том, чтобы похитить его.
— Боже, просвети меня! Боже, наставь меня, укажи, что мне делать! — прошептал богатырь, сердце которого так и колотилось в груди. — Имею ли право убивать человека, неповинного в злодействах, совершенных Пеггамом? Имею ли я право сделать это, чтобы овладеть злодеем?
Войти в комнату, схватить Пеггама и ударом кулака уложить клерка было бы для Гуттора самым легким делом. В эту решительную минуту он ясно представил себе Фредерика и Эдмунда Биорнов закованными в цепи — и рванулся было в кабинет.
Но вдруг богатырь услыхал странные слова, поразившие его слух и взволновавшие душу. Он остановился и прислушался.
Пеггам нетерпеливым тоном возражал клерку на какие-то сказанные тем слова:
— Ах, ты все о своем!.. Мне, право, некогда сегодня толковать об этом… И что ты беспокоишься? В конце концов мы всегда с тобой сговоримся…
Участь клерка была решена: Гуттор убедился, что он сообщник Пеггама, и уже хотел окончательно войти в кабинет, как вдруг до ушей его долетел ответ Перси.
— Напрасно ты, Пеггам, издеваешься надо мной, — говорил клерк. — Смотри, не пришлось бы тебе раскаяться. Взгляни на эти часы. В четыре часа пять минут, если ты не заплатишь мне ста тысяч фунтов, будет уже поздно.
— Есть мне когда заниматься этим, как же! Как будто у меня только и дела, что ты да счеты с тобой!.. Ты, стало быть, не знаешь, что полиция арестовала моего клерка Ольдгама, без которого я совершенно не могу обойтись в Чичестере?
— Ну что ж такое? Джошуа устроит его побег. Не ты ли сам писал сегодня об этом солиситору? Но это меня нисколько не касается. Я хочу покончить с тобой, а чтобы ты не говорил, что я поступаю предательски, потрудись узнать, какими способами я надеюсь добыть нужную мне сумму. Первый способ состоит в следующем: совет ольдерменов и лордмер обещали пятьдесят тысяч фунтов тому, кто выдаст властям начальника «Грабителей», хотя бы доносчик и сам был соучастником преступного товарищества. Суперинтендант полиции обещал двадцать пять тысяч, а разные лондонские корпорации еще тридцать тысяч в общей сложности. Таким образом я могу получить даже больше того, что мне нужно, на целых пять тысяч.
Пеггам бросился в кресло, откинулся на спинку его и громко захохотал.
— Ох, уморил! Так ты собрался на меня доносить?.. Нет, я в жизни своей не слыхал ничего смешнее… Ох, батюшки!..
Он разом прекратил хохот, сухо и нервно встал, нахмурил брови и взглянул на Перси тем грозным взглядом, который так властно действовал на всех «Грабителей».
— Дурак! Жалкий дурак! — произнес он голосом, дрожавшим от гнева. — Ты забываешь, что я держу в своих руках честь нескольких десятков знатных фамилий Англии, и что, как только ты рот раскроешь, на тебя наденут смирительную рубашку и посадят в Бедлам, где ты сгниешь. Ну, мой милый, какой же твой второй способ? — продолжал Пеггам, меняя грозный тон на иронический. — Интересно узнать. Если он так же остроумен, как и первый, то это делает честь твоему уму, твоей изобретательности.
Легко себе представить, с каким жгучим интересом слушал Гуттор эту беседу двух негодяев.
Перси позеленел. Лицо его приняло такое свирепое выражение, что всякий, кроме Пеггама, мог бы прийти в ужас…
— Ты молчишь, дружочек? — продолжал иронизировать чичестерский нотариус. — Ну, так, стало быть, я и разговор покончу. Вот мое последнее слово: ты будешь служить мне еще пять лет и получишь обещанную тебе плату, после чего можешь уходить на все четыре стороны. И знай, что ничто в мире не заставит меня переменить это решение.
— Берегись, Пеггам! — вскричал шипящим голосом Перси. — Берегись, не доводи меня до крайности! Выслушай меня в свою очередь: между твоими врагами есть такие, которым стоит только шепнуть словечко… Например, я могу сказать лорду Винчестеру: «Хотите отомстить убийцам вашего отца, зарезанного в постели?..» Или леди Лонгсдэль: «Хотите отомстить за смерть вашего мужа, отца ваших детей, погибшего в ужасных муках?.. Дайте мне сто тысяч фунтов — и я вам выдам убийцу».
— Это все? — спросил Пеггам, иронически посмеиваясь.
— Нет, негодяй, не все, потому что есть люди, которые с удовольствием заплатят и еще дороже!
Перси, сильно жестикулируя, встал между дверью и своим собеседником.
— Что же это? Ты где встал? — спросил атаман «Грабителей». — Уж не думаешь ли ты загородить мне выход?
— Неужели ты думаешь, старый злодей, — продолжал, не слушая его, Перси, — неужели ты думаешь, что если я явлюсь к Эрику Биорну и скажу ему: «Хотите отомстить за смерть вашей сестры Леоноры и ее детей, утопленных в море?
Хотите освободить своих братьев из плена? Дайте мне двести тысяч соверенов, и я выдам вам виновника этих злодейств…»
Перси не договорил.
— Принимаю! — раздался вдруг за портьерой громкий зычный голос.
Портьера раздвинулась, и в дверях появился Гуттор, сверкая взглядом и внушая невольный трепет своею могучей фигурой.
Из груди Пеггама вырвался хриплый крик ярости. Негодяй хотел бежать, но богатырь схватил его за горло и, обращаясь к Перси, который сам стоял ни жив ни мертв, сказал ему:
— Я вам даю двести тысяч фунтов стерлингов, сколько вы просили… Этот человек мой?
— Ваш, — пролепетал почти бессознательно Перси.
— Негодяй! — взревел Пеггам. — Ты мне дорого за это заплатишь!
Больше ему не дали произнести ни слова. Гуттор заткнул ему рот, завернул его в ковер и побежал вон из комнаты.
В дверях он обернулся и торопливо сказал клерку, растерянно стоявшему посреди кабинета:
— Нужно торопиться… Через полчаса я вернусь и заплачу вам условленную сумму.
Смеркалось. Время дня было самое благоприятное для похищения. Гуттор в несколько прыжков добежал до лодки, открыл люк, снял с пленника ковер и сунул Пеггама под палубу. Заперев затем люк на ключ, богатырь спокойно вернулся в квартиру Джошуа, который еще не возвращался.
XVIII
Богатырь застал Перси погруженным в задумчивость. Несчастный клерк, получив плату за свою измену, не обнаружил ни малейшего восторга. Страх заглушал в нем ту радость, которую он почувствовал бы при других обстоятельствах.
Во время кратковременной отлучки Гуттора он успел сообразить, что Пеггам в тот же вечер освободит своих пленников в обмен на собственную свободу и вместе с тем жестоко отомстит своему предателю. Он не был даже уверен в том, что ему придется провести ночь у себя в постели. Пеггам, конечно, знает, что контора братьев Беринг уже заперта и, разумеется, примет меры, чтобы Перси не получил на другой день оттуда двести тысяч соверенов по чеку, выданному Гуттором, и не уехал из Англии.
— За себя вы отомстили, — сказал он богатырю, — но меня погубили.
— Это как? — удивился Гуттор.
— Ведь вы, разумеется, хлопотали ради того, чтобы освободить герцога Норрландского и его брата?
— Ну, конечно.
