– Любимая, не умирай! Я пройду половину земли, но принесу для тебя мертвой и живой воды! Ты засияешь, как бриллиант в моем перстне! - воскликнул он.
– В принципе живая и мертвая вода есть и у меня в кабинете. Но в данном случае она не нужна. Зуби и так будет жить, если вы ее не уроните, - осторожно заметил академик.
Очнувшись, Великая Зуби поправила очки, увидела, у кого она на руках, и лишилась чувств повторно.
Внезапно что-то полыхнуло. Посреди зала телепортировались опоздавшие Медузия Горгонова и Поклеп. Из-под плаща у Медузии с диким дошкольным воплем выскочил малютка Клоппик.
Прискакивая, он подскочил к опутанному корнями Фудзию и пропищал:
– Дяденька, а я заклинание сочинил! Скажите: 'Быгус-гмыгус-тарагмыгус', и эта штука уже не будет вас держать!
– Уйди! - прохрипел преподаватель магических сущностей.
– Ну скажите, а то буду щекотать! - затопал ножками Зигфрид.
– Быгус-гмыгус-тарагмыгус! - сквозь зубы прошипел Фудзий.
Внезапно лицо его исказилось. Он закричал, стал уменьшаться, и… с морщинистого корня свесился длинный извивающийся червяк.
– Ух ты, какой жирный получился! Он же кушать хочет! Я его на драконий навоз посажу! - обрадовался Клоппик.
Он достал спичечный коробок, засунул в него червяка и убежал.
– Вы не поверите, но малыш придумывает заклинания сам. Кстати, мне почему-то кажется, что оно необратимо! - негромко сказала Медузия.
– Коллега… то есть Клопп, быстро вернись! Потеряешься! - крикнул вслед малютке Сарданапал.
Малютка Клоппик высунулся из-за колонны и показал академику язык. Несмотря на свою крайнюю молодость, бывший профессор темной магии относился к Сарданапалу по-прежнему без малейшего уважения. Правда, теперь это выражалось в основном в том, что он кривлялся, пачкал мелом стул и при каждом удобном случае подбрасывал запуки.
Через три недели или где-то около того вся школа для трудновоспитуемых волшебников Тибидохс собралась в Зале Двух Стихий для одного знаменательного мероприятия. Но о самом мероприятии чуть позже…
Первым делом Таня подошла к Жикину и Семь-Пень-Дыру, особняком стоявшим у дальнего стола. Теперь ей уже ясно было, что не они виновники недавно произошедшего, но все же эта парочка не внушала ей доверия. Именно поэтому она захватила с собой Баб-Ягуна, которого кратко ввела в курс дела.
– Время говорить правду! Что вы делали у Гоярына? - пытаясь говорить строго, как Медузия, спросила она.
Пень и Жора Жикин озабоченно завозились.
– Ничего. Так просто… - замялись они.
– Врать будете в маглиции! Или расскажете все сами, или… - рявкнул Баб-Ягун.
Семь-Пень-Дыр и Жикин некоторое время отпирались, но после решили, что проще будет сознаться.
– Ну… э-э… сами-сами… Мы хотели подлить Гоярыну бесильной настойки! Хотели, чтобы он переглотал на тренировке всех белых! - сказал Жикин.
– Но почему белых?
– А чего они такие умненькие, такие правильные? Ненавижу! - шмыгнув носом, заявил Семь-Пень- Дыр.
– Не философствуй, Пень! У тебя для философа лицо глупое!… А тогда у кабинета Клоппа вы что делали? - спросил Баб-Ягун.
– А где, ты думаешь, мы взяли ее, эту бесильную настойку? У Клоппа в кабинете! Заходим, а там уже этот младенец… Ну мы и перепугались. Вдруг на нас подумают. Выскользнули и закрыли дверь! - неохотно признался Жикин.
– Тишина! Все по местам! Настроились на торжественный лад! Испытываем счастье! - издали крикнул Поклеп Поклепыч, ощущавший неодолимую потребность кем-то руководить и кого-то строить.
Два белых и два темных мага обменялись далекими от симпатий взглядами и вернулись к своим, Таня встала рядом с Ванькой Валялкиным и легонько дернула его за рукав. Ванька улыбнулся ей.
Вперед вышел Сарданапал и обратился к собравшимся. Он говорил тихо, но голос его разносился по всей школе. Оба уса задорно торчали кончиками вверх.
– Дорогие, милые мои друзья! - дрогнувшим голосом сказал академик. - Сегодня нас всех здесь собрала общая радость! Даже, если можно так выразиться, несколько общих радостей… Ну что еще я могу сказать? В конце концов, я не оратор, а всего лишь скромный академик, пожизненно-посмертный глава Тибидохса… Наша школа снова на коне, и я рад этому. Хотя мы и упустили кубок по драконболу, но, убежден, одержали крупнейшую из всех возможных побед - победу великодушия… А теперь прошу вас от всей души пожелать счастья нашим молодоженам.
Сарданапал обернулся. В полушаге от него, опираясь на руку Готфрида Бульонского, стояла Великая Зуби. Малютка Клоппик с насухо вытертым носом поддерживал ее фату, попутно ухитряясь корчить рожи пролетавшим мимо купидончикам.
Изредка Зуби и бывший Спящий Красавец обменивались проникновенными взглядами. Зуби краснела.
– Я давно уже поняла, что они созданы друг для друга! Еще тогда, когда она всем заявляла, что он страшный как крокодил. Неспроста это! - сказала Ягге, стоявшая среди баб-ёжек.
– Милым ругаться - только тешиться! - согласилась с ней Лукерья-в-голове-перья.
– Честным пирком да за свадебку! - поддакнула Матрена Большая, поглядывая на столы.
А по другую руку от академика Сарданапала, облаченный в особую противопривиденческую смирительную рубаху, томился поручик Ржевский.
– Когда тебя спросят: 'Да или нет?' - скажешь: 'Да'! А не скажешь - пойдешь сам знаешь куда! - поучала его Дама, дергая за обмотанные вокруг туловища рукава.
Поручик только вздыхал. Он уже жалел, что выбрался из своего лесного укрытия и поддался искушению вновь наведаться в Тибидохс. В Тибидохсе его уже поджидала Недолеченная Дама, да не одна, а с джинном-исполнителем из Магщества Продрыглых Магций. У поручика появилась перспектива: либо отправляться в подвалы Тибидохса и сто лет греметь цепями, расплачиваясь за семь одновременных помолвок, либо сочетаться браком с Дамой и даже получить капитанские погоны.
В общем, Ржевский с военной отвагой принял верное и единственно возможное решение.
– Согласен ли ты, Готфрид Бульонский, взять в жены Зубоде… Великую Зуби? - торжественно спросил академик.
– Да! Тысячи раз 'да'! - выпалил страстный Готфрид.
– Тысячи раз не надо. Хватит одного. Тысяча свадеб подряд - это слишком много даже для бессмертного, - умерил его пыл академик. - Но продолжим… А ты, Великая Зуби, согласна ли взять в мужья Готфрида?
– Да! - очень тихо сказала Зуби.
– Прекрасно! Теперь перейдем к другой паре!… Ржевский, согласен ли ты взять в жены Даму?
– Да-да-да-да-да-да-да-да-да-да… - точно из пулемета, затарахтел поручик.
Он надеялся, что если будет до бесконечности долго строчить 'да-да-да', Сарданапал не сможет вставить слово и задать тот же вопрос Недолеченной Даме. А раз так, то и объявить их мужем и женой тоже не сможет.
Но академик не собирался ни о чем спрашивать Недолеченную Даму, равно как и не собирался объявлять то, что и так было уже всем понятно. Он улыбнулся, молодцевато прищелкнул левым усом, и тотчас, заглушая поручика, загремел оркестр циклопов, которым дирижировал специально вызванный дух
