Во второй заход хамства заметно поубавилось и боец доложил скучно и обыденно:
— Товарищ лейтенант, рядовой Рыжаков по вашему приказанию прибыл.
Я спокойно выслушал его и сделал теперь другое замечание:
— С оружием честь не отдается! Повторить!
На этот раз он подошел и отрапортовал почти в соответствии со строевым Уставом, если не считать неначищенной обуви и полного отсутствия подворотничка. Но это были мелочи, допустимые в боевой обстановке.
Оглядев его с головы до пят и не найдя сколь-либо значительных нарушений Устава, я медленно потер свой подбородок и начал издалека:
— Рыжаков, что-то мне слишком уж знакома твоя наглая рыжая морда…
Боец сразу же взъерошился и перешел в контрнаступление:
— У меня не морда, а лицо, товарищ лейтенант.
На виду остальных разведчиков я притворно сконфузился:
— Ай-яй-яй, я извиняюсь! Рыжая… э-э личность ваша раньше со мной нигде не встречалась?
Вчера я уже задавал похожий вопрос, но мы так и не успели выяснить все подробности… Тем не менее Рыжаков ответил отрицательно.
— Никак нет товарищ лейтенант. Не встречалась.
— Понятно. Ты случайно в январе-феврале не служил в роте капитана баталова?
Чтобы уяснить все детали, мне сейчас пришлось задавать уточняющие вопросы, на которые получал более или менее правдивые ответы.
— так точно! В первой роте капитана Баталова, а в группе у лейтенанта Вардукина.
Тут мне опять все стало ясно и я невинным голосом спросил далее:
— А меня ты хорошо знаешь? Или может помнишь?
«Специалист» на секунду напряженно задумался и затем протянул тягучие слова:
— Так точно. Вы лейтенант Зарипов Альберт… не помню.
— Маратович, — язвительно подсказал я ему.
— Так точно, маратович! — оживился боец. — Вы только вчера прибыли в нашу группу.
Мне уже начал надоедать этот затянувшийся диалог…
— Правильно. Но я прибыл в свою первую группу, которой я командовал в роте капитана Баталова. Ты тогда был лысым и зеленым духом, а сейчас, я вижу, расцвел?
Лицо Рыжакова озарилось внезапно вспыхнувшей наигранной радостью.
— Оу. товарищ лейтенант, вы тогда были самым лучшим, но самым строгим командиром группы. Я вас сразу узнал и все вспомнил!
Невольно я улыбнулся:
— Ну, Рыжаков, у тебя так подвешен язык, что хочется прикусить его крокодильчиком. Как ты на это смотришь? Прозвоним его?
вытянутый металлический зажим-прищепка с острыми зубьями применяется связистами для быстрого подключения к оголенному проводу, но кроме этого может быть использован в более широких целях…
Минер знал это и поэтому сразу стал серьезным:
— Не надо, товарищ лейтенан, я и так все скажу.
Внезапная капитуляция рыжего противника меня только рассмешила:
— А что ты мне хочешь сказать? Правду и ничего кроме правды?
Рыжаков упорно молчал и упирал свой взгляд в землю.
— Ну, хорошо! — Тут я перешел к самому главному. — Электрический провод ты готовил?
У минера уже был заранее подготовлен ответ на этот вопрос и он быстро затараторил:
— Так точно. То есть никак нет! Этот провод мне выдал командир роты минирования. У нас все электрические линии такие…
Но я продолжал настойчиво гнуть свою линию:
— перед выходом на боевое задание ты лично должен был проверить, что в этом проводе имеется 50 метров длины… Ты это сделал?
Солдат опять попытался перевести стрелки на других:
— Проверял командир роты, а потом еще старший лейтенант Кириченко.
С крыльца школы спускался командир группы, который издали услыхал свою фамилию:
— Что?! Кого я проверял?
— Слушай Олег, отдай мне его на эту ночь. Он меня достал уже своей хитростью. А там я его научу, как нужно Родину любить и правильно готовить снаряжение.
По лицу старшего лейтенанта Кириченко было видно, что он был не против. Но тут в дело вмешался сам минер, который с новой силой принялся бороться за свое спасение:
— Товарищ старший лейтенант, как же вы пойдете на засаду без своего минера? Я мины установлю там, где вы скажете и сам же их подорву.
Наблюдая нервозное состояние минера я слегка выпятил нижнюю челюсть и сказал трагическим голосом:
— Олег, отдай его мне…
Сразу же раздался истошный возглас Рыжакова:
— Товарищ старший лейтенант Кириченко! Я же с вашей подгруппы! Не отдавайте меня! А то я там буду как камикадзе бегать с миной за боевиками…
Сидящие на броне разведчики, которые до этого лишь подсмеивались над Рыжаковым, теперь зашлись громким хохотом. От вида испуганного минера рассмеялись и мы.
— Олег, я тебе его живым и невредимым верну. Обещаю.
но командир группы отрицательно покачал головой:
— Нет, пусть лучше останется со мной.
— Добрая у тебя душа Олег, слишком добрая. — сокрушался я по поводу мягкосердечия командира группы и разгильдяйства рыжего бойца. — Такого минера нужно драть как сидорову козу.
Но Рыжаков уже почувствовал свое спасение и его восторгу не было конца:
— О, чудо! Старший лейтенант Кириченко самый заботливый командир группы в нашем батальоне. Да я…
— Головка от самонаводящейся ракеты! Иди отсюда! Мелкий подхалим.
По приказу Кириченко Рыжаков отправился восвояси. К нему уже вернулось прежнее дурашливое настроение и он обратился к своим товарищам-бойцам, выдумывая на ходу очередную сказку:
— Да, я этот провод в бою зубами соединю, если его перебьет осколком или пулей…
Тут я вспомнил кое-что и опять позвал этого военного клоуна:
— Рыжаков!
Услыхав мой окрик он тут же развернулся и принял строевую стойку:
— Я, товарищ лейтенант!
— Приготовь мне одну МОНку, кронштейн, МУВ с МД-5 и растяжку.
— Есть! — отчеканил минер, но через секунду он обратился к Кириченко с обличающей речью. — Товарищ старший лейтенант! Нет, вы видите, что они со мной хотели сделать? Меня дома папа-мама ждут, бабушка с дедушкой…
Но командира группы совершенно не интересовали родственники Рыжакова и он повысил свой командирский тон:
— Закройся и иди готовь снаряжение.
Нахальный минер все понял правильно и тут же юркнул за открытую дверь десантного отделения. После некоторого шума и скрежета он показался вновь и пошел к нам, прижимая к груди миновзрывное имущество.
Товарищ лейтенант, принес все что вы приказали.
Подозвав к себе разведчика Антонова, который должен был доставить мину к месту засады, я стал внимательно рассматривать и проверять снаряжение. Минер при этом выступил в роли базарного торговца, на все лады расхваливающего свой товар.
