Убери конечность! - сказал он.
- Какую конечность? - спросил Багров на тон выше.
- Верхнюю, - пояснил Меф.
Если Багров, сердясь, повышал голос, то Меф, напротив, его понижал. Дело, без сомнения, закончилось бы стычкой, но между противниками встала Ирка. Багрова она оттеснила к столу, а Мефа подтолкнула к люку.
- Вам еще не надоело резать друг друга?
- Если кому-то очень хочется нарваться… - проворчал Меф.
- Не радуйся, наследник! В мире много дорог, но иногда им суждено пересека… - грозно начал Багров, но замолк, правильно истолковав насмешливый поворот головы Мефа.
Ирка подумала, что проблема Матвея в том, что он появился на свет в эпоху, когда между литературой и беллетристикой не было пропасти, а телевидения не существовало даже в форме кошмарного сна. К словам тогда относились ответственно, с наивной простотой. Банальные фразы еще не успели стать банальными и не приелись, как суп, который варят на всю неделю.
Графини на полном серьезе скрежетали зубами, падали в обмороки, гомерически хохотали, прикусывали губу до крови и ломали руки в мольбе. И никто при этом не считал их психопатками. Графы, короли, принцы и эмиры толпами шастали как в натуральном, так и в переодетом виде, хватались за шпаги, сабли и ятаганы и навеки влюблялись в женщину, увидев одну мелькнувшую из-под платья пятку. С остальным прекрасно справлялось воображение.
- Печальная штука - работать генератором трескучих фраз, - сказал Меф, первым спрыгивая с каната на траву.
- Он не такой, - сухо отрезала Ирка. Какой бы Багров ни был, он единственный любит ее, и ругать его Мефодию она не позволит. Ирка внезапно подумала, что на зубах у нее прилипшая петрушка, но ей это стало вдруг неважно. В голову полезли параграфы кодекса валькирий. Ирка не раз ловила себя на том, что прячется за ними, как улитка в раковине. Чуть получила по носу - сразу шмыг в раковину и отгородилась кодексом.
Дарх на цепи у Мефа поблескивал тускло, недоверчиво. Спирали закручивались сильнее, чем обычно. Валькирия-одиночка ему не нравилась. Он чувствовал исходящую от нее угрозу.
- Отдай мне дарх! - сказала Ирка, вспомнив поручение Таамаг.
Меф усмехнулся.
- Хорошее начало. Лаконичное. Арей бы оценил. Зачем болтать, когда можно сразу начинать драться? - спросил он.
- Я не виновата. Валькирии требуют твой дарх.
- Валькирии? А ты не валькирия?
- Я валькирия-одиночка. Есть и другие, - Ирка решила не реагировать на иронию.
- Знаю. И этим другим я, похоже, не слишком по душе? Наследник темной конторы и все такое? - догадался Меф.
Ирка предпочла не отвечать.
- Ну и почему те другие, если мой дарх так им нужен, не придут за ним сами?
- Они не станут просить так долго и вежливо. Ты не всем нравишься одинаково сильно.
- Так, значит, тебе я нравлюсь? - спросил Меф. Глаза у него улыбались. Ирка вдруг увидела прежнего Мефа, того, что влезал через окно в квартиру Бабани. Она поспешно отвернулась. Взгляд мог ее выдать. Голосу она доверяла больше.
- Если не отдашь сам, мне придется забрать, - продолжала Ирка, досадуя на себя.
В руке у нее появилось копье. Меф даже не попытался обнажить меч.
- Допустим, ты получишь мой дарх, и что потом? - спросил он с любопытством.
- Уничтожу.
- Там будет мой эйдос, - напомнил Меф.
- Знаю.
- Знаешь? И что с ним станет, тоже знаешь?
- Дарх заберет его, - сказала Ирка.
- И что? - взвился Меф.
- Я оставлю твой эйдос у себя, пока все не затихнет. А затем, возможно, верну тебе. Тебя не сделают повелителем мрака, пока твой эйдос будет у меня. Я тебя спасу, - решительно заявила Ирка.
Меф не мог оторвать взгляда от наконечника ее копья. Он умел ценить красивое оружие. Наконечник был совершенной формы - столь же грозен, сколь и прекрасен. Сверкающий металлом в широкой своей части, он сужался, завершаясь пронзительным светом.
Ощущая этот свет, дарх трусливо съежился, как живой, через цепь передавая Мефодию боль.
- Это и есть замысел валькирий? Лишить меня дарха и эйдоса, чтобы мрак отвернулся от меня, как от полного ничтожества? - спросил Меф.
- Да, - подтвердила Ирка, оценив, как жестко Буслаев формулирует вопросы.
- Так вот. Валькирии обманули тебя, - сказал Меф.
- Почему?
- Первый эйдос забрать нельзя, даже разбив дарх. Он - плата за то, что дарх покинул Подземье. Без эйдоса я стану живым мертвецом. Без вечности, с дырой в груди. Лигул знал, чем наградить. Он сбросил меня в бездонную пропасть и, издеваясь, дал ухватиться за горящую веревку, зная, что я не смогу ее отпустить.
Меф скривился. Ирка решила, что она смертельно надоела Мефу. Она не знала, что дарх способен причинять хозяину боль.
