– Это все ЦРУ спровоцировало...
– А я слышала, это не ЦРУ, а китайцы...
– Не китайцы, а евреи...
– Нет, китайцы! Они хотят себе присвоить нашу Сибирь.
– Да, да... Я тоже читал... Они нашу Россию считают своей территорией, потому что Чингисхан был китайцем.
– Чингисхан был евреем. Я видел в журнале его фотографию.
– Нет, китайцем. Поэтому китайцы сейчас хотят столицей своих восточных земель сделать Киев.
– Перестаньте! Представляю себе китайцев, которые едят сало палочками...
– Свят, свят, свят!
– Глупости! Просто наш народ кто-то сглазил.
– Да, да... Я читал... У нас на Центральном телевидении один диктор работает с черным глазом. Он агент влияния от жидо-масонов. На кого посмотрит, того и сглазит. Его специально сделали диктором передачи «Время», чтобы он на всех смотрел.
– Ой, не придумывайте, а? Просто люди деньги поделить не могут.
– Какие деньги? У нас демократия!
– Демократия – это и есть деньги. Только очень большие.
БАБУШКА (с внучком): И зачем людям столько денег? Все равно уже истратить не успеют.
За углом дома – вход в офис. Над входом объявление:
Снимаем сглаз
Восстанавливаем ауру
Укорачиваем карму
Убираем порчу
Перешиваем брюки
Заряжаем воду
Сервируем столы
Изготовляем карнизы
Снимаем стрессы
Рассасываем бляшки
Проектируем коттеджи
У входа в тот же офис – длиннющая очередь. Из двери офиса выходят довольные с кусочками фольги.
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА: Вам досталось?
ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА: Вот видите, какой... Закодирован в космосе. Маленький, а чувствуете, какая энергия от него идет?
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА (руками, издали): Чувствую... Прямо настоящее тепло... Или мороз... Не пойму. Но мурашки аж по рукам бегут...
ТРЕТЬЯ ЖЕНЩИНА: Только бы на нас хватило. Так хочется в будущее попасть!
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА: Муж просил ему тоже кусочек этой фольги купить... А я скажу, что не хватило... Так от него устала! Хоть в будущем от него отдохну, ей-богу...
Внутри офиса – парапсихолог и его жена.
ЖЕНА: Давай, давай, пошевеливайся... Неси скорее шестой рулон!
ПАРАПСИХОЛОГ: Кончается уже шестой.
ЖЕНА: Пошли кого-нибудь в магазин, в супермаркет. Пусть спросят фольгу для духовки.
Лес. Канавы. Аул. Где-то очень далеко слышится стрельба.
Журналист с магнитофоном сидит под старым грузовиком. Мимо проходит солдат с автоматом. Журналист подзывает солдата.
ЖУРНАЛИСТ: Эй, солдатик! На – доллар. Стрельни в воздух!
СОЛДАТ: А че не стрельнуть... За доллар можно и стрельнуть. (Стреляет).
ЖУРНАЛИСТ (записывает звук стрельбы и надиктовывает): Мы находимся на передовой. И ведем наш репортаж из-под гусениц только что подбитого танка.
Квартира женщины, у которой живет прибалт.
ПРИБАЛТ: Весь мир возмущен действиями российского правительства. Мы отзываем наше посольство. Я уезжаю. Не могла бы ты мне одолжить двести долларов на дорогу?
ЖЕНЩИНА (ласково): Конечно, могу, дорогой. Только с одним условием: если ты попросишь ласково, по-русски, без акцента.
ПРИБАЛТ (акцент пропадает у него начисто): Валечка, дорогая, я тебя так люблю! Дай двести долларов.
ВАЛЯ (еще ласковее): Пожалуйста... Конечно, дам. А спой еще что-нибудь про нашу Россию... Я тебе и 300 дам.
ПРИБАЛТ: Это я с удовольствием... (поет): Россия... Россия... Россия – родина моя...
Валя дает ему 300 долларов.
ПРИБАЛТ (пересчитывает): А хочешь, я тебе гимн Советского Союза сыграю на нашей национальной губной гармошке? Я в детстве с преподавателем разучивал... (играет: «Союз нерушимый...») Какие мелодии писали хорошие...
На экране телевизоров – призыв в российскую армию. Молоденькие лица солдат. Бритые головы.
Демонстрации в Восточных странах. На площадях молятся мусульмане. Мир бурлит.
В знакомом дворе под истрепанной ветром в лоскуты кофточкой дети играют в расстрел. Трое – сын Геннадия и те, которые ждали взрыва с отцом – у бортика хоккейного поля. Четвертый, индеец, делает вид, что стреляет. Трое падают.
ИНДЕЕЦ (сыну Геннадия): Нет, ты неправильно падаешь. Не так надо. Я видел вчера по телевизору, как надо падать. Давай покажу!
Гарик выходит на балкон со скрипочкой и с завистью смотрит на тех, кто играет в «расстрел».
Вдруг во дворе зазвучала траурная музыка. Из подъезда вынесли гроб. В нем – совсем молоденький мальчишка. Один из тех, кто был среди каратистов. За гробом – мать. Та, что была со сковородой. Рядом с ней – молодая вдова солдата. Мать поддерживает священник. Жена Федора выходит из подъезда и кладет цветы. На балконах люди.
Процессия движется по двору. За гробом идут Марина, Геннадий, Федор с женой, обе старушки, борец за справедливость, друзья Федора, женщины. Идут, как будто никогда не было между ними никакой ссоры. Дружные, какими могут быть только русские или во время погрома или во время похорон. Тут же Петр, Мышка. Дворник бросает веточки перед процессией. У него на плече жалобно мяукает Лиза. Мойша помогает всем усаживаться в автобус. Его жена наливает людям в автобусе сок. Даже кэгебист участвует в процессии.
КЭГЕБИСТ: Придем к власти, всю теперешнюю верхушку перевешаем.
ПЕТР: Да, козлы – наши генералы! На войну мальчишек посылать... Мышка! Там у нас водочка осталась, освященная Батюшкой. Снеси им сегодня вечером на поминки.
ГЕННАДИЙ (Марине): Что ж они мне раньше не сказали? У меня теперь такие связи! Я бы его освободил от службы. Ведь только что поженились.
МОИСЕЙ (на балконе): Софа! Они у нас соль занимали. Ты уж им прости это, что ли?
БОРЕЦ: Надо народ поднимать! Иначе еще не одна беда на него свалится.
БАТЮШКА (обнимает золотозубую тетку): Держись, дочь моя. Весь год буду за твоего сына молиться. Большое горе на Россию выпало. Испытание великое. Искупил сын твой нашу вину общую. Гордись им, матушка. Будет ему земля пухом. Я за упокой души его, матушка, всю оставшуюся жизнь служить буду.
ТЕТКА: Спасибо, Батюшка. Если б не ты... (плачет) Сколько мы тебе за все должны будем, Батюшка?
БАТЮШКА: Забудь об этом, дочь моя. Никаких денег я с тебя не возьму. Только молись за сына
