наций, слишкомъ ничтожные и для притяжения извнутри, и для отталкивания снаружи, особенно предъ лицомъ всъхъ и вся нивеллирующей угрозы голода. Кромъ того, миръ преступниковъ никогда не отличался племенной разборчивостью: даже въ штатахъ американскаго Юга, даже въ Южной Африкъ ихъ среда была единственной, гдъ расовыя различия не мъшали ни дъловому, ни сердечному сближению.
Когда появились женщины, и началась эволюция, разсказанная въ прошломъ очеркъ - отъ хаоса черезъ полиандрию къ срочному браку - о расовомъ отборъ не могло быть и ръчи; сами женщины тоже никогда не подымали этого вопроса.
Все это я подвожу къ одному выводу, который считаю чрезвычайно важнымъ для оцънки здешнихъ перспективъ; со временемъ, когда подрастегъ и переженится поколъние, родившееся на островъ, а ссыльный элементъ - въ виду все уменьшающегося притока извнъ - превратится въ ничтожное меньшинство, - тогда раса острова Тристана-да-Рунья постепенно превратится въ единственную на свътъ амальгаму всъхъ расъ человъческихъ; и притомъ, говоря съ чисто физической точки зрения, - въ амальгаму изъ самой, быть можетъ, сильной крови всъхъ этихъ расъ.
Я, конечно, ничуть не настаиваю, что всъ эти ссыльные принадлежать къ типу 'великолъпнаго звъря'. Есть тутъ и 'интеллектуальный' типъ преступника, преемники 'философовъ', хилые, щуплые, часто уродливые. Но они - малое меньшинство. Большинство (и мужчины, и женщины) - чрезвычайно здоровый и крупный народъ. Красавцами и красавицами, конечно, я бы ихъ не назвалъ: лица у бълыхъ (о красотъ остальныхъ я не судья) часто опорочены мътками вырождения, и особенно это замътно у недавнихъ иммигрантовъ. Зато поколъние, родившееся на островъ (а здъсь уже имъются дъти, чьи отцы и матери сами родились на островъ; я даже видълъ такую внучку!) - это поколъние поражаетъ своимъ физическимъ совершенствомъ, и попадаются въ немъ очень красивыя лица. Упомянутая 'внучка' мъстнаго производства, напримъръ, очень собою хороша; я сфотографировалъ ее на цвътной пластинкъ, на память о томъ, что можетъ иногда получиться отъ цепи непрерывныхъ скрещивашй. У этой дъвочки римский носъ; глаза чуть- чуть японскаго разръза, но шире; волосы у нея светло-русые, но совершенно прямые, какие бываютъ у краснокожихъ: цвътъ лица - какъ у шведки, или почти; твердый рисунокъ губъ сдълалъ бы честь лучшей изъ красавицъ Шотландии, но въ предълахъ этого рисунка - губы совершенно по-восточному пухлыя; а общий эффектъ - прелестное шестилетнее дитя.
Еще, пожалуй, интереснее - языковая сторона ихъ быта. Ссыльные помнятъ, конечно, свои природные языки и, съ къмъ могутъ, охотно бесъдуютъ на нихъ. (Иосифъ Верба, родомъ чехъ, и человъкъ высокообразованный, говорилъ со мною на превосходномъ английскомъ языкъ; если не ошибаюсь, онъ и приговоренъ былъ въ Америкъ). Но потребность въ какомъ нибудь общемъ эсперанто стала ощущаться буквально съ перваго дня первой 'высадки'; смъло можно сказать - оно было еще нужнъе, чъмъ первая соха. Въ этомъ смысле мъстному наръчию можно дать всъ шестьдесятъ лътъ; но по-настоящему его развитие началось лътъ сорокъ тому назадъ, послъ того, какъ на островъ стали появляться дъти; а превращение его изъ жаргона въ языкъ письменности было заслугой пастора Ахо, начиная съ тридцатыхъ годовъ тамошняго лътосчисления.
Они свой языкъ называютъ 'анганари'; Верба думаетъ, что корень этого имени - французский, и притомъ нелестный. Я, впрочемъ, не языковъдъ; лучше привести выдержку изъ составленной Иосифомъ Вербой истории острова:
'Старожиламъ, на глазахъ у которыхъ зачался и росъ анганари, выпало на долю редкое счастье, о которомъ они и сейчасъ не подозръваютъ, но за которое дорого бы заплатилъ любой ученый филологъ: ихъ какъ бы впустили въ ту доисторическую лабораторию, гдъ создаются языки. Жаль, что они, какъ и предки наши пятьдесятъ тысячъ лътъ тому назадъ, нисколько не интересовались этимъ процессомъ. Но многие изъ нихъ еще съ нами, и, разспрашивая ихъ, можно иногда, словно сквозь щель забора, подмътить отдъльныя черты техъ загадочныхъ и прихотливыхъ методовъ, при помощи которыхъ человечество создаетъ, принимаетъ или отвергаетъ слова.
Главнымъ принципомъ живучести словъ является, повидимому, не самая точность или мъткость даннаго слова, а тъ обстоятельства, при которыхъ оно родилось - кто его произнесъ, какъ произнесъ и въ какой обстановкъ. Почему именно одна комбинация звуковъ 'клюетъ', западаетъ въ память и укореняется, а другую вътеръ уноситъ, - сказать невозможно; впрочемъ, одна изъ этихъ причинъ (довольно неожиданная) кажется мнъ ясна - важнымъ факторомъ въ образовании языка является, по-видимому, чувство юмора. Вотъ два примъра.
'Старики еще помнятъ времена, когда круп-нъйшее селение нание называлось Джерико ('Иери- хонъ'): прозвище это далъ ему англичанинъ, участникъ первой высадки, по причинъ вполнъ понятной - въ английскомъ языкъ имя этого библейскаго города употребляется, какъ обиходный синонимъ понятия 'на краю свъта'. Какъ изъ этого получилось 'Черко'? Оказывается, попалъ на островъ, много лътъ позже, испанецъ, человвкъ на ръдкость глупый, и сразу сталъ посмъшищемъ. Звука 'дж' онъ выговаривать не умълъ, и однажды поэтому называлъ 'Джерико' 'Черико' или 'Черко'. Почему-то это всъхъ разсмъшило, всъ начали повторять исковерканное название, сначала въ шутку, - а черезъ несколько недъль прежнее имя вышло изъ употре-бления.
Другой примъръ - имя нашего языка. Къ пятнадцатому году нашей эры онъ уже былъ повсюду въ употреблении, и никому, конечно, и въ голову не приходило окрестить его специальнымъ прозвищемъ. Однажды прибыль на островъ нъмй французъ; кто-то о чемъ то къ нему обратился на мъстномъ наръчии, французъ ничего не понялъ, потерялъ терпъние и закричалъ: «II rе рагlе еn сапание!». Это разсмъшило - и потому 'клюнуло'. Отсюда и пошло 'анганари'. Наiелся, должно быть, грекъ, который - очень комично - выговаривалъ 'нг', вмъсто 'нк'; потомъ итальянецъ, который - опять-таки почему-либо 'комично' - передълалъ на свой ладъ «...» и получилось 'анганалья'; потомъ японецъ тоже непремънно комичный, который подставилъ 'р' вмъсто 'л', и такъ далъе. Главное - все это должны были быть люди, произвольно или невольно действующее на чувство юмора. Шарль Ландру сказалъ мнъ однажды, что ему ни разу въ жизни не удалось пустить въ обиходъ ни одного новаго слова: онъ неръдко пытался, во время его агитации ему это было даже необходимо - но почему-то его термины не 'клевали'. Я думаю - причина въ томъ, что Ландру былъ ужъ никакъ не 'комиченъ'. Это я, впрочемъ, замъчалъ и во внъшнемъ миръ - на нашемъ языкъ онъ называется 'Айсио» - родители, напримъръ, долго стараются обучить ребенка изысканнымъ оборотамъ ръчи, и ничего не выходить; а на улицъ прохожий мальчишка показалъ ему языкъ и выкрикнулъ 'смъшное' слово (по большей части непристойное) - и ребенокъ повторяетъ это слово, носится съ нимъ, не хочетъ разстаться.
Другого рода, и еще болъе важный факторъ въ образовали языка - дъти. Я не сомнъваюсь, что въ 17 - 18-томъ году, когда родились у насъ первый дъти, анганари состояло просто изъ нъсколькихъ сотъ разрозненныхъ терминовъ, безъ падежей, безъ временъ, и, конечно, безъ установленнаго произношения. Ни одинъ ученый на свътъ не нашелъ бы ничего общаго, никакого родства «...» между этими осколками двадцати разныхъ языковъ. Но все это нашли дъти, играя другъ съ другомъ на улицъ. Они инстинктивно нащупали, какъ и чъмъ выразить отношение родительнаго и дательнаго падежа, какъ оттънить прошлое и какъ будущее дъйствие, гдъ лучше поставить прилагательное; и они, сами того не замъчая, ввели много новыхъ словъ. Въ этомъ тоже нътъ ничего необычнаго: говоръ всегда - особое наръчие. Но тамъ, въ 'Аддю', дъти скоро забываютъ свое наръчие, потому что учатся у взрослыхъ; а здъсь взрослые учились у нихъ'.
Грамматика и словарь, составленные Иосифомъ Вербой, выйдутъ приложениемъ къ полному отчету о моей поъздкъ. Верба считаетъ, что общий духъ языка - арийский, хотя у меня этого впечатлъния нътъ: склонение и спряжение выражаются при помощи приставокъ, а это, насколько я знаю, не арийская черта. Просматривая словарь, я нашелъ довольно много корней английскихъ и испанскихъ: оба языка распространены въ портовыхъ городахъ, гдъ значительная часть ссыльныхъ и получила свои приговоры. Но воровские жаргоны (утверждаетъ Верба) очень слабо представлены: очевидно, не подошли къ потребностямъ земледъльческаго общества.
Верба очень высокаго мнъшя объ анганари: по его словамъ, это наречие - 'чудо логики и точности'. Обиходный словарь его чрезвычайно быстро обогащается. Оно безъ труда 'перевариваетъ' элементы, взятые изъ любого языка. Слабымъ мъстомъ является, конечно, терминология духовныхъ и эмоциональныхъ понятий: она очень бъдна, да и зарождаться начала только въ самые послъдние годы деятельности Ахо. Но Верба въритъ, что и тутъ поможетъ молодежь, родившаяся на островъ: она, по его словамъ, живетъ сравнительно напряженной духовной жизнью и часто поражаетъ его свъжими и мъткими
