размера – оказывается, они очень вместительные, наши головы. Стали ли они при этом Эйнштейнами? Опять нет, все-таки не стали. Правда, подобная задача и не ставилась.
Была ли это для «черных беретов» какая-нибудь стажировка? Все возможно, но вообще-то в последнее время это стало плановой работой. Штаты несколько завязли во Вьетнаме и граничащих с ним странах. Поэтому универсальные «береты» так попривыкли к тропикам, что кое-что потеряли от своей хваленой универсальности. Но сегодня они все-таки расширяли свой географический кругозор. Это был уже не Южный Вьетнам – Лаос, вот что это было. Бывшая колония канувшей в небытие буржуазной Франции.
Какова была их задача? Обычная – защита демократии. Конкретнее – обнаружение и уничтожение партизан, а также экономической базы партизанщины.
19
Гильотина моря
Вначале он взял выше – выше и дальше этой длинной, медлительной, сравнительно с ним, любящей нырять пятнадцатилетней железной старухи. Сказывалось отсутствие привычки стрелять по водным целям. Ему больше нельзя было делать такие оплошности. Бесшумно и стремительно он сделал второй заход, выскакивая с той, уже пристреленной стороны.
И тогда там, внизу, зазвенело в ушах от визга лопающейся стали, и осталась суета жаждущих чудесного обращения времени вспять и внушивших себе, что если всесилие не помогло до этого, то уж теперь, если напрячься…
И они напрягались. И звучали отработанные команды, и задраивались переборки, и затыкались сквозные дыры от снарядов, и счастье их было, что не в глубинах, под давлением это происходило, но в этом же и ужас, так как теперь, по всем признакам, скорое погружение отодвигалось в неизвестность, а из невидимого за горизонтом далека уже мчались, рубя винтами прозрачность неба, боевые противолодочные вертолеты «Сикорский» СН-3 – семьдесят пять метров в секунду, и никакой пощады.
И Геннадий Павлович Гриценко, штурман-самоучка с далекой Балтики, в растерянности озирался, ища вверху опасность и не веря, что маленькая, такая игрушечная на вид вещица, модель, а не самолет, – способна наделать столько пакостей, да еще так быстро. А на лице у него сворачивалась кровь, толчками плещущая из горла помощника штурмана, рядового матроса Жени Гордова, который корчился у него на руках и все тужился сказать что-то и тоже не верил, не понимал, что уже все и продолжения не будет.
А там на корме кто-то еще порывался, выискивал в небе точку пересечения незримых траекторий будущего – геометрический ноль, то место, где по идее способны перекреститься пути-дороги американского «ястреба» и хотя бы одной двадцатимиллиметровой пули из очереди. Но не было таких точек – «ястреб» «Ф-4Б» уже уходил, растратив боеприпасы начисто и досадуя, что не может из-за ресурса топлива просто кружить над русскими, давя на психику; уходил неудовлетворенный, не зная о ранении, нанесенном субмарине и обрекающем ее на гибель.
А когда умер, не закрыв глаза, Женя Гордов, лодка уже стопорила машины, уменьшая этим течь, но делая себя совсем беспомощной плавучей сковородой, в которую не попасть – позор на всю Северную Америку. И когда все стало совсем уже понятно и в погасшем урчании дизелей стали слышны жующие воздух рубаки-винты посланников континента, открытого Колумбом, когда, наконец-то, начал молотить воздух зенитный пулемет за спиной, уничтожая, ну хоть не вертолеты, но хотя бы звук, ими порождаемый, вот тогда лейтенант Гриценко Геннадий Павлович совершил дезертирство: прямо с вершины рубки он сделал красивый прыжок за борт.
20
Баталии неба, баталии моря
И вот наконец-то ВВС тоже разрешили поучаствовать в дележе и загоне добычи. Их ограничили во времени, а потому старые лошадки «Ту-16» использовались лишь для прикрытия всего дела, стягивались на всякий случай для последующей фазы, если таковая наступит. А в бой пошли красавцы «22-е», скоростные советские «голуби мира», приспособленные для охоты за крупными морскими целями.
Да, конечно, загнанное в угол, рассредоточенное соединение американцев, уходящее к Филиппинам, засекло их приближение, но были ли у него силы для отражения атаки? Кое-что еще оставалось, и не просто кое-что: три полностью боеспособных ударных авианосца, наполненных авиацией под завязку, и еще один, имеющий повреждения ходовой части, а потому способный поднять в воздух лишь истребители с облегченным боекомплектом, но на безрыбье и рак рыба. Однако хитрецы «Ту-22», стремительные птицы, взлетевшие с аэродромов провинции Гуандун и разогнанные до полутора тысяч километров в час, учитывали свою нужность не только в этой, но и в будущих битвах за коммунизм, а потому береглись. Они сбрасывали свои «подарки» – огромные противокорабельные ракеты – минимум за сто семьдесят морских миль от намеченных целей. Кто действительно рисковал, так это «Ту-16РЦ», снабженные аппаратурой наведения больших крылатых ракет, запускаемых с подводных лодок «Эхо-2» и «Виски» в загоризонтную цель. Ну что ж, так устроен этот мир – люди гибнут за металл.
Советские ВВС находились в гораздо худшей исходной ситуации, чем первоначально набросившиеся на соединение крылатые «вампиры» с подводных лодок. Многое из поврежденной ЭМИ техники уже снова функционировало, даже два «Трайсера», обладающие гораздо менее совершенной аппаратурой, чем «Хокаи», смогли подняться в воздух и теперь несли вахту по охране дальних рубежей. Ясно, без первичного нападения и солидной трепки, заданной американскому флоту, ВВС бы вообще не имели шансов. Теперь он все-таки был.
Когда всевидящие операторы «Трайсеров» на своих маленьких экранах запеленговали новую массированную атаку, «живые» авианосцы выпустили в небеса все исправные перехватчики. Для последних дело осложнялось тем, что нужно было сбивать сложные высокоскоростные цели, часто по этому параметру превосходящие истребители. Но зато из-за больших размеров, да еще подвешенных ракет, «Ту-22» хорошо смотрелись на индикаторах радиоприцелов. В связи с гигантской взаимной скоростью сближения каждый из наводящихся перехватчиков «Крусейдеров» или «Фантомов» имел только одну возможность использовать свой шанс. Некоторым не везло: «Ту» успевали развернуться, сбросив свой убийственный груз, но это только в том случае, если их посланцы обладали самонаведением либо корректировались с самолетов-смертников «Ту-16РЦ». Однако РЦ было совсем мало, а в первой фазе налета они вообще не участвовали, поскольку обладали меньшими, чем «Ту-22», скоростями и появились на поле боя позже. А посему, если американские пилоты не бросали свои цели даже после того, как они освобождались от противокорабельной утвари, то выпуск с близкой дистанции ракет «воздух – воздух» заставлял «Ту-22» либо предавать любимых антикорабельных друзей, либо жертвовать собой, все равно рискуя не попасть в авианосец. Каждый выбирал свое и иногда ошибался. Война есть война.
Однако против маловероятного события – сброса в море скоростного ракетного носителя – у истребителей существовала достойная альтернатива – развалить в небесах сами крылатые ракеты. Это они тоже делали.
Так что в небе над морем творилось масса интересного. Жаль, не существовало эдаких отрешенных от происходящего богоподобных наблюдателей, способных видеть сквозь дымовые завесы кораблей облачный покров и на сотни миль вокруг, при этом оставаясь в человеческом диапазоне восприятия. Со всех сторон дальше или ближе – не понять – лопались короткие яркие вспышки; проявлялись бурые кляксы оказавшегося лишним топлива; полыхали огненные шары перехваченных в маневре остроносых «Ту»; пели оглушительные куцые трели скорострельные пушки, выпуская плотную лавину снарядов в пару секунд, а все, что в боекомплекте, – за суммарные тридцать; рассекали небеса инверсные следы самолетов, пытающихся уклониться от жаждущих тарана мозговитых ракет; сыпалась невидимая, как пыль, шелуха нарезанной, с точностью до микронов, фольги – миллиарды серебряных волосинок, мешающих работе локаторов; в общем, было очень интересно даже тем, кто совсем не разбирается в тактике воздушного боя.
А что начало происходить на поверхности моря, когда кончился антракт и первые крылатые русские гости, малая часть желающих пировать и застрявших на опасной дороге, домчались до соединения кораблей? О, мама родная!
Первым получил два попадания в корму авианосец «Констеллэйшн», до этого не знавший больших неприятностей. Вообще-то сейчас на него нацеливалась целая стая «вампиров», но кое-что удалось прикончить на подходах, а какую-то часть взял на себя самолет радиопротиводействия «Провер». Не менее трех наводимых в самостоятельном режиме ракет, уже прорвавших передовую линию обороны, отвернули от «Констеллэйшн», спутав его с низколетящим имитатором. Одну КР разделал на несимметричные обломки «Вулкан-Фаланкс». Все это происходило так быстро, в стольких местах одновременно, вроде бы самостоятельно, но в то же время так связно, что любому режиссеру художественного фильма, который попытался бы это отснять, вряд ли бы что удалось.
Стоящие на палубе разведывательные самолеты «Виджиленти» и штурмовики «Скайхок» горели. Внизу, в районе ватерлинии, зияло гигантское отверстие, способное заглотнуть кашалота. Близкий взрыв сумел смять все защитные слои кожуха огромного корабля, считающиеся практически непробиваемыми. Были повреждены валы, передающие мощь атомного реактора двухтонным винтам. Потеряв ход, «Констеллэйшн» некоторое время еще двигался, поскольку обладал громадной инерцией, но это повреждение обрекало на пассивность еще не успевшие подняться с корабля самолеты и этим, возможно, приговаривало их к бесславной гибели.
Тем, кто оборонялся, хватало сверхурочной работы: «Ту-22» сбрасывали не только ракеты, но и менее быстрые, но не менее опасные торпеды «Сирена». Это были не какие-нибудь глупышки начала сороковых, они ныряли в воду за десять, а то и более километров и сами находили себе добычу. Бесшумно скользя под водой незримыми тенями, они внезапно являлись из пространств, связанных с нашим миром только через интуицию и опыт акустиков, вдруг обращаясь в ударную волну, несущую «черную метку» приговора. И кораблям нужно было одновременно уклоняться от этих невидимок и сбивать летящих из синевы небес их сестер. Командные пункты тонули в потоках информации, и почти вся она была срочной, требовала мгновенного и правильного решения. О, если бы решение существовало…
В небе находилось несколько сотен только собственных самолетов и вертолетов, кроме того, они запускали ракеты «воздух – воздух», ставили разнообразные помехи, часто сходились с противником в одном ракурсе, менялись с ним местами, когда истребитель проходил над противником на встречном курсе, а потому невольно вносили неразбериху в возникающие на экранах локаторов картины. А еще были десятки кораблей, многие из которых также отображались на локаторах, да еще и использовали против стремительного врага свои собственные ракеты разного типа, от управляемых на расстоянии до просто выбрасывающих в воздух облака дипольных отражателей. Индикаторы кругового обзора от радиопеленгаторов метрового и дециметрового диапазона порой представляли собой сплошное светящееся пятно. А многие из высокоавтоматизированных систем все еще не вернулись в строй после знакомства с примененным в космосе оружием. Локаторы сантиметрового диапазона излучения находились в более привилегированном положении, поскольку их антенны, имея узкий сектор обзора, позволяли определить угловые координаты самолетов точнее. Но очень большие проблемы вызывала автоматизированная система распознавания. Ведь она тоже основана на законах физики. Система опознавания устроена просто: локатор дает автоматический запрос, а автоматика самолета, расшифровав код, выдает кодированный, очень секретный ответ. Когда свои и чужие находятся далеко – все нормально. Но если они находятся близко или даже далеко друг от друга и тем не менее в совмещенном ракурсе, то… Основной локатор может отслеживать их раздельно – у него ведь узкий луч за счет диапазона излучения, а вот что делать с антенной запросчика? Он излучает в широком луче, поскольку работает не в сантиметровом – дециметровом диапазоне. Его луч широк. Кроме того, на самолет не взгромоздишь огромную тарелкообразную антенну, особенно на стремительный силуэт истребителя, поэтому, давая ответ, самолет выбрасывает в пространство широкую диаграмму. Она гораздо объемней излучения локатора наведения корабельной РЛС. Посему, даже различая летящие объекты отдельно, операторы, получая кодированный ответ – сообщение о госпринадлежности, – не могут указать, какая из целей своя. И приходится
