— Нет.
— Вы ждали какие-нибудь письма, известия?
— Нет. Но можно позвонить на почту.
Я вспомнил о Томе Кендрике и сказал об этом Бобу.
— Он имеет отношение к делу?
— Да.
— Позвони ему. — Боб указал на телефон.
— Мне никто не ответил. Кендрик мог быть, как я полагаю, на пляже.
— Какой второй момент? — напомнил я.
— Трактир, — сказал Боб. — Как он называется?
— Уверен, что она сказала «Грин Мен».
— Ты до сих пор так и не вспомнил название трактира на вышивке?
— Нет. Откуда?
— Ты видел сон «Сыновья сыновей рэнджменов». А Рэнджмен — это анаграмма[12] Грин Мен.
— Издеваешься?
Боб ткнул в мою сторону ручкой:
— Старайся! Вопрос: почему? Почему старая леди... как ее звали?
— Мэри Эллен Грин.
— Хорошо. Почему она изменила название? Кстати, это она сама вышивала?
— Думаю, да. Доказательств нет, но кто еще мог? За шестьдесят лет на ферме никого не было, кроме мужей.
— О'кей. Она вышила это и изменила название. Почему — на вышивке?
— Бог знает...
— Бог советов не дает, — мрачно сказал Боб. — Есть какая-то причина. Она новая, эта вышивка?
— Я едва взглянул на нее.
— Не старая и выцветшая?
— Нет. Она висела в комнате, большой, затемненной. На нее не падал солнечный свет.
— О'кей. Мы не знаем даже, когда именно это было сделано, где-то между двадцатыми и восьмидесятыми годами, рамки слишком широки. Правильно?
Я кивнул.
— Известно, что в действительности в том месте, откуда она приехала, есть трактир? В Брэдфорде?
— Нет, не в самом городе, — ответил я. — Какой-то пригород.
— Припомни, что говорила Джейн, любую чертову мелочь.
— Там родились Бронте[13], — сказал я.
Боб пощелкал пальцами.
— Говарт. Они, помнится, из Говарта, но это же не Брэдфорд. Ты уверен?
Подойдя к книжным полкам, он взял третий том энциклопедии.
— Бронте, Бронте, Бронте... — Боб поднял голову и посмотрел на меня. — Они родились в Торнтоне, близ Брэдфорда. У тебя заработали мозги, Джон. Говори, что мы знаем
— Может быть, эта вышивка была сделана недавно. Миссис Грин начала стареть и просто ошиблась в датировании.
— Может быть, — сказал Боб. — Но я так не думаю. Что еще нам известно?
— Фамилия ее второго мужа — Грин.
— Я не забыл. Она изменила название трактира, который не видела со времен своей молодости. Она сделала это, вышивая картинку.
— И что дальше?
— Ты хоть раз был на аукционах? О нет — ты же юрист, не так ли? И вся твоя вера в правах и законах. Ты пойдешь на аукцион, юный Джон Клоуз, и найдешь там вышивку, и похожую и не похожую на ту. Вышивка бывает на подушках, в виде девизов и просто в виде образцов или деталей.
— Эта была в рамке.
— Расскажи подробнее.
— Деревянная рамка, разломанная негодяями и валявшаяся на полу.
— Стекло?
— Разбито.
— Но оно вообще было?
— Да.
— Значит, ни моль, ни сырость не могли повредить картину, — констатировал Боб.
— Это не религиозный трактат...
— Раз она была защищена, значит, сохранилась в прежнем виде. Рамка была из твердой древесины?
— Эбеновое дерево, — ответил я.
— Эбеновое дерево, — повторил Боб. — Плюс стекло. Плюс подложенная сзади дощечка.
— Почему ты придаешь этому такое значение?
Боб помолчал.
— Скажи-ка мне вот что. Знала ли Мэри Эллен Грин, кто будет ее наследником? О да, должна была знать.
— Это важно?
— Сейчас все важно, парень. — Боб мрачно посмотрел на меня. — Думай! Как она могла узнать?
— О'кей, — согласился я и поднял руку, останавливая его. Боб выглядел очень воинственно. — Это могло произойти так: старая Мэри Эллен жила на огромном расстоянии от кого бы то ни было. Ее единственная сестра умерла в начале семидесятых, дом в Англии был продан. Мэри Эллен написала своей сестре за полвека всего несколько писем. Она не любила писать.
Единственная родственница, которая у нее оставалась, — это Джейн Стратт, но они никогда не встречались и не общались. Джейн могла умереть или просто исчезнуть...
— Как сейчас, — вставил Боб.
Пропустив это мимо ушей, я продолжил:
— Поэтому Мэри Эллен могла только
— Подожди. Но при этом она знала, что единственный человек из ее кровной родни, кто мог бы стать ее наследником, — девушка. Не мужчина.
Я озадаченно кивнул:
— Да. Но что это нам дает?
— Скольких мужчин ты знаешь... — задумчиво проговорил Боб, — кто посмотрел бы дважды на вышитое изделие? Женщины, да. Им понятно, что это такое. Они рассматривают стежки, знают, сколько туда вложено труда и усердия.
— Продолжай.
Боб оскалил зубы.
— Что скажешь на это? Она норовистая была штучка, наша миссис Грин: одинокая и самостоятельная. У нее была какая-то важная информация, которую она хотела передать. Будучи единственной владелицей большого участка земли — а земля всегда большая ценность, — она знала, что другие животноводы хотели бы получить эту землю и один или два из них люди непорядочные. Когда ей стало известно, что ее наследницей будет
