земле?
— Билли, — пролепетал он.
— Повтори. Более отчетливо.
— Билли Одна Шляпа, — как можно яснее произнес он.
— Почему ты здесь?
— Я туг живу, мисас.
Джейн обернулась в мою сторону и кивнула: Стейнби, кажется, говорил про какого-то аборигена.
— Ты что-то вроде управляющего? — уже мягче задала вопрос Джейн.
— Да, мисас.
Джейн сделала шаг вперед и протянула ему руку:
— Вы хорошо помогали миссис Грин, я слышала. Надеюсь, будете так же помогать и мне?
Это был момент, достойный кисти великого художника: гордая белая девушка и абориген-великан пожимают друг другу руки.
— Здравствуйте, мисас, рад встретить вас на Стринджер Стейшн.
— Я чужеземка и совсем ничего не знаю о ферме.
— Добро пожаловать, мисас. Ваш муж тоже. — Он смотрел на нее, покачивая головой.
Я засмеялся, а Джейн улыбнулась и уточнила:
— Это не мой муж. Билли.
— Я что-то вроде полиции, — пояснил я.
— Что произошло в доме? — поинтересовалась Джейн.
— Расскажите, только не здесь, на солнцепеке. Давайте зайдем в дом и приготовим чай, — предложил я.
Металлический чайник был изрядно помят, но дырок в нем не обнаружили, баллон с газом, хранящийся в специальной кладке, тоже уцелел. Пока закипала вода, Джейн расспрашивала аборигена о его семье. Я отправился на поиски чашек и нашел лишь старые, покрытые пятнами металлические кружки, — от всего, что бьется, остались одни черепки.
— Кто это сделал и когда? — спросил я, приступая к чаепитию. Как и все люди его племени, Билли был застенчив и малоразговорчив. И не сразу нам удалось расшевелить его.
— Четверо на самолете, — он показал на небо, — оттуда. Сломали дверь, прошли через дом, все поломали.
Я подумал, что, может быть, и сам Билли с приятелями-аборигенами однажды забрались сюда в поисках спиртного и, ничего не найдя, пришли в ярость, все разгромив. Они любители заглянуть в бутылку. Но я ошибся.
— Били меня, жену, двух мальчиков, — продолжал Билли.
— Били тебя? Почему?
— Старался остановить их. Они сказали — прочь. Повалили на землю и били.
— Когда же это случилось?
— Три недели...
— Кто они? — спросила Джейн.
Билли пожал плечами:
— Ты их не знаешь?
— Незнакомцы, — лаконично ответил Билли.
Абориген оказался человеком спокойным, по-английски говорил только в случае крайней необходимости. Ныне в Австралии аборигены входят даже в состав правительства, есть они и в милиции и среди спортсменов, но это с недавнего времени. Попадаются и такие, которые выступают против белых, не принимая их в силу своих традиций.
Я начал задавать вопросы, будто полицейский: попросил описать мужчин, цвет самолета и т. д.
Джейн же интересовало, что им было нужно в Стринджер Стейшн.
Билли не знал.
— Может быть, все же спиртное? — предположил я.
— Нет, — покачал головой Билли.
Были ли они здесь когда-нибудь раньше? Нет. С тех пор, как учинили разгром, — тоже нет.
Отложив беседу, мы решили заняться делами, в данный момент более необходимыми.
— Генератор, Билли?
Тот показал мне на одно из стоящих рядом сооружений. Обнаружился в нем и древний американский дизель с пустым баком, следовательно, бесполезный. По счастью, в сарае оказался запас топлива, и после того, как я влил в дизель несколько галлонов горючего, он сразу же с готовностью заработал, к моей великой радости, — крутить вручную старый дизель при такой жаре не слишком-то весело. Ветряной насос, лопасти которого свободно вращались, обещал набрать большую емкость воды.
Казалось, все оставалось в рабочем состоянии. Я пошел доложить об этом хозяйке, которая пыталась навести хоть какой-то порядок в доме.
— Загадочно, — сказала Джейн. И наморщила лоб.
— Загадочно?
— Вы так не думаете?
— Вы имеете в виду место, или страну, или дом, или что-то еще?
— Все в порядке, сказали вы? — Джейн посмотрела на меня, — Все в порядке, за исключением дома. Генератор работает, вода есть, а здесь все разрушено.
— Есть и нечто более загадочное.
— Что именно?
Я предложил Джейн выйти из дома.
— Посмотрите вокруг.
Джейн послушно огляделась.
— Что видите?
— Вы прекрасно знаете что. Старые, облупленные строения, сломанные заборы, дикие стада скота.
— Стада всегда бегают свободно, Джейн.
— Ну, ладно; — Джейн сложила руки на груди. — В чем же проблема?
— Эта ферма может приносить очень большой доход, — пояснил я. — Две тысячи долларов, по меньшей мере.
Возможно, такие деньги и можно было выручить, если бы за фермой был соответствующий уход. Может быть. Позже мы это проверим. А пока я отправился осматривать постройки. В обитом жестью сарае, где было жарче, чем в духовке, я обнаружил грузовик, включил мотор, и старая «тойота», заурчав, завелась.
Выключив его, я пошел дальше и обнаружил кладовую для продуктов, но сейчас там хранилось лишь немного маиса. Вполне возможно, Мэри Эллен держала кур, которые, как я полагаю, разбежались, поскольку в металлической сетке было больше дыр, чем самой сетки. Ни ограды, ни кур и, естественно, ни яиц.
В четырех-пяти сотнях ярдов от дома стоял трейлер. Я решил, что люди, которые стоят и сидят в тени баобаба неподалеку от трейлера, вероятно, семья Билли. Они что-то оживленно обсуждали, активно жестикулируя. Скорее всего нас: новую мисас, которая выглядела очень самоуверенно, и ее прирученного мужчину. Я сначала решил подойти, взяв с собой Билли, чтобы получить побольше информации, но передумал. Было слишком жарко идти пешком, но не менее жарко и ехать на машине. Завтра утром можно будет предпринять такую поездку. Рано утром.
А сейчас я открыл следующую дверь. Открыл — это легко сказать. Старая амбарная дверь еле держалась на перекосившихся петлях, и с меня уже сходил седьмой пот, пока я приподнимал, а потом толкал ее внутрь. За дверью оказалась часовня — старая молельня с двумя грубыми скамьями и алтарем, на стене — изображения Христа и Девы Марии, на аналое — Библия. Несмотря на сплошную пыль вокруг,
