– Я… Я вновь родилась на свет, – бездонный океан глаз опять возжелал поглотить меня целиком.
Что она имеет в виду? Слишком мало данных для проведения всестороннего анализа… Фрэлл, как меня это бесит!
– А сегодня, – продолжала эльфка, – сегодня я родилась в третий раз. Я получила три Дара Жизни 2, и два были приняты из твоих ладоней.
– Не приписывайте мне излишние заслуги! – возразил я. – С солдатами воевала Мин, а я… Пытался не путаться под ногами.
– Скромность хороша, но не всегда, – поучительно заметила эльфка. – От твоей руки пали двое. Столько же – от рук Мин. Но если бы не ты, никто бы не пришёл на помощь.
– Вы считаете… – я осторожно попытался прощупать почву. Неужели она… Поняла?
– Я знаю, – отрезала моя собеседница.
– Что Вы знаете? – согласен, строить дурачка было поздно, но я никак не мог смириться с мыслью, что мои действия не остались тайной. Ведь то, что не проходит незамеченным, не остаётся безнаказанным…
– Ты насытил мой Зов Силой. Будешь отрицать?
– Не буду, – мрачно признаю поражение. В этой конкретной схватке.
Эльфка скрестила руки на груди и странно на меня посмотрела:
– Я не могу понять… Ты ничего не забыл, ты был потрясён, увидев моё лицо, но… Ты ничего не требуешь.
– А должен? – горько спросил я.
– Тот, кто дарит жизнь, вправе в ней участвовать.
– В качестве кого? Поводыря? Надсмотрщика? Спутника?
– Выбирай сам, – разрешила она.
На самом деле, разрешила. Что творится в этом мире? Кто сошёл с ума – я или она?
– Даритель не ломает свой подарок и не забирает обратно, разве Вы не знаете? Занятно: столько лет прожили, а до сих пор не усвоили такой простой истины…
– То, что очевидно для тебя, многие другие сочли бы глупостью, – улыбнулась эльфка.
– Значит, я – дурак.
– Только очень мудрый человек не считает себя знатоком жизни.
– Это комплимент? – съязвил ваш покорный слуга.
– Наблюдение, – поправила она.
– Вы позвали меня только за тем, чтобы узнать, буду ли я требовать плату за свои услуги?
– Да, – эльфка с вызовом выпрямила спину.
– И что же Вы можете предложить?
– Всё, что ты захочешь.
– Даже… Ваше тело?
Она на мгновение застыла статуей, но ответила. Твёрдо и спокойно:
– Даже моё тело.
Я рассмеялся:
– Как это много… И как мало! Меня больше устроило бы не тело, хотя, признаюсь, – я окинул эльфку взглядом работорговца, оценивающего товар, и с удовлетворением отметил, что та задержала дыхание, – это тело кажется мне совершенным. Но такому глупцу, как я, дороже не Ваша точёная грудь, а то, что в ней бьётся. И, зная, что Ваше сердце никогда не станет моим, хочу ли я владеть драгоценным, но пустым сосудом? Не хочу.
К концу сей поэтической тирады взгляд женщины разгорелся непонятным пламенем. Или… Это блестят слёзы? Ещё чего не хватало! Я же обещал Магрит, что не буду делать больно…
– Ты сказал то, что думаешь? – срывающимся голосом спросила эльфка.
– Н-у-у-у-у… – немного смущаюсь. – Большей частью. Мои мысли не так красивы, как мои слова.
– Но ты искусно их украшаешь… Я и в самом деле, не могу отдать тебе своё сердце. Зачем дарить одно и то же дважды?
– Д-дважды? – я расширил глаза.
– Помнишь, я сказала, что получила три Дара Жизни? Я забыла добавить: для себя. Но ещё один Дар… был передан мне, как хранительнице. Дар Жизни моего ребёнка. Вскоре после… встречи с тобой я почувствовала, как бьётся его сердечко… Именно тогда я родилась во второй раз.
Отвожу взгляд. Ну ничего себе! Значит, капли крови, которые она слизнула с моей щеки, каким-то образом… Как всё запутано! Успел я отличиться…
– Вы хотите сказать…
– Моё сердце стало твоим с той самой минуты, ma' resayi 3, – тёплый бархат её голоса накрыл меня с головой.
Твоё сердце, lohassy… А вот куда делось моё? Рухнуло к пяткам? Провалилось сквозь пол и исчезло в недрах земли? Не думал, что буду приведён в состояние полнейшей прострации так легко… И так приятно. Несколько незаслуженно, конечно…
– Если бы я знал, кого солдаты собираются казнить, я бы не стал вмешиваться. Возможно, я бы убил Вас, – слова слетали с языка, как звенья каторжной цепи. Тяжелые. Уродливые. Но – неизбежные.
– И я бы не винила тебя в этом, – улыбнулась эльфка. – И одного Дара было много для меня…
– Я…
– Не нужно слов, – тёмно-бирюзовые глаза смеялись. – Не зная ничего о несчастной женщине, ты всё же поспешил ей на помощь… Трудно найти лучший способ явить миру своё благородство.
Я почувствовал, что начинаю краснеть, и поспешил отвернуться.
– Вы бы оделись, что ли… Замёрзнете… – выскакиваю за дверь под перелив искреннего и безудержно весёлого смеха…
Заплетающимися ногами я пересчитал ступеньки, ввалился в свою комнату и рухнул на постель.
Мальчишка! Где твоё совершеннолетие? Давно пройдено, оставлено позади и забыто! Так какого фрэлла ты не хочешь понять, что должен вести себя по-взрослому?!…
Эльфка смеялась над тобой, понимаешь? Смеялась! Вместо того, чтобы испытывать почтение к своему «творцу», она хохотала… Что это может означать? Шутку? О, нет: такими титулами не разбрасываются. Жизнь настолько редко позволяет произнести «ma' resayi», что смысл этих слов, поистине, драгоценнее злата и алмазов самой чистой воды. Эльфка не шутила. Она признала, что я трижды подарил Жизнь: два раза ей и один раз – ребёнку в её чреве. Признала… Но, фрэлл меня подери, почему она смеялась? Я настолько забавен в своих мыслях и поступках? Как больно… Я не хочу быть посмешищем для всех и каждого – достаточно того, что ваш покорный слуга даже в своём собственном Доме не чувствует душевного тепла…
У неё красивая улыбка – такая же, как и в тот день, но засверкавшая новыми гранями. Говорят, что материнство меняет женщину. Ерунда! Не меняет. Только углубляет русла тех рек, что уже давно текут через её душу. Принявшая из моих рук Дары Жизни эльфка осталась той же самой безжалостной фурией, изуродовавшей моё лицо. Той же самой… С одной небольшой поправкой: я теперь не входил в число противников. Впрочем, и другом не стал. Быть resayi – не значит заслужить симпатию. Любить того, кому трижды обязан? Какая глупость! Эльфка смеялась надо мной…
Я стиснул в кулаках уголки подушки.
Стерва листоухая! Ничего, я найду способ… Исхитрюсь… И ты проглотишь свой смех!…
Ну что за день?!
Сначала ведунья – со скромным желанием спасти свою шкуру за счёт моей. Потом – борьба не на жизнь, а насмерть с королевскими солдатами. В довершение всего объявляют «творцом» и при этом гогочут
