– Я имею в виду пенсию безмерного покоя – награду за много лет глубокой медитации. Теперь я никогда не нуждаюсь в деньгах. Мои малые материальные нужды вполне обеспечены. Позже ты поймешь смысл этой пенсии.
Внезапно прекратив беседу, святой стал величественно неподвижным, окутанным атмосферой сфинкса. Сначала глаза искрились, как если бы наблюдали нечто интересное, потом потухли. Я был в замешательстве от его немногословия, ведь он еще не сказал, как встретиться с другом отца. С некоторой тревогой я осмотрел пустую комнату, где, кроме нас, никого не было. Мой блуждающий взгляд упал не его деревянные сандалии, лежавшие под скамейкой.
Он снова впал в молчание. Когда часы показали, что тридцать минут прошли, свами очнулся.
– Я думаю, что Кедар Натх Бабу уже у дверей, – сказал он.
Я услышал, как кто-то поднимался по ступенькам. В полном недоумении в мыслях пронеслось: «Как можно, никого не посылая, вызвать друга моего отца? Свами со времени моего прихода ни с кем ни о чем не разговаривал, кроме меня!»
Молча выйдя из комнаты, я стал спускаться по лестнице, встретив на полпути худого светлокожего человека среднего роста. Казалось, он торопился.
– Вы Кедар Натх Бабу? – в моем голосе звучало волнение.
– Да. А ты сын Бхагабати, ожидающий здесь встречи со мной? – Он дружески улыбнулся.
– Сэр, каким образом вы пришли сюда? – Я почувствовал замешательство от его необъяснимого присутствия.
'Сегодня все таинственно! Менее часа тому назад, когда я как раз окончил купание в Ганге, ко мне приблизился свами Пранабананда. Не понимаю, как он узнал, что я был там в это время.
– Сын Бхагабати ждет тебя в моем доме, – сказал он. – Пойдем со мной?
Я охотно согласился. Когда мы вместе с ним отправились, свами в своих деревянных сандалиях странным образом сумел меня опередить, хотя на мне были вот эти прочные туфли. Внезапно остановившись, он задал мне вопрос:
– Сколько времени понадобится вам, чтобы добраться до моего дома?
– Около получаса.
– Мне нужно сейчас кое-что сделать, – загадочно взглянув, сказал свами. – Я должен вас опередить. Вы присоединитесь ко мне у меня дома, где сын Бхагабати и я будем вас ждать.
Прежде чем я успел возразить, он быстро промчался мимо меня и исчез в толпе. Как можно скорее я пришел сюда'.
Это объяснение только увеличило мое недоумение. Я спросил:
– Давно ли вы знаете свами?
– В прошлом году мы встречались несколько раз, а в этом ни разу. Я был очень рад вновь увидеть его сегодня у
Не могу поверить своим ушам! Я что, схожу с ума? Он почудился, или вы действительно его видели, касались руки, слышали звук голоса, шагов?
– Не понимаю, к чему ты клонишь! – вспыхнул он. – Я не лгу. Неужели не понятно, что я мог узнать, что ты ждешь меня в этом доме, только от свами?
– Да, но ведь с тех пор, как я сюда пришел около часа тому назад, свами Пранабананда не уходил с моих глаз ни на минуту.
Я рассказал ему все, как было, и повторил свой разговор со свами. Его глаза широко раскрылись.
– Живем мы в этот материальный век или спим? Никогда в жизни я не ожидал стать свидетелем такого чуда! Мне казалось, что этот свами – обычный человек, а теперь оказалось, что он в состоянии материализовать еще одно тело и действовать через него!
Мы вместе вошли в комнату святого. Кедар Натх Бабу показал на туфли под скамейкой:
– Смотри-ка, это те же самые сандалии, что были на нем, когда он внезапно появился у
Когда гость склонился перед святым, тот повернулся ко мне с хитрой улыбкой:
– Почему ты так этому удивляешься? Тонкое единство нематериального мира не скрыто от истинных йогов. Одновременно я вижусь и беседую с учениками в далекой Калькутте. Подобно этому и они способны преодолевать сложности любого важного дела волевым усилием.
Вероятно, стараясь возбудить духовный пыл в юной груди, свами рассказал о своих способностях астрального «радио» и «телевидения»2. Но вместо энтузиазма ощущался лишь благоговейный страх. Поскольку мне было предопределено предпринять искания божественного через определенного гуру – Шри Юктешвара, которого еще не повстречал, я не чувствовал склонности признать Пранабананду своим учителем. Взглянув на него с сомнением, я желал понять, кто передо мной: он или его двойник.
Свами, стараясь развеять беспокойство, устремил на меня проницательный взгляд и вдохновенно заговорил о своем гуру:
– Лахари Махасая был величайшим йогом из всех, кого я знал. Он был самим Богом во плоти.
Если ученик, подумал я , мог по собственной воле материализовать еще одну физическую форму, какие же чудеса могли быть доступны учителю? И свами поведал мне, сколь бесценна помощь гуру.
'Обычно я и другой ученик медитировали каждую ночь по восемь часов, – начал он, – днем мы работали в управлении железной дороги. Находя трудным продолжать канцелярскую службу, я желал посвятить все время Богу. Восемь лет я ежедневно медитировал по полночи. Успехи были прекрасные, потрясающие духовные откровения озаряли разум. Но между мной и Бесконечным постоянно оставалась небольшая завеса. Казалось, что даже при сверхупорстве конечное необратимое единство окажется недоступно. Однажды вечером я пришел к Лахири Махасая и попросил его божественного вмешательства. Мои назойливые просьбы продолжались всю ночь:
– Ангельский гуру, мои духовные страдания заключаются в том, что я не могу больше выносить жизни, не встретив Великого Возлюбленного!
– Что я могу поделать? Тебе необходимо медитировать более глубоко, – ответил он.
– Я взываю к Тебе, мой Господь Бог! Я вижу Тебя материализованным перед собой в физическом теле, благослови меня, чтобы я мог воспринять Тебя в Твоей бесконечной форме!
Лахири Махасая сделал милостивый жест рукой: – Можешь идти и медитировать. Я ходатайствовал за тебя перед Брахмой3.
В безмерном душевном подъеме вернулся я домой. В медитации той ночью страстная цель моей жизни была достигнута. Теперь я непрерывно наслаждаюсь этой духовной пенсией. Никогда с того дня Всеблагой Творец не оставался сокрытым от моих глаз какой-либо завесой заблуждения'.
Лицо Пранабананды было залито божественным светом. Покой иного мира вошел в мое сердце,
