Анафема: хроника государственного переворота

Человек этот не произвел на меня серьезного впечатления. Парень достаточно наивно предлагал непосредственно во время трансляции по 1-й программе ТВ тайком вмонтировать в передачу несколько минут из обращения парламента к гражданам России. Чувствовалось, что он не очень хорошо знаком с работой телецентра и на мои вопросы отвечал неуверенно. Гостя пришлось поблагодарить и отпустить с миром. Позднее он вступил в группу «Север».

…В этот же день на нашу сторону перешло отделение солдат-строителей из Подмосковья — 12 бывших курсантов расформированных военных училищ. Находим их с Дмитрием спящими прямо на полу в одном из коридоров. Ребята — со смышлеными глазами, но худые как щепки. До дембеля многим несколько недель, у нас пока — ни капли надежды на успех, и несмотря на все это они сделали свой выбор. Они были не единственными идеалистами.

Мы забрали их к себе. Окрестили комендантским взводом. Шинелей у них нет, а на улице начинает резко холодать. К сожалению, обеспечить их теплой одеждой так и не удалось. Как и многие из нас, пришедшие налегке до холодов, мерзли они сильно в своих х/б гимнастерках. Но жалоб от них мы никогда не слышали. Две недели делившие с нами все неудобства осадной жизни, потерявшие еще в начале уничтожения «Белого дома» одного из своих командиров (убит) и бойца (тяжело ранен в позвоночник), методично за деньги расстреливаемые наемниками из БТРов, БМП и танков, эти безоружные мальчишки — единственные солдаты державы — будут вечным укором изменившим присяге офицерам и генералам.

4-го октября, когда наша группа поднялась с Ачаловым в приемную Хасбулатова на 5-й этаж, а взвод РНЕ почему-то отошел на 3-й, именно эти безоружные и не входящие ни в какие политические движения солдаты взяв автоматы в руки и стали оборонять 2-й этаж «Белого дома» в районе «штабного» 24 подъезда, поднимаясь наверх только за патронами. Стройбатовец Саша, который был ранен вторым, пролежал более 5 часов на столах около зала Совета Национальностей, потихоньку истекая кровью. Вокруг хлопотали женщины, оказывая ему первую медицинскую помощь. Все это время штурмующие просто не давали возможности вынести из «Белого дома» раненых, расстреливая всех выходящих, в том числе и с белым флагом в руках. После расстрела парламента всех без исключения уцелевших наших солдатиков- курсантов власти занесли в «черные списки» и до сих пор яростно их преследуют, не давая им возможности ни получить высшее образование, ни просто нормально устроиться в жизни.

Вскоре после назначения на Ачалова посыпались приглашения к Баранникову и другим. Характерно, как он реагировал на первое же «номенклатурное» приглашение: «Начинается!..». Бывший заместитель министра обороны СССР заметно отличался от других руководителей ВС. Несмотря на свою горячность, он умел оперативно принимать верные решения, всегда проявлял внимание к окружающим и не был высокомерен. Ему не нужно было ничего повторять.

В «Белом доме» еще работало отопление и было тепло. Стоило снять свитер, как Ачалов иронично меня уел: «Ходишь как сандинист — в белой рубашке и с автоматом!»

Поздно вечером посидели немного в тесном кругу с Владиславом Алексеевичем. После разговора стало ясно, что на армию рассчитывать не приходится, и в случае силового решения надеяться нам не на что. Верные Конституции и парламенту части, как было сказано, он не родит. С горечью генерал-полковник пошутил, что если бы его назначили не на министерство, а председателем парламентского комитета по обороне и безопасности ВС РФ (вместо Степашина вскоре был назначен контр-адмирал Чеботаревский), то сидел бы он себе сейчас беззаботно и давил бы спокойно на Павла Грачева. Ачалов не скрывал, что со сменой «силовиков» поспешили. Иллюзий он не питал, и кратко обрисовал нам реальное положение вещей.

Сказал, что к перевороту команда Ельцина подготовилась давно. Грамотно нейтрализовали армию. За год-полгода испекли более 500 новых генералов и тут же их с потрохами купили. Параллельно разоружали среднее Офицерское звено, с зимы вывозя даже табельное оружие из московских частей, в чем и я имел возможность лично убедиться. Переворот приурочили ко дням высылки военнослужащих из Москвы на картошку, видимо, отчетливо понимая, что нельзя положиться ни на курсантов, ни на младших офицеров. Понятно, что недавнего, прошедшего 4-5-летнюю школу в военном училище курсанта сразу не обратишь в сторонника режима.

В противовес армии создали люмпенизированную полицию и обкатали ее на демонстрантах. Здесь не надо учиться 5 лет, достаточно подписать контракт на борьбу с собственным обнищавшим народом. Через пять минут ты уже вооруженный до зубов офицер в таком же звании, что и армейский, только с зарплатой в 1,5-2 раза выше. В создании слоя беспринципных наемников с единственным культом «бати- пахана» и состоял главный замысел внедрения контрактной воинской службы. По известным рецептам искусственного беспамятства образца 1870 и 1917 года вместе с прославленной в боях формой русских офицеров и солдат спешно перекрашивалось и искоренялось все — память, славные традиции и победы российской армии, идеалы, стремление служить Родине…

Ачалов констатировал, что армия поражена и больна так же, как и государство, и ее рано или поздно придется возрождать. Сделает это не нынешняя армейская элита, а люди с твердыми государственными взглядами из среднего звена. Сказал, что мы сами уже убедились, много ли человек реально готовы отстаивать свои убеждения.

Тем не менее, тогда Ачаловым, Полушефом и всеми присутствовавшими офицерами в отношении критики армии было высказано единодушное мнение: что бы с нами вскоре ни произошло по вине Ельцина и Ерина, никто из нас не должен был говорить потом ни одного плохого слова об армии.

Всего через двенадцать дней после того вечера произошло то, чего никто из нас не ожидал — участие наемников из воинских частей под командованием девяти продажных армейских генералов в расстреле парламента. Не желая ничего плохого сказать о самой армии и признавая основную вину за кровь на МВД Ерина и лично команде Ельцина, считаю необходимым в дополнение к ним поименно назвать как организаторов массовых убийств из числа генералитета, так и непосредственно самих исполнителей-добровольцев из числа армейских офицеров.

Перейдя от этой темы к более веселым, Ачалов вспоминал разные истории, рассказывал о генерале Маргелове. Таких вечеров у нас за все время всего было два или три.

…Ночью удалось немного поспать. Расположился на стульях в кабинете 13-42. В предбаннике всю ночь сидит мой надежный человек. Он и разбудил меня, когда в середине ночи пришел заместитель Юрия Воронина с каким-то депутатом. Вышел к ним, досыпая на ходу, в незашнурованных ботинках, и с одним желанием — побыстрее их спровадить.

Гости сказали, что обошли все посты — все спят, кроме нашего коридора. «Белый дом» можно взять голыми руками. Я не поверил. Сказал, что генералы Макашов и Колосков по ночам сами расставляют посты и почти не спят. Признал, правда, что у нас мало людей и они практически все безоружны. Высказал предположение, что речь, скорее всего, идет о милицейской охране. Отослал их к Колоскову на пост в подъезде №1 А.

…Еще вечером появился грамотный морячок в гражданке, готовый помочь организовать работу канцелярии. Получаю «добро» от Полушефа и утром развожу штабную бюрократию, заводим журнал оперативных донесений и другие. Закрепляю за этим делом двух зрелых людей: немолодого майора Сашу и пятидесятилетнего Преподавателя. Отныне вся поступающая к нам информация скурпулезно фиксируется.

В канцелярии заготовили пачки информационных материалов. В частности, туда включили телеграмму моряков-североморцев о том, что если с головы защитников парламента слетит хотя бы один волос, то тех, кто это сделает, моряки из-под земли достанут.

В октябре вместе с тем волосом слетели сотни прекрасных голов, а моряки-североморцы спокойно приняли с визитом клинтоновского холуя Козырева.

Пока было электричество и работала множительная техника, эти материалы играли большую роль.