распознать. А у этого врача за плечами минимум два поколения интеллигентов. Добрый доктор Айболит из районной поликлиники. И на лице сострадание к моим мукам и ярко выраженное желание помочь мне от них избавиться. Все правильно — не зря, значит, человек давал клятву Гиппократа. Произносил, наверное, ее возвышенные и трогательные слова и мечтал о нейрохирургии, об операциях на мозге, о своей школе и Нобелевской премии. Ведь тогда небось и предположить не мог, что меня будет пользовать в этой районной поликлинике, сказали бы сразу — засмеялся, тем более что тогда меня еще и на свете не было… Мечтал. По глазам вижу. Типичные глаза мечтательного человека. Так и получается — «Судьба играет человеком, а человек играет на трубе». Грустно, доктор, но не получилось у тебя, не умел схватить жизнь за ворот жесткой рукой. Не у всех это получается. А ведь самое главное в жизни — это момента не упустить. Вовремя понять это и все время быть готовым к тому, чтобы распознать свой шанс. И тогда уж действовать без промаха… А за сочувствие, за внимание и доброту — спасибо.
В бюллетене прописью и цифрами первые три дня прекрасной жизни. На лестнице слегка прихрамываю. Это уже по инерции. Двадцать минут приема — девять дней свободы. Как минимум! Неслыханно высокий коэффициент полезного действия! Черт! С девочками из регистратуры попрощаться забыл. Так можно все впечатление о себе загубить. Ну да ладно. Возвращаться неохота. В следующий приход компенсирую.
Что это?! Для районной поликлиники очень неплохо… Очень недурно и неожиданно. Спускается по лестнице походкой Марии Стюарт, идущей на плаху в фильме под названием… Ну да бог с ним с фильмом! Нет вы только посмотрите на нее! Такая девочка и идет как ни в чем не бывало по этой пошлой лестнице, а все вокруг, вместо того чтобы немедленно забросить все свои дурацкие дела по оздоровлению своих и чужих организмов и прибежать полюбоваться ею, делают вид, что не замечают ее. А может, и впрямь не замечают? Вот ведь что болезнь делает с человеком. Обогнать, немедленно обогнать и отворить ей дверь на улицу.. Прошла мимо. Даже головы не повернула в мою сторону, кивнула только слегка без улыбки, мол, воспринимаю как должное, спасибо, и на этом все… Девяносто девять процентов мужчин на моем месте попытались бы использовать тот кивок и заговорить с ней, и из девяноста девяти процентов попыток ничего бы не получилось! Не тот случай.
Духи, очень знакомый запах. Ага… «Быть может». Это уже, конечно, не высший класс. Жаль. Удивительно общей картине не соответствует. Но ничего, не будем торопиться с выводами.
А ведь она чувствует, что я за ней пошел. Ни разу не обернулась, хоть и была возможность два или три раза на перекрестках сделать это, но не обернулась. А то, что я за ней иду, она знает, это даже по походке заметно. Чуть напряженней она стала после встречи у выхода, еле уловимо, еле заметно, но изменилась. Значит, какой-то контактик все-таки намечается.
Ну не будем преувеличивать насчет контакта, скажем, имеем ситуацию, в которой, кажется, намечается возможность наладить контакт, так точнее будет. Размеры и форма возможности пока неизвестны. А мужчины на улице ее все замечают, ни один встречный равнодушно не прошел мимо… Реагируют все по-разному, это уже от воспитания зависит или общего развития. Один проходит мимо с равнодушным лицом и еще при этом делает вид, что молочной витриной любуется, другой идет навстречу по строгой прямой, никого и ничего вокруг не замечая, наморщив лоб и выкатив глаза, как на сеансе гипноза в пионерском лагере в вечер, свободный от фильма. А вот этот дурак, например, с физиономией мясника, успешно окончившего институт искусств, остановился как вкопанный и неотрывно смотрит ей вслед.
И почти у всех в это время выражение лица выигравшего в лотерее пятидесятилетнего холостяка, терзаемого сомнениями выбора — электрическая мясорубка или деньги.
Эх, хомо сапиенс, хомо сапиенс! На глазах ведь в корне меняешься, все позиции завоеванные теряешь, стоит только с выдающейся самочкой встретиться!
Что ж ты, голубчик сапиенс, в это время унижения не испытываешь, а только радость, и восторги, и еще трепет, и вибрацию пронзительную, пинками проворно вышвыривающую из твоего мозга модерн самой последней конструкции, весь гигантский багаж научных познаний, по крупицам собранный и переданный тебе бесконечной вереницей предков и приумноженный собственными стараниями, и с ним вместе богатства несметные, жемчужины чистейшей воды, выращенные в раковинах и ретортах интеллекта, как планы и проблемы охраны живой природы, экономии нефтяных ресурсов, опреснения морской воды и тесной дружбы с цивилизациями ближайших галактик?
А зря все они на нее так уставились! Поздно спохватились! Хотя их и упрекнуть не в чем, они ведь и знать не знают о встрече на лестнице в районной поликлинике № 18, они ведь и на меня внимания не обращают, идущего по тому же тротуару с видом безразличным и даже скучающим.
Им и в голову не приходит та единственная очевидная мысль, что игра уже, так сказать, сделана, а на их долю остаются только бесплодные надежды и сладостные несбыточные мечты восьмиклассника, влюбившегося с первого взгляда в укротительницу тигров и пантер в последний день гастролей цирка шапито.
А походка у нее удивительная! Очень это важное дело — походка женщины. Я по ней многое определить могу. А у нее она гордая и смелая — женщины, уверенной в своей красоте, знающей, что нет на чулках у нее ни единой морщинки и намека на складку на подоле юбки сзади, что веет от нее той благородной опрятностью и свежестью, которые свойственны только женщинам высшего класса. Походка женщины, привыкшей к мужским взглядам и не обращающей на них внимания, и вместе с тем сознающей, что это — величайшее благо, дарованное немногим избранным среди многих миллионов женщин, лишенных этого качества — мгновенно привлекать внимание мужчин и вызывать желание в них, — и остается этот бесценный дар природы предметом жгучей зависти женщин, лишенных его, как бы старательно они ни притворялись перед окружающими и собой, утверждая, что главное в женщине — это нежность души и высокая устремленность духа. Удается некоторым счастливится убедить себя и поверить в это благополучно до конца жизни, но многим, и хорошо, если только один раз, доводится убедиться, что ничто в этом мире не подменяет другое, и становится тогда наволочка мокрой от слез в тот самый предутренний час Быка, когда засыпают на короткое время воля и самообладание и выплывают из глубин души и сознания чувства и мысли, которые во все остальное время человек бдительно держит в заточении, в тот самый час Быка, когда рождается и умирает большинство людей на Земле.
И что еще я увидел в ее походке, увидел и почувствовал сразу, — это сдержанность и целомудрие, выражающие ее суть и прекрасные своей естественностью и простотой.
Это, наверно, почувствовал не только я, потому что ни один человек не осмелился задеть ее или попытаться заговорить с ней, так как чистота — это одна из тех немногочисленных истинных ценностей, которые никогда не подвергаются инфляции в сознании почти всех людей, даже вне зависимости от количества извилин и объема мозга.
Я шел за ней, удивительно красивой и приятной, и чем больше я на нее смотрел, тем больше мне становилось ясно, что женщина эта того уровня, с которой можно пойти куда угодно, даже на традиционный вечер в институт, куда раз в год съезжаются все, кто, пробыв в этом здании пять лет, покинул его с одинаковым итогом — дипломом, и на весь этот вечер, соскочив каждый со своей ступеньки, захваченной в послеинститутской жизненной борьбе, в бешено твистующий зал, предварительно закусив и выпив у столов в коридоре, становятся на целый вечер безрассудными прожигателями жизни, выпивохами н жуирами, многоопытными и насмешливыми, беспощадно строгими ценителями женской красоты; даже в гости к нашему директору, без всякого риска испортить настроение его жене, женщине с фигурой и внешностью д'Артаньяна, которая бешено ревнует его, маленького и толстого диабетика, подозревая почти всех остальных женщин, за чрезвычайно редкими исключениями, в жгучем желании в любое время и в какой угодно точке пространства отдаться ее мужу.
Удивительно приятно на нее смотреть. Даже и не заметил, как дошел до проспекта Маркса, и все в довольно-таки приличном темпе. Посмотрел бы этот доктор Айболит из поликлиники, как его пациент с больной коленной чашечкой по городу вышагивает, — глазам бы своим не поверил. А если бы поверил?
Наверное, в результате таких вот случайностей и избавляются люди от идеалов — превращаются в брюзг и циников.
При чем здесь доктор? Всегда какие-то дурацкие посторонние мысли лезут в голову, когда дорога каждая минута, ведь предпринимать что-то же надо!
