— Нам непонятно, как вы сюда попали.
— На такси. Но я его уже отпустила.
— Нет, я имею в виду… Кто вас прислал?
— Контора.
— Контора?
— Из газет они узнали, что вы потеряли няню, и прислали другую. Меня. Торн знал, как трудно сейчас в Лондоне найти работу, и объяснение показалось правдоподобным.
— Они весьма предприимчивы, — сказал он.
— Может быть, я позвоню, чтобы они все это подтвердили? — предложила Катерина.
— Конечно, — холодно ответила женщина. — А мне пока подождать на улице?
— Нет-нет… — постарался сгладить неловкость положения Торн.
— Я похожа на иностранного шпиона? — довольно грозно спросила миссис Бэйлок.
— Да нет, не очень, — натянуто улыбнулся Торн.
— Не будьте так самоуверенны, — ответила большегрудая няня. — Может быть, у меня за корсажем полно магнитофонов. Можно вызвать молоденького солдата — пусть меня обыщет.
Все рассмеялись, и громче всех сама миссис Бэйлок.
— Ладно, идите, — сказал Торн. — Мы потом проверим.
Торны прошли в кабинет, но Катерина все же позвонила в контору. Ей сказали, что у миссис Бэйлок большая практика и хорошие рекомендации.
Единственная загвоздка в том, что она числится работающей в Риме. Но, видимо, у нее изменились обстоятельства, и это просто не успели занести в бумаги. Они все выяснят, как только вернется из четырехнедельного отпуска менеджер конторы, направивший ее к Торнам.
Катерина повесила трубку и посмотрела на мужа. Он пожал плечами, но был доволен, что все прояснилось. Миссис Бэйлок казалась несколько эксцентричной, но зато полной жизни, что сейчас было самым необходимым в их доме… Наверху миссис Бэйлок без улыбки глядела на мальчика, дремавшего в кровати, и губы у нее тряслись, будто она созерцала произведение искусства неповторимой красоты. Ребенок услышал неровное дыхание, открыл глаза и встретился с ней взглядом. Он напрягся и сел в кровати, прижавшись к спинке.
— Не бойся, крошка, — прошептала новая няня срывающимся голосом. — Я пришла, чтобы защищать тебя.
С небес раздался неожиданный раскат грома. Дождь усиливался.
Глава 4
К июлю в сельской местности Англии все расцвело. Необычно долгий дождливый сезон привел к тому, что все притоки Темзы разлились и вызвали к жизни даже засохшие семена. Откликнулись на это и земли Пирфорда: они густо зазеленели и ожили; леса, начинавшиеся сразу за садами, стали непроходимыми от трав и скрывали множество животных. Гортон, боясь, что дикие кролики скоро начнут выходить из леса и грызть тюльпаны, поставил на них ловушки: пронзительные крики попавших в капканы зверьков можно было слышать по ночам. Но скоро все кончилось, и не только потому, что Катерина настояла на этом, но также из-за того, что Гортону самому было неприятно ходить в лес и собирать останки несчастных кроликов. Кроме того, он чувствовал на себе чей-то взгляд, будто следящий за ним из зарослей. Когда он признался в этом своей жене, та рассмеялась и сказала, что это скорее всего призрак короля Генриха Пятого. Но Гортону было не до шуток, он отказался ходить в лес, будучи очень озабочен тем, что новая няня, миссис Бэйлок, часто брала туда Дэмьена и находила там бог знает какие вещи, которые развлекали его часами. Гортон также заметил, помогая жене стирать, что на одежде мальчика было много черных волос, будто он возился с каким-то животным. Но он не смог обнаружить связи между волосками и путешествиями в Пирфордский лес и решил считать это еще одной неприятной загадкой дома Пирфорд, которых становилось все больше.
Катерина стала уделять все меньше и меньше времени ребенку, ее заменила новая няня. Миссис Бэйлок и в самом деле была прекрасной гувернанткой, и ребенок полюбил ее. Одно только тревожило и казалось даже неестественным: мальчик предпочитал ее общество обществу своей собственной матери. Все слуги замечали и обсуждали это, им было обидно за хозяйку, которую новая няня вытеснила из сердца сына. Им хотелось, чтобы миссис Бэйлок уехала. Но вместо этого ее положение укреплялось с каждым днем, а влияние на хозяев дома усиливалось.
Катерина чувствовала то же самое, но не могла что-либо изменить. Она не хотела показывать ревность к человеку, которого любил ее ребенок. Она чувствовала себя виноватой в том, что однажды лишила Дэмьена любимого друга, и не хотела, чтобы это повторилось. Когда в конце второй недели миссис Бэйлок попросила перевести ее в комнату напротив спальни Дэмьена, Катерина согласилась. Наверное, у богатых так бывает всегда. Сама Катерина воспитывалась в более скромной семье, и только мать была ее единственным другом и защитником. Но здесь жизнь иная. Она была хозяйкой огромного дома, и, возможно, пришло время для подобных поступков.
Вновь обретенная свобода использовалась Катериной в полной мере: по утрам она занималась благотворительностью, днем посещала чаепития, на которых велись беседы о политике. Муж одобрял ее занятия. Катерина перестала быть хрупким цветком — она стала львицей, обладающей такими энергией и уверенностью, которых он раньше никогда в ней не замечал. Именно такую жену он мечтал иметь, и, хотя резкая перемена ее характера слегка обеспокоила его, он никоим образом не мешал ей. Даже в постели она стала другой — более возбужденной и страстной. Торн не понимал, что это было скорее выражение отчаяния, чем желания.
Работа Торна занимала все его время, с назначением в Лондон он стал центральной фигурой по вопросам нефтяного импорта. Президент США очень рассчитывал на результаты его встречи с нефтяными шейхами. Через несколько недель Торн должен был лететь в Саудовскую Аравию, но один, потому что арабы считали присутствие женщин в деловой поездке проявлением мужской слабости.
— Я не могу понять этого, — сказала Катерина, когда он ей все объяснил.
— Это часть их культуры, — ответил Торн. — Я еду в их страну и должен считаться с национальными обычаями.
— А они не должны считаться с тобой?
— Конечно, должны.
— Но я ведь тоже часть культуры!
— Катерина…
— Я видела этих шейхов. Я видела женщин, которых они покупают. Куда бы они ни шли, вокруг них всегда вертятся проститутки. Может быть, они и от тебя ждут того же?
— Честно говоря, я не знаю.
Они разговаривали в спальне, было уже поздно — не самое лучшее время для споров.
— Что ты имеешь в виду? — тихо спросила Катерина.
— Это очень важная поездка, Кэти.
— И если они захотят, чтобы ты спал с проституткой…
— Если они захотят, чтобы я спал с их евнухом, я буду спать с их евнухом! Ты знаешь, ЧТО поставлено на карту.
Катерина с трудом нашла в себе силы ответить.
— А какова моя роль в этом? — тихо спросила она.
— Ты будешь здесь. То, что делаешь ты, не менее важно.
— Мне не нужен твой покровительственный тон!
— Я просто хочу, чтобы ты поняла…
— Что ты спасешь мир, если будешь делать то, что они захотят?
— Можно сказать и так.
Она взглянула на него пристально. С неприязнью.
