Неподалеку от нашего овощехранилища что-то строить начали. Сваи бьют: Туп-туп, туп-туп. Забором обнесли и бум-бум. А чего там будет? На заборе, кроме известных слов, ничего. А вчера что-то как ба-бах. И еще раз ба-бах и дзинь.
Сомнения меня одолевают... В магазинах вроде все есть... И никто ничего не говорит. А может, все ж таки – запасец небольшой. Ничего не слышали? И чтоб у кого-нибудь покрупнее спросить?.. А? На будущее?.. А то в белых сорочках все будем сидеть и в галстуках, а без перловки. И с телевизора крупы не отсыпишь, из репродуктора постное масло не пойдет. А сегодня опять в магазин бегал... (Оглядывается) еще есть... Яйцо диетическое. С печатью. Курочки такие пошли – с печатями яйца дают, или, может, начальство отмечает, кто сколько сьел? А?..
Сомнения у меня есть. Я, конечно, понимаю и вижу. И колебаний у меня крупных нет, но мелкие сомнения... Приемники у всех, телевизоры... Бабка такая – еле дышит, а телевизор волокет... И у меня есть. Я пока самый большой не покупал, пока в маленький как в скважину смотрю, мучаюсь. А большой не решаюсь. Вдруг в один прекрасный день... А?.. Отдай большой... А?.. Верни шестьдесят один по диагонали... Короче, почему такой экран? А что я скажу? Виноват! Ну, что я скажу?.. Носишь габардиновое, ратиновое, заграничное? Ношу. Почему? Виноват. Почему такой толстый, жизнерадостный, розовый, ясноглазый? Виноват... А что я скажу?..
А с деньгами как? Я в сберкассе не держу. Я в холодильнике, в морозильнике – залил водой, и окостенело триста двадцать два рубля пятьдесят пять копеек. А черт его знает! Колебаний у меня крупных нет, а мелкие сомнения. Все в квартире держу – картошечка, лучок, мучка... Ванна всегда полная. Вдруг с водой?.. Есть, есть и нет, нет. Свечка наготове. Лампочка тюк, а у меня свечка и спичечка. Я электричеству доверяю, и колебаний у меня крупных нет. Но мелкие сомнения...
Два запасных стекла... Примус. Помните? У всех был, а у меня есть. Керосина банка, мыла ящик, вата, бинты, йода два литра, пенициллина ящик. Все в доме. А вдруг таким снегом занесет, что мы не выйдем никуда?! А у меня все есть. Пенициллину принял, примус разжег, бинты приготовил, консервы открыл и живешь и из окна смотришь. А?.. Хуже будет, если ничего такого... Все в новой квартире держу... На антресолях такое развел! Проросло все там. Такие жуки, как лягушки. От спичек самовозгорание два раза было. Еле спаслись. Не с кем покрупней поговорить... Чтоб сомнений у меня не было. А?.. Я могу, надеяться? Тогда я это к чертовой матери... А?..
Может мне не запасаться? А?.. А что там строят? За забором? Как бы мне узнать! Колебаний у меня крупных нет. Хочу, чтоб сомнений не осталось. Что вы сказали?.. Какой слух идет?..
О воспитании
Нет, нет, нет. Кто что ни говори, а прежнее воспитание – не то, что нынешнее. Все эти бонны, гувернантки, пансионы, они свое дело делали. Я и сына воспитывал в таком же духе.
– Саша, мальчик мой, не забывай правила доброго тона, не бойся лишний раз сказать спасибо своему начальству. Уступи дорогу... Кому следует, открой двери... Нужному человеку. Делай людям добро, и люди для тебя кое-что сделают. Будь благородным, Саша. Мария Васильевна столько лет тебя обучала, привези ей подарок. У тебя же экзамены на носу. «Примите, многоуважаемая Мария Васильевна, папа передает вам привет.» Ну что мне делать с сыном?.. Я помню, в наше время во время экзаменов мы списывали друг у друга... Вы же помните, мы же все списывали.
Нет, мой сын сидит, морщит лоб, он что-то сочиняет. Я ему шепчу:
– Саша, я договорился, учитель отвернется. Саша, не теряй времени, не волнуй папу.
Он мне ответил:
– Не жестикулируй за стеклом, не мешай мне думать.
Сейчас он додумался, его посылают в такую глушь – один медведь на сто квадратных километров. Я ему шепчу:
– Саша, подожди. Саша, не подписывай. Не торопись. Я еду в институт. Подожди, Саша, не торопись.
Я примчался – он уже подписал. Когда я узнал, что его посылают в колхоз «Рассвет», у меня стало темно в глазах. Сейчас он мерзнет в своем «Рассвете». Им забыли дрова выделить... Я помню, в наше время мы воровали уголь на железной дороге. Вы же помните, мы все воровали. Мы крали в лесу дрова, мы же крали. Я ему говорю:
– Саша, воруй и ты, Саша, кради, иначе замерзнешь.
Он мерзнет, он принципиальный. Откуда в наших детях такое, чего нам не понять? Неужели мы так постарели? Нет, кто что ни говори, а прежнее воспитание... Гувернеры... Гувернантки...
Давайте сопротивляться
Случайно попав в ресторан после многолетнего перерыва, она застала там мужа своей сотрудницы, начальника дорожного управления. С тех пор у нее заасфальтирован двор, отремонтированы окна и двери, проведены телефон и горячая вода, а дом назначен на снос. Затем она выследила начальника райторга в гостинице под чужой фамилией. Представилась знакомой жены и в ужасе выскочила. Рыбу свежую и дичь ей завозят до магазина. Апельсины сынок уже не может. Мужа воротит от одного вида бананов. А от той индейки, что томится сейчас в духовке, они обломят только лапки. Теперь она слоняется за городом, ищет кого-нибудь по промтоварам. Товарищи. А если ей не поддаваться?.. Ну и пусть сообщает.
Каждый свой ответ надо обдумывать
Летал я лет пять назад на этом самолете. Так хорошо сидел. Смотрю, бегает какой-то юноша по салону.
– Как вам, удобно, неудобно?
– Удобно, – говорю, – очень.
Он взял и укоротил промежутки между сиденьями. Теперь не удобно.
Дефицит
Послушай меня, дорогой. Что я тебе скажу. Все идет к тому, что всюду все будет, изобилие будет. Но хорошо ли это будет? Подожди, не торопись, ты молодой, горячий, кровь играет. Я сам был огонь, сейчас потух немного, хотя дым еще идет иногда... С изобилием не надо торопиться. Почему?.. Ты идешь по улице, встречаешь меня.
– Здравствуй, дорогой. Заходи ко мне вечером.
– Зачем?
– Заходи, увидишь.
Я прихожу к тебе, ты через завсклад, через директора магазина, через товароведа достал дефицит. Слушай, ни у кого нет – у тебя есть. Я попробовал – во рту тает. Вкус специфический. Я тебя уважаю. На
