Вероника Иванова. И маятник качнулся...
Книга 2. На полпути к себе
Часть 2
Как всё мерзко складывается! Своими собственными руками… Рискуя жизнью… Выбиваясь из сил, можно сказать! И что я сделал? Спас от смерти ту, которую имею полное право распять на том самом дереве, где мог качаться мой труп. Что теперь? Теперь я даже и помыслить не могу о причинении вреда эльфке! Теперь я для неё – seyri, если не сказать хуже… Думаете, тот, кто сберёг чью-то жизнь, может ей свободно распоряжаться? Если бы! Спасённая чужая жизнь ручейком вливается в реку вашей собственной, растворяясь в бурном потоке…
Я ненавижу эльфку. Но даже пальцем не трону. Потому как дурной это будет поступок: забирать свой подарок обратно. Я и не буду. Но только и объятий не раскрою. Не заслужила, листоухая…
Оставив на время споры с совестью, окидываю взглядом поле недавней битвы.
Итак, что мы имеем? Пять трупов. Ну, поскольку два из них я сотворил лично, вопросом меньше. Идём дальше… Капитан и воин рядом с ним явно заколоты. Но чем? Не припомню оружия в руках спасительницы, явившейся по Зову эльфки… Прятала под одеждой? Всё может быть, но я не уверен. Разве только в рукавах… Тонкие прямые лезвия длиной с ладонь… Да, не длиннее. Ладно, приду – спрошу.
О, арбалетная стрела! Воткнута в землю недалеко от тела угрюмого воина. Похоже, стрелок целился во вновь прибывшую воительницу. Но не попал. Девица отбила её в полёте? Ну, сильна! Пожалуй, не буду с ней ссориться. Ещё порежет на ленточки между делом…
Второго выстрела не было, потому что кто-то прикрыл нам спину. Кто?
Я присел рядом с трупом и провёл пальцами по рассечённому горлу арбалетчика. Кто бы это ни сделал, он постарался не оставлять лишних следов. По крайней мере, на теле жертвы. Магией не пахнет. Птица? Я поднял голову, прикидывая траекторию полёта. Возможно… Кто-то где-то пролетал… Если моим спасителем был некто пернатый, то он сделал это «на ходу» – ни на одной близлежащей ветке, откуда мог бы спикировать крылатый убийца подходящего размера, снег не был потревожен. Из ниоткуда в никуда. Птичка, значит? Быстро густеющая на морозе кровь плёнкой облепила пальцы. Птичка… Я бы поверил, если бы… Если бы не странный всплеск Пространства, погладивший мой висок во время схватки. Словно занавеска на окне приподнялась, пропустив чей-то любопытный взгляд, и снова вернулась на место…
Выпрямляюсь и грозно спрашиваю:
–Чья Тропа нарушила покой этого места и мой покой? Покажись!
Пауза. Небольшая, но какая-то… укоризненно-насмешливая. Только не…
Гладь морозного воздуха помутнела, поросла кристалликами, похожими на снежинки, вздрогнула и разлетелась в стороны радужными искрами. Ничего, не скажешь, эффектно! Впрочем, та, что ступила на поляну, когда последняя крупица замороженного Пространства исчезла в недрах сворачивающейся Тропы, не нуждалась в излишнем украшательстве своих действий. И вообще в украшательстве не нуждалась…
Ростом почти с меня, но на этом сходство и заканчивается. Лазурь бесконечно мудрых и лукавых глаз обрамлена веерами длинных белоснежных ресниц, на кончиках которых подрагивают кристаллики снежинок, но не тех, что сыплются с неба по три месяца в году (а бывает – и дольше), а созданных ювелирной магией. Последний «всхлип моды» в Домах? Когда я уходил, сие украшение категорически не принималось тамошним обществом… Ореол белых – до голубизны – мелко завитых локонов. Кожа жемчужно-розовая, гладкая, как полированная сталь: кажется, что на ней ни единая капля воды не удержится. На губах, подчёркнутых помадой цвета самой спелой вишни, с отливом в синь, небрежно расположилась вежливо-вызывающая улыбка. Черты лица настолько сообразны друг другу, что ничего нельзя отнять и не хочется прибавить. Королева снегов и крови… Очень горячих снегов, надо сказать: хотя она зябко скрестила руки на груди под накидкой из шкурок полуночных лис, во всей позе чувствуется напряжение сжатой пружины: вот-вот взорвётся невероятным движением, и тот, кто не успеет отскочить… Рискует быть уничтоженным. Окончательно и бесповоротно. Но такая участь покажется ему желанной…
Вы думаете, я влюблён в свою старшую сестру? Ошибаетесь. Любовь – это слишком простое определение моего чувства. Я боготворю Магрит. И не я один, кстати.
Величественное совершенство. И напротив: ободранное, запыхавшееся ничтожество, судорожно вцепившееся пальцами в полы куртки. Что я могу сказать? Да и нужны ли слова?…
Сколько лет мы не виделись? Если учесть, что я покинул Дом вскоре после совершеннолетия, то… Целое море времени. Ваш покорный слуга ничего не старался забыть, но нарочно из памяти ничего и не выуживал. Придётся к месту – так придётся…
А она совсем не изменилась, даже помолодела. Взгляд стал менее усталым, словно с плеч наконец- то сброшен тяжкий груз. А, знаю, какой: я, кто же ещё? Магрит, наверняка, вздохнула с облегчением, когда на паркете Дома остыли мои следы… Она тратила на меня много сил. Учила. Направляла. Контролировала. Надеялась… Нет, вру: не на что было надеяться. Но она не сдавалась. Мне бы такое упорство…
Лазурные глаза методично изучают каждую точку моего лица. Фрэлл, она же видит!… Впрочем, натягивать капюшон поздно. Не поможет. Клеймо – во всей красе, а на холодном воздухе (как я успел убедиться), синий узор наливается фиолетовыми тонами…
Всё, сейчас буду стёрт в порошок. Хуже всего, если Магрит так же молча развернётся и исчезнет, оставив меня наедине со стыдом. Пусть ударит, пусть обругает, только не молчит! Боги, если Вы слышите вашего недостойного слугу, хоть раз – помогите! Я не вынесу этого молчания…
Не знаю, какое мнение о ситуации сложилось у Властителей Судеб, но моя сестра не отступила от своего единственного правила: «Если мир не желает преклонить передо мной колени, я просто взлечу над его головой!» Проще говоря, Магрит сделала то, чего не ожидал ни я, ни духи леса, ни осиротевшие лошади, разбредшиеся по поляне…
Она сделала шаг в мою сторону, взметнув волну бордового бархата, приподняла тонкую бровь, качнула головой и… Самым невинным тоном поинтересовалась:
– Как дела?
Ничего себе! Будто вчера расстались… Или это – новая уловка? Прелюдия к жестокой трагедии? Не узнаю, пока не отвечу…
– Вашими молитвами, dou Магрит, – пробурчал я.
– Прости, сестринского поцелуя придётся избежать: зря я что ли, прихорашивалась? – она кокетливо провела пальцами по кончикам ресниц.
– Как Вам будет угодно, – я упорно не желал понимать, что происходит. Поцелуй? Да она и в лучшие времена не была столь тепло ко мне настроена… Я бы решил, что это – морок, если бы не чувствовал каждой клеточкой тела властную Силу, исходящую от гибкой фигуры Магрит.
– Ну, не дуйся! – сестрёнка подозрительно улыбчива… Не к добру это. Совсем не к добру.
– У меня немного поводов для веселья, – констатирую. Довольно уныло.
– Разве? – я награждён нарочито наивным взглядом. – Остался жив, и не рад? Я тебя не узнаю… Насколько могу припомнить, ты умереть боялся… до смерти!
– Это было давно, – Магрит ведёт себя совершенно, как девчонка. Как озорная девчонка. Может, подыграть ей? Пошутить? Нет, не рискну: вдруг она только этого и ждёт, чтобы начать убийственную атаку.
– Всего лишь несколько лет назад. Да что там! Ещё весной ты вёл себя предельно осторожно.
– Откуда Вы знаете? – я не удержал любопытство в узде.
– Слухами земля полнится, – загадочно промурлыкала Магрит. – Однако ты и разошёлся…
– Куда? – не совсем понимаю иронию сестры.
– На все четыре стороны! Чего стоит одна только картинка на твоём лице… Опять попал кому-то
