в следующий раз уделить общению со мной побольше времени. Дело в том, что у меня заканчивается контракте местным колледжем, и я покидаю эти благословенные места.
– Слово офицера, профессор! Весь следующий обед – я с вами. Может быть, и отметим вместе ваш отъезд? Согласны?
– Насчет «отметим» – неуверен, – покачал головой Круг. – Здоровье, знаете ли, Дмитрий…
Приглядевшись, капитан заметил, что профессор сегодня действительно бледнее обычного и даже вроде как слегка осунулся.
– Надеюсь, ничего серьезного? – обеспокоился он.
– Да нет! – отмахнулся Григорий Алексеевич. – Но сказывается и возраст, и бурно проведенная молодость. А в общем, при встрече посмотрим. Может, действительно что-нибудь организуем…
Краем глаза капитан увидел, что Колодков ему сигнализирует все более нетерпеливо, и он быстро распрощался с профессором.
– Что стряслось? – спросил Дмитрий у старшего лейтенанта.
– Точно не знаю, но что-то серьезное: тебя, меня и, конечно, Зайцева сам полковник Крутилин вызывает.
Да, похоже, действительно произошло что-то чрезвычайное, констатировал Бороздин. В таком составе Крутилин вызывает их только в одном случае: если что-то стряслось в высоких сферах и требуются строго конфиденциальные действия, потому начальник управления лично инструктирует оперативников, которых собирается использовать по делу.
Когда Бороздин и Колодков вошли в кабинет начальника управления, майор Зайцев находился уже там, держа в руках некую компьютерную распечатку и впившись в нее глазами.
Полковник жестом указал вошедшим оперативникам на стулья, на которых те и расположились.
Лев Зайцев, закончив чтение, вопросительно посмотрел на Крутилина. Тот кивнул в сторону оперов:
– Передайте для ознакомления своим сотрудникам.
Бороздин забрал распечатку у начальника отдела и углубился в ее изучение. Колодков знакомился с бумагой, заглядывая в нее сбоку.
– Послание, насколько можно понять, анонимное? – осведомился капитан у начальника управления, закончив чтение.
– Да, и пришло оно на мой личный электронный почтовый ящик. Впрочем, мой электронный адрес большим секретом не являлся, при желании и обладая некоторыми навыками в компьютерном сыске, его можно было установить достаточно легко.
– Отправителя тоже можно установить достаточно легко, – заметил Бороздин.
Полковник остановил на нем тяжелый взгляд:
– Должен вас предупредить, товарищи офицеры, что мне не хотелось бы, чтобы этим делом занималось слишком много людей. И потому привлекать к расследованию еще кого-то, кроме присутствующих здесь специалистов, следует только при крайней необходимости. Должен и вас предупредить о полной конфиденциальности этого дела. Я также полагаю, что отправитель послания – человек в сыске достаточно опытный и принял меры к тому, чтобы установить его было невозможно или чрезвычайно трудно. Что вы думаете по содержанию письма? Возможно ли, что указанная в нем информация носит достоверный характер? Я лично вас спрашиваю, товарищ Бороздин.
Капитан замялся.
– Вообще-то изложенные в этом письме сведения… как бы это поточнее сказать… не выглядят очень уж вероятными. Станислав Шуйский – в качестве организатора заказных убийств… Это как-то чересчур экзотично. Правда, очень интересно следующее обстоятельство: согласно данному письму, Шуйский, в частности, выполнил заказ Петра Малахова но ликвидации его конкурента на рынке золота. И этот самый Малахов являлся мужем застреленной любовницы Карнаухова, то есть у золотовалютного спекулянта был мотив заказать известное всем нам двойное убийство в доме на Большой Филевской. И вдруг Малахов, как только им заинтересовалось следствие в моем лице, скоропостижно умер. Между прочим, от сердечного удара! А наш аноним полагает, что Шумский обладает специальным препаратом, который вызывает инфаркт миокарда! Очень занимательно! – Бороздин повернулся к старшему лейтенанту. – А ты как считаешь, Серега?
Но тот ничего не ответил своему напарнику, только пожал плечами и с необыкновенной частотой захлопал ресницами. Причем у Колодкова был такой ошеломленный и даже испуганный вид, будто он только что встретил по меньшей мере дьявола.
– А стоит ли нам возбуждать дело по анонимке, товарищ полковник? – осторожно высказался майор Зайцев. – Ни по одному из указанных в письме фактов смерти, насколько мне известно, даже не заводилось дела из-за отсутствия каких-либо намеков на криминал. Мы после «дела Арзаевой» еще долго отмазаться не сможем, а тут новые чудеса… Не похерить ли нам эту бумажку, а, товарищ полковник? – И Зайцев умоляюще посмотрел в глаза начальнику управления.
– Это невозможно, Лева, – ласково ответил тот. – Речь идет, в частности, о смерти Олега Фролова, у которого были обширные связи, в том числе родственные и дружеские, в правительстве Москвы. Если он и вправду убит, а мы не примем никаких мер по раскрытию данного преступления, нам этого не простят. Я-то уж точно распрощаюсь со своим креслом. – Как бы для пущей убедительности он постукал по стулу, на котором сидел.
– Но если мы не поднимем пыли, то никто об этом письме и не узнает! – продолжал настаивать на своем майор. – Друзья и близкие распрощались с покойником, и пусть земля ему будет пухом. К чему нам тревожить его прах и беспокоить его родственников? Кому вообще все это надо?
– Лева, я бы подписался под каждым твоим словом, – понимающе кивнул полковник, но при этом тяжело вздохнул. – Однако есть один нюанс. А вдруг аноним послал письмо не только мне? Допустим, отправил экземпляр в прокуратуру? Или в газету? В каком тогда мы окажемся положении? Ведь Олег Фролов проживал на территории нашего округа…
– Зато умер на территории другого, – осмелился перебить майор Зайцев своего патрона, – в «Склифе»!
Полковник покачал головой:
– Но убили то его не в «Склифе». Если убили, конечно.
– Товарищ полковник! – уже просто взмолился Зайцев. – Но если мы с прокуратурой заведем дело и не раскроем его, то будет еще хуже: высокопоставленные родственнички Фролова нас самих в могилу сведут! А раскрутить это дело, уже сейчас ясно, будет почти невозможно. Тем более что ни одного из фигурантов без большого шума в оборот не возьмешь: всё они, начиная с журналиста «Криминального вестника», – люди достаточно известные. А что им предъявить? Анонимку из электронной почты? И пресса будет все время вокруг крутиться. – Майор безнадежно махнул рукой. – Облом нам гарантирован на все сто.
Полковник успокаивающе поднял ладонь:
– Никакого дела мы заводить не будем. Расследование проведем неофициально, без лишнего шума. Я ведь не зря вас сразу предупредил о полной конфиденциальности. Усвоили?
Майор с капитаном дружно кивнули, а Колодков продолжал отстраненно смотреть прямо перед собой.
– Сергей, что с тобой?! – Полковник взглянул на него с удивлением.
Но старший лейтенант никак не отреагировал, и лишь когда Бороздин незаметно пнул его ботинком по ноге, он откликнулся неопределенным междометием.
– С чего начнем? – обратился начальник управления ко всем присутствующим.
– С эксгумации тела Фролова, я полагаю, – немедленно предложил Бороздин.
– Без прокурора ничего не выйдет, – возразил Зайцев. – Да и что в покойнике искать? Никому неведомый препарат?
– Об эксгумации Фролова я договорюсь, – задумчиво произнес полковник. – А что касается препарата… Насколько мне известно, что-то все равно в организме остается, какие бы совершенные химические средства ни использовались. Думаю, что сумею пригласить очень квалифицированного
