Сену снилась шахматная доска, по разные стороны которой сидели две логики — четкая и нечеткая. Они переругивались и расставляли фигуры. Фигуры толкались и бурчали: «Вас на Е5 не стояло!», «Кто черный слон? Это не политкорректно! Я не черный слон, я афроэлефант!» и «Королева! Где королева? Кто последним видел королеву?».
«Ну? — нечеткая логика не стала дожидаться, когда ситуация на доске стабилизируется. — На что играем?»
«На будущее, — ответила четкая логика, — нашего... хозяина».
Сену даже во сне не понравилось, что слово «хозяин» было произнесено без должного уважения.
Нечеткая логика сделала первый ход, двинув черную королевскую пешку[106].
«Лучше всего пойти в мыслители! Можно всю жизнь просидеть на солнышке и наслаждаться!»
«Всю жизнь на солнышке? — четкая зеркально повторила ход. — Как каменные философы?»
«Ужасно! — черный конь рванул вперед, перепрыгнув через ряды собственных защитников. — Нет, в мыслители не пойдем!»
«Вот видишь, — четкая логика изучила ход соперника, но избрала более осторожное продолжение, — философам философово, Сену Сеново».
«Сену Сена[107] по колено!» — внезапно продекламировала нечеткая логика.
«Ты это к чему?»
«Да так, просто. Смешно, правда?»
«Глупо. Давай, предлагай другое будущее. Твой ход».
«А я пропускаю. Сама предлагай».
«Как хочешь, — четкая логика вывела белого слона на открытое пространство. — Предлагаю работу аналитика в каком-нибудь министерстве».
«Всю жизнь в бумажках копаться? — перед рядом пешек возник второй черный конь, а за ним и слон. — Тоска и хроническое чихание».
«А что это ты два хода подряд сделала?»
«А я прошлый пропустила. Ты не отвлекайся. Лучше признай: чем аналитиком работать, лучше удавиться».
«Удавиться хуже. Если удавишься, полностью теряешь свободу выбора».
«А еще хуже, чем удавиться — твое занудство!»
«Ладно-ладно, — белые торопливо сделали рокировку, — что ты конкретно предлагаешь?»
«Конкретно? Что-нибудь абстрактное. Чтобы счастье для всего человечества, включая стариков и детей! Я думаю, что Сен должен стать Главным Мудрецом планеты Земля. А в перспективе...»
«Ты полегче води своей ладьей. Половину фигур уже посбивала».
«Эй, ребята, — взмолился Сен, — а давайте вы потом доиграете. А я пока посмотрю какой-нибудь простенький сон, ладно?»
Обе логики примолкли.
«Действительно, — сказала четкая, — необходимо отдохнуть. Логические размышления следует проделывать на свежую голову».
«Какой тебе сон, — уточнила нечеткая, — про пиратов хочешь?»
И будущему Главному Мудрецу Земли начал сниться увлекательный, полнометражный, с качественным звуком сон про пиратов, акул и британский королевский флот. Сен был капитаном, который все время нежился на палубе в шезлонге и размышлял, а вокруг носились вооруженные люди с ножами в зубах и постоянно орали. Прислушавшись, Аесли понял, что первый сон — про шахматы — из мозгов выветрился не окончательно. Пираты орали:
— Пешку двигай! Выводи слона! Это длинная рокировка!
Сен прислушался еще тщательнее — и от чрезмерного старания проснулся. Голоса, тем не менее, не исчезли.
— Я по диагонали должен ходить! — заявлял кто-то тонким голосом. — А это что? Это циклоида какая-то!
— Не умничай! — возражал второй голос, более грубый. — Диагональ всякая бывает.
Мальчик приподнялся в кровати. Через окно он увидел широкую спину Развнедела и... не менее широкое лицо Дубля. Между ними расположилась шахматная доска, освещенная удивленной луной.
Сен закрыл глаза и перевернулся на другой бок. «Дубль и Развнедел пытаются играть в шахматы. Ночью. На веранде».
Голоса снаружи продолжали спорить. Грубый голос звучал слегка растеряно, а тонкий все больше наглел.
— Отсюда, — издевательски пищал высокий голос, — я могу пойти только на Е5. Где у тебя Е5? Сдаешься?
— Е5 где-то тут было... — отвечал ему низкий.
«А мне-то что? — думал Аесли. — Подумаешь, разобраться не могут!»
«Не буду вставать, — Сен поплотнее зажмурился, сел и принялся шарить ногами под кроватью. — Я устал. Я заслужил отдых! И не обязан я, в конце концов!»
Тапочки нашлись. Теперь нужно было накинуть что-то на себя. Одежда куда-то запропастилась, и мальчик завернулся в одеяло.
«Ну и что я делаю? — спросил он. — Как это называется?»
«Бессмысленная, не нужная тебе затея, — сказала четкая логика. — То есть глупость».
«Героический, самоотверженный поступок, — сказала нечеткая. — То есть подвиг».
«То есть глупый подвиг», — подвел итог Аесли.
«Впрочем, — подумал он, выходя на веранду, — разве бывают умные подвиги?»
— Не получается? — произнес он вслух. — Здравствуйте.
— Привет, Сен! — отозвался низким голосом Развнедел. — Здорово, что ты пришел. А то мы все время проигрываем.
— Умная игра, — подтвердил Дубль таким же низким голосом, — клеточек куда больше, чем в крестиках-ноликах! Нам не разобраться.
— Сейчас разберемся, — сказал Аесли.
— Ну вот, — тонким голосом сказал белый слон, — теперь точно поспать не дадут.
И наглая фигура демонстративно сплюнула на поле Е5.
1. Профессор Мордевольт заявляет о невозможности модернизации одноименной Трубы
Югорус Лужж проснулся от настойчивого стука в дверь. Даже сквозь закрытые веки профессор догадался, что это приперся Бальбо, безразличный к условностям вроде времени суток, авторитета ректора Первертса или настежь раскрытой двери.
А также безразличный к тому факту, что нужный ему человек пытается притвориться спящим.
— О мудрейший...
— Дальше, — попросил Югорус, который не хотел провести ночь, выслушивая дифирамбы неизвестному мудрейшему.
— Темные силы мрака...
— Дальше.
— Взор мой помутился...
— Это ночь. Дальше.
Бальбо понял, что сегодня придется быть неприлично кратким, с присвистом вздохнул и извлек из сумки пакет. Сорвав все печати и пробежав первые строки секретного послания, секретарь правительства
