– А почему он меня отпустил? Может, он сейчас подкрепление вызовет?
– Не вызовет, я ему в своем паспорте сто рублей сунул.
– Обычно пятидесяти хватает…
– Я хотел, чтобы молча отпустил, без лишних разговоров.
– Все, спасибо, мы уже из метро вышли, давайте мою сумку, я домой пойду, мне в другую сторону. Давайте я вам сто рублей отдам.
Интересно, куда это он меня так уверенно ведет? Почему я за ним вообще пошла? А почему он меня по имени назвал?
– Ой, поняла! Вы меня знаете, да? Вы же мое имя знаете! Мы у Наташки встречались? Представляете, а я ее адрес на выставке забыла, совершенно не помню, куда идти. Как хорошо, что вы меня встретили, а то я даже телефона не знаю.
Господи, какое облегчение! Хоть плачь от радости.
– Понятно, переночуешь у меня, а утром с твоими делами разберемся.
– Почему у тебя… У вас… Мне на работу утром…
– Значит, вечером приедешь, вечером разберемся.
– Но я… но мне… Я не могу… Мне позвонить надо, меня ждут…
Просто Цицерон в юбке, само красноречие. Странная женская особенность: как только рядом появляется человек, который за тебя думает, собственный мозг отключается. Я даже не могу сообразить, в какую сторону от метро мы пошли. Куда я иду? Зачем?! Этот тип убьет меня где-нибудь в подворотне, а я потом даже не смогу объяснить, где это произошло. Почему он меня не отведет к Наташке? Может, с ней случилось что?
– Меня Сергеем зовут, а тебя?
Как это: «А тебя?» Он же меня знает… Или нет? Или с кем-то спутал?
– Катя. В смысле, Катерина Ивановна. Никакой реакции. Аферист? Или маньяк? А если маньяк, зачем представлялся?
– Да не собираюсь я тебя убивать. На, возьми платок, вытри правый глаз, у тебя тушь размазалась. Правый глаз с другой стороны.
– С другой стороны чего?
– С другой стороны носа. Ты левый вытираешь.
Все он знает! Где правый глаз, знает, и что тушь размазывается, знает.
– Значит так, запоминай мой адрес. Нет, не запоминай, я тебе на бумажке напишу в пяти экземплярах и в сумке разложу по разным местам. Может, один – случайно – не потеряется. Ну вот, слава богу, ты улыбаться умеешь. А то я подумал, так и будешь скорбеть вечно. Все, расслабься. Неприятности закончились. Этаж хотя бы запомни. Девятнадцатый. Что ты знаешь про цифру 19?
– Это не цифра, а число.
– Какая радость, ты начинаешь что-то соображать!
Девятнадцатый этаж. 19-й этаж… Никаких ассоциаций, запомнить невозможно. Господи, что я делаю, куда меня несет?! Убийство в лифте… Так просто, что даже не страшно. Нужно хоть мужика рассмотреть, а то он меня убьет, а я его потом не опознаю. Обычный мужчина. По закону жанра должен быть жгучий брюнет, ростом не меньше 188. По закону жанра я должна сейчас испытывать страстное желание и погибнуть в неравной борьбе с ним… А я ничего не испытываю. Может, я фригидная? Конечно, хорошо испытывать желание, когда ты красивая, уверенная в себе блондинка с талией шестьдесят сантиметров. А когда тушь потекла, когда нос красный и жрать хочется? Вот умоюсь, причешусь, поем и тогда посмотрю на него еще раз. Хотя куда мне есть. Если даже совершенно незнакомый мужик не пытается ко мне пристать, значит, точно килограмма три сбросить нужно.
Настроение у меня с самого утра было хорошее.
Правильное слово «настроение», оно происходит от «настроить», «настраиваться». Вот настроился с утра на положительные эмоции – и все пошло как по маслу.
Началось с того, что директор, придя на работу, обнаружил меня на боевом посту. Я листал принесенную вчера рукопись с таким утомленным видом, что издалека было видно: человек с рассвета трудится (на самом деле – двенадцать с половиной минут). Повертев носом, директор поинтересовался, готовы ли обложки, узнал, что в ближайшее время я новых книг в производство сдавать не собираюсь, буркнул: «Завалили работу в компьютерном отделе!», и скрылся в кабинете.
Я тут же показал директорской спине язык, чем заслужил заливистый смех Кати. Катя была младшим редактором и, следовательно, моим подчиненным, но хохотала не из подхалимажа, а от стремительности юной души.
До ухода директора по очередным таинственным «делам» я успел отклонить две рукописи, заинтересоваться одной, написать пять писем авторам, которые уже полтора года находились в бегах, и посетить сайт anekdot.ru. Затем, дождавшись, пока рокот начальственной «мицубиши» затихнет за поворотом, объявил второму младшему редактору Рите, что должен съездить на выставку, а потом проведать кое-кого из потенциальных инвесторов.
– А-а-а, – сказала Рита и внимательно посмотрела на воротничок моей рубашки.
Когда-то я опрометчиво явился в издательство с помадой на воротнике, и с тех пор ехидные коллеги женского полу при каждой моей отлучке интересовались состоянием этой почти интимной части одежды.
Проигнорировав непочтительность, я двинулся навстречу приключениям. С инвестором (моим бывшим соседом по общаге) мы прекрасно пообщались по телефону, пока я шел к метро. Получив легко прогнозируемое «Да пошел ты со своими книжками!», я с чувством перевыполненного долга двинул к Маше.
Цветы на сей раз выбирал тщательно и даже сопроводил их коробкой хороших конфет. После прошлого раза следовало быть паинькой. Бинарная смесь «цветоконфеты» оказала свое обычное нервно- паралитическое действие. Машка – существо воздушное, но практичное – подулась, но все простила и была со мною ласкова необыкновенно. Как оказалось позднее, не без умысла.
Когда я валялся (беззащитный, романтический и после душа) на ее упругом диванчике, хозяйка нежно прильнула ко мне и попыталась завести абстрактный разговор, от которого за километр веяло маршем Мендельсона. Но даже это не испортило мне настроения. Просто во внутреннем блокноте напротив имени «Мария Концевая» появился жирный черный крестик.
Словом, когда я добрался до станции метро «Южная», душа если не пела, то насвистывала какую-то очень жизнерадостную мелодию. Хотелось совершенно бесплатно сделать кому-нибудь хорошо. Объект не заставил себя ждать.
Объект стоял перед кособрюхим ментолиционером и нервно рылся в сумочке. Блюститель прописки смотрел прямо перед собой с непроницаемостью мусорного бачка.
– Документики, гражданка, с собой носить надо, – монотонно бубнил он. – Пройдемте в отделение.
Гражданка суетливо возражала, что она вот где-то вот тут сейчас чего-то найдет, и продолжала рыться. По ее судорожно-беззаботному лицу было понятно, что никакого паспорта у нее с собой нет и дамочка просто тянет время.
Вообще говоря, незнакомка мне сразу глянулась, хотя ничего особенного из себя не представляла. Она не была ни слишком молода, ни слишком красива (я и не люблю таких). В меру рыжая. Одета без шика, но со вкусом. Ножки не слишком худые и впечатляющей длины, хотя и в пределах разумного. Грудь вроде ничего, впрочем, при современном уровне бюстгальтеростроения такую грудь может позволить себе кто угодно. Возраст – около тридцати, мой любимый, сразу не определяемый. Взгляд, полный горя и размазанной туши.
Словом, если бы не поэтическое томление души, прошел бы мимо и ничего бы в груди не екнуло.
А поскольку екнуло, то я двинулся не мимо, а прямо на сладкую парочку.
– Катька! – воскликнул я как можно грознее. – Ты где ходишь? Опять во что-то вляпалась? Ты уже и здесь скандал закатила?
