— Занятный нож. Вот уж не думала, что у стража света может быть такой, — удивилась Даф.
— Это не мой. Это нож байкера, — оправдываясь, сказал хранитель.
— Байкера? — не поняла Даф.
Эссиорх наклонился и показал ей глубокий свежий шрам на шее.
— Там под курткой еще есть парочка, — пояснил он.
— Шрам? Где ты его заработал?
Хранитель невесело усмехнулся.
— Как ты думаешь, откуда на земном складе берутся тела?
— Ну... Э-э... Я думаю, что... — неуверенно начала Даф. Истина была слишком страшной, чтобы вот так просто ее высказать.
Эссиорх безжалостно кивнул.
— Совершенно верно. Байкер не вписался в поворот на загородном шоссе... Так как в жизни он успел сделать пару хороших поступков, в частности, спас одного старикана из горящего гаража, где было полно баллонов с газом, его эйдос забрали стражи света... Я вселился в его тело, которое мы оживили и подлатали. Тело, похоже, даже не заметило подмены.
— А такое возможно?
— О, еще как. Тела очень наивны. Кроме еды, сна, крыши над головой и других мелких удовольствий им мало что надо. И хотя тот парень давно в кругах света и ему там неплохо, поверь, он оставил мне кучу привычек, в основном вредных.
Эссиорх допил пиво и машинально сплющил в кулаке банку. Даф бросила Депресняку кусок колбасы, который кот проглотил на лету, и вернула нож хранителю.
— Слушай, но все это довольно грустно. Мне жалко байкера, — сказала она.
— Мне тоже, — заметил Эссиорх. — Но, по большому счету, смерть страшна лишь тем, чей эйдос попал к мраку. У остальных впереди бесконечная дорога света. И наш мотоциклист мчится по ней на лучшем из мотоциклов, о котором он даже мечтать не мог в этом мире. На мотоцикле, двигатель которого не перегревается, масло не хлещет из всех дыр, диски не зажевывают резину, а тормоза не клинят.
Хранитель задумчиво посмотрел на свои пустые руки. Его лицо выразило сожаление, что пиво кончилось.
— А теперь важное. Ты готова к серьезному разговору? — спросил он.
Даф невольно оглянулась. Хотя и на лесах, все же они были на территории резиденции мрака, а тут и стены имеют уши.
— А нас не... ну ты понимаешь? — спросила она.
Эссиорх назидательно ткнул пальцем в пряжку своего ремня в форме руки скелета.
— Видишь руну на серебре? Это руна временного ограничения. К сожалению, она обретает силу только раз в сутки. С одиннадцати вечера до часа ночи меня не существует для любого стража мрака и тем более для мелочи вроде комиссионеров. Сейчас где-то около двенадцати. Намек понят? Зона действия руны составляет ровно три метра.
— Ясно. Так какие у нас секреты? — легкомысленно спросила Даф.
— Ты не можешь дольше оставаться в гимназии у Глумовича. Ты должна немедленно покинуть ее. Временно ты поселишься у родственников Мефодия. Это слишком очевидное место. Тебя там искать не станут. Просто фантазии не хватит.
— Но почему я не могу в гимназии остаться? Типа, объявим бойкот дяде Глумовичу и его левой гимназии для пижонов? — удивилась Даф.
— Не в Глумовиче дело. Златокрылым стало известно, что в этой части города кто-то регулярно использует светлую магию. Другими словами, они просекли фишку, прочесывают дом за домом и могут нагрянуть в школу каждую минуту. Ты ведь использовала магию, признайся?
— Нет.
— Вспомни! — настаивал Эссиорх.
— Ну... м-м-м... я, кажется, играла пару раз на флейте. Но совсем мало и по пустякам. Вчера и позавчера. Я думала, если буду использовать магию совсем по чуть-чуть, меня не засекут, — убито сказала Даф.
Она казалась себе полной идиоткой. Ведь знала же, что нельзя? Знала. Но все равно понадеялась на авось.
— Она, видите ли, думала! Индюк тоже думал, что лопухоиды кормят его лишь за то, что он такой красивый, — насмешливо произнес Эссиорх.
— И что?
— В любом приличном магазине ты найдешь его в мясном отделе! Причем, заметь, идеализм прилагается совершенно бесплатно.
Дафна задумалась.
— А почему златокрылые не схватили меня, если засекли магию? — спросила она.
— Во-первых, сигнал они получили совсем недавно. Во-вторых, это лишь сигнал, который наряду с другими сигналами стоит в очереди на проверку. И, в-третьих, на твое счастье, златокрылые сейчас крайне заняты. Они ищут кое-что важное... Хранитель неопределенно махнул рукой куда-то в направлении крыш.
Даф забарабанила пальцем по колену.
— Слушай, Эссиорх! Прозрачные Сферы выше Эдема, не так ли?
— А то!
— И Эдем прислушивается к мнению Прозрачных Сфер!
— Само собой.
— Отлично! Тогда почему бы тебе не объяснить златокрылым, что я хорошая и не надо за мной охотиться? Чего уж проще!
Эссиорх покачал головой.
— Исключено. Во всех случаях, кроме этого. История с Троилом и похищением рога наделала слишком много шума. Схватить тебя для большинства златокрылых стало делом чести.
— Но можно же сказать им правду!
— Какую правду? Что ты наша, светлая?
— Хотя бы, — пробормотала Даф, покосившись на зазубренный хвост Депресняка, которым тот уже дважды ухитрился задеть ее по щеке. «И котик у меня светлее некуда», — подумала она.
— А теперь пораскинь мозгами. Если свет вдруг перестанет за тобой охотиться, мрак немедленно что-то заподозрит. Заблуждение думать, что у мрака в Эдеме нет своих шпионов. Они, увы, есть. Даф, извини, но изменить что-либо не в наших с тобой силах. Ты не можешь вернуться в гимназию к Глумовичу. Ты должна пожить некоторое время у Зозо и Хаврона.
Даф вздохнула.
— Уговорил. А ты в качестве компенсации расскажи мне о свитке, который все ищут! Только умоляю: не притворяйся, что ты не в курсе! — нагленько предложила она.
— Эссиорх поскреб щетину на подбородке. Ладно, по рукам, хотя это и против инструкций... Свиток — артефакт нейтральный. Он может служить как тьме, так и свету.
— Такое разве возможно? — усомнилась Даф.
— А почему нет? Скажем, палка не заключает в себе зла, но легко может послужить злу. Палкой можно сбивать с ветки орехи, а можно стукнуть кого-нибудь по голове. Все зависит от буйства фантазии.
— Ничего себе фантазия. А свиток-то тут при чем?
— Свиток желаний или еще точнее:
