а просто стадо обезьян, которых одели в военную форму. Хоть у нее и автомат в руках-лапах, но наша мартышка увидала днем зеленый персик, сразу же про все забыла и полезла на дерево, чтобы его съесть. И потом, ночью всю местность обдристала. Я одну такую макаку сегодня ночью чуть было не подстрелил. Хорошо, что в самый последний момент она начала штаны подтягивать. Когда я был уже готов скомандовать «огонь».
— Ты потише говори, бойцы сзади слышат, — вполголоса предупредил меня Кириченко. — разбегутся по полям, лесам, с кем мне потом воевать?
— В штабе будешь воевать, чем…. — я уже поел и быстро обернулся назад, успев заметить красного как рак своего пулеметчика, спешно вышедшего из бокса с банкой и хлебом в руках. — Гля, опять побежала…
Остальные солдаты добивали свой нехитрый завтрак и, не раздеваясь, укладывались спать, кто залезая внутрь спальника, а кто ложась поверх него. По деланно-равнодушным выражениям их лиц все- таки можно было догадаться о том, что они слышали наш разговор.
— Пусть знают, кто они такие есть на самом деле, — я пренебрежительно махнул рукой. — Я как-то ходил ночью на засаду всего лишь с пятью бойцами, которых обучал с первого дня их службы. Вот в них я был уверен. А эти гуманоиды… Всего лишь шелупень какая-то. их счастье, что они до сих пор на нормальных боевиков не нарвались. Остались бы одни рожки да ножки.
Но старший лейтенант Кириченко попытался защитить своих подчиненных.
— Это уже дембеля. они служили в наших остальных бригадах, которые тоже воевали в чечне. Когда части начали выводить и сокращать до обычного штата, то излишек солдат передали в наш батальон. Может быть они тоже воевали?
— Может быть, — согласился я, уже раздевшись до трусов и залезая в спальный мешок. — Но только нормальный командир своих хороших бойцов не станет переводить в другую часть. Обычно избавляются от всяких залетчиков и тормозов. Так ведь?
— Что да, то да, — теперь пришла очередь соглашаться Олегу.
Я уже улегся поудобнее в спальнике, поправил сложенную под головой одежду и начал застегивать спальник.
— Мой первый ротный как-то рассказал такой анекдот, — сказал я уже вполголоса докурившим сигареты Олегу и Руслану. — Один солдат-армянин пожаловался командиру взвода: 'Товарищ лейтенант, вот вы нас всегда обезьянами называете… Обидно… Мы ведь солдаты, а не обезьяны. '
А лейтенант отвечает: 'Это не я придумал, это в Уставе написано, что все вы обезьяны. '
Тут представитель Армянского народа говорит: 'Да не может быть! Где это написано? '
Ну лейтенант отправляет его за Уставом, потом открывает книжку и тычет пальцем в графу «Обязанности»:
— 'Вот читай сам. Видишь?… солдат (матрос) обязан (
Командир зачитывает эту строчку, делая при этом ударение на последнем слоге в слове «обязан» и, помолчав, добавляет: так что с Уставом не поспоришь'.
Тут армянчик приуныл, чуть не заплакал и ушел. Но он же умный солдат и через пять минут прибегает радостный и довольный, Показывает другую страницу и кричит:
— 'Товарищ лейтенант! В Уставе написано, что вы тоже обезьян! '
А лейтенант так спокойно и говорит: «Да нет. Ты просто неправильно читаешь Устав. Здесь написано, что я командир ВЗВОДА обезьян. То есть вы — целый взвод обезьян, а я являюсь вашим командиром».
На этот, рассказанный мной уже сонным голосом случай из армейской жизни коротко рассмеялся только лишь лейтенант, да и то, как мне показалось, из вежливости. Олег Кириченко уже уснул. почти вся группа тоже спала и только лишь один наводчик сидел на башне, охраняя покой наших солдат и офицеров.
Я перевернулся на другой бок, успел подумать про Морфея, который подкрался незаметно и сразу уснул.
Глава 2. Вторая ночная засада…
— Краснов! Почему вовремя группу не разбудили? Уже полдесятого, а фишка должна была в 9-00 всех поднять!
Я окончательно проснулся от голоса командира группы, который распекал дежурившего на броне маленького механика. Тот вскочил в полный рост и наподобии дневального по роте прокричал:
— Группа подъем!
Через несколько минут после дополнительных окриков командира спящие солдаты зашевелились и стали подниматься.
— В одиннадцать часов снимаемся и переезжаем на другую базу. Сейчас всем завтракать и готовиться к отъезду.
Я услыхал приказания Олега Кириченко и медленно вылез из спальника:
— На вчерашний блокпост поедем?
— Нет, нужно прибыть после обеда на другой конец города. Сейчас по карте посмотрим.
Олег уже собрался и мы с лейтенантом стали быстро сворачивать свои спальные мешки и одеваться.
Через десять минут мы пили горячий чай, заедая холодной кашей и сухарями.
— А в Буденновске вас как кормили? — спросил меня командир группы.
— Да так себе. Мы на довольствии в летно-технической столовой стояли, а технарей сейчас кормят гораздо хуже. Только один раз начпрод расщедрился и презентовал нам палку колбасы, сыр и что-то еще.
— Ого, наверное вы отбили у Басаева его бабушку? — со смехом спрашивает Цветков.
В ответ я лишь досадливо покривился:
— Да нет… Я ему дал три патрона выстрелить из своего винтореза'.
— Неравноценный получился бартер. Он потом еще орден получит и в наградном листе будет написано, что начальник продовольственной службы в бою сумел раздобыть снайперскую винтовку и тремя выстрелами уничтожил пятнадцать боевиков. А самому Шамилю удалось ускользнуть только из-за того, что у начпрода закончились боеприпасы…
От шутливых предсказаний командира группы мы начали смеяться, а потом лейтенант спрашивает:
— А почему пятнадцать боевиков? Там же всего три патрона.
— Эх ты, молодой да зеленый! Ты еще не знаешь на что способен разъяренный начпрод! Он дождался, когда пять чеченцев встанут один за другим, ну как наши солдаты в очередь за кашей выстраиваются и только после этого он уложил их наповал. И так случилось три раза.
— А почему же он такой разъяренный?
— Ну как же!… Обидно, что чехи захватили какую-то больницу, а не его продсклад. Тогда можно было столько продуктов списать на боевиков, которые подчистую вывезли в свою голодную Чечню все продовольствие, включая армейский комбижир «Прима» и крупу-сечку.
Мы еще некоторое время смеемся, искренне жалея чеченцев, которые попытаются съесть наши военные «деликатесы». Затем Олег Кириченко спрашивает меня:
— А раньше до Буденновска ты с шамилем Басайкиным не сталкивался? Ну, там в Грозном или еще где?
Я немного помолчал, вспомнил старое и как-то нехотя проворчал:
— Да нет. В этом году в Чечне я с ним не встречался. Кажись, в 93-ем году мы находились рядом.
— А что же было тогда? — пытается вспомнить Руслан — Ну, в Москве парламент из танков
