Марин оказался совсем не тем безобидным простаком, за которого принял его Сейт. Усыпив бдительность инспектора, контрабандист подсунул ему в мыльной упаковке портативный темпоральный модулятор, который и выбросил Сейта из XVII века. Сейту еще повезло, что он ударился головой о мостовую Кипешмы, а не оказался погребенным в песках пустыни или замерзающим среди арктических льдов, поскольку в темпоральном модуляторе, собранном народным умельцем, известным под именем Пройдоха Шмульц, в целях экономии места отсутствовал не только пространственный стабилизатор, но и система привязки к местности.
Когда инспектор впервые открыл глаза на больничной койке, первым, кого он увидел, оказался мужчина лет тридцати с густой черной бородой и длинными волосами, спадающими ему на плечи и перехваченными на лбу пестрой тесемкой. Так же как Сейт, бородач был одет в линялую больничную пижаму.
– Как самочувствие? – спросил он у Сейта, присаживаясь на соседнюю свободную койку.
– Спасибо, неплохо, – ответил инспектор.
Когда в голове у него перестало звенеть от боли, он смог воспользоваться гипнопедической программой изучения языков, заложенной у него в подсознании.
– Меня зовут Михаил Цетлин, – представился бородач. – Я – скульптор-монументалист. Полагаю, что гений. Хотя широким массам общественности, равно как и критикам, пока неизвестен. Видел голову Ильича на центральной площади?
Смущенно улыбнувшись, Сейт отрицательно качнул головой.
– А Ильича в полный рост, что возле ДК 'Железнодорожник'?
– Я случайно оказался в этом городе, – признался Сейт. – И сразу же попал в больницу.
Цетлин с пониманием кивнул.
– Я вот тоже попал под нож хирурга по причине приступа острого аппендицита.
Он расстегнул пижамную куртку и показал марлевую наклейку внизу живота.
– Разрезали удачно, а вот заживает плохо, – пожаловался он. – Гноится.
– Я мог бы вам помочь, – сказал Поль.
– Серьезно? – заинтересованно посмотрел на него Цетлин. – Можешь лекарства импортные достать? – Не дожидаясь ответа, он начал объяснять:
– Понимаешь, меня местное руководство за что ценит? За то, что я работаю быстро! У меня сейчас в мастерской два незаконченных заказа стоят. Правда, работы, не в пример Ильичам, помельче. Одна – здешний первый секретарь, бюст в натуральную величину; вторая, – художник тихо прыснул в кулак. – Не поверишь, – заговорщицки произнес он, понизив голос, – любовница первого секретаря в чем мать родила. Да-да, – поспешно кивнул он, хотя Сейт и не думал проявлять каких-либо сомнений на сей счет. – Обнаженка в чистом виде. Говорят, персек хочет статую на даче установить. Правда, позировать нагишом эта краля мне наотрез отказалась. Поэтому приходится пользоваться классическими образцами. Ну а если я стану тормозить работу, то, сам понимаешь, мне замену быстро найдут...
Слушая Цетлина, Сейт внимательно осматривал больничную палату, пытаясь хотя бы приблизительно определить эпоху, в которой оказался.
– Где мы сейчас находимся? – поинтересовался он, воспользовавшись первой же паузой, возникшей в бесконечном монологе соседа по палате.
– В городской больнице, – тут же ответил Цетлин.
Подняв подушку повыше, Сейт сел, прислонившись к ней спиной.
– А в каком городе?
– Кипешма, – скульптор-монументалист тяжело и безнадежно вздохнул. – Русский Север.
– Какой сейчас год?
Сейт полагал, что столь необычный вопрос должен был вызвать недоумение у соседа по палате. Но Цетлин, как ни странно, вовсе не был удивлен.
– 1990-й, 20 июля, – с готовностью сообщил он. После чего заметил:
– Между прочим, ты еще не представился.
– Жан-Поль Сейт, – назвал свое имя инспектор.
– Французское имя, – как бы между прочим заметил Цетлин.
– Мать у меня наполовину француженка, – объяснил Сейт.
– А самого-то тебя как сюда занесло?
Сейт промолчал, не зная, как лучше ответить на этот вопрос.
– Можешь, конечно, не отвечать, – не стал настаивать Цетлин. – Но имей в виду, что про тебя здесь рассказывают бог знает какие небылицы. И милиция в больницу уже наведывалась.
– Простите, Михаил, – сконфуженно произнес Сейт. – Я нахожусь в глупейшем положении... Мне необходима помощь, но я здесь чужой, и мне не к кому обратиться.
– Обратись ко мне, – запросто предложил Цетлин.
– И вы обещаете помочь, не задавая никаких вопросов? – с сомнением посмотрел на соседа по палате Сейт.
Цетлин задумчиво поскреб ногтями бороду.
– А в чем, собственно, проблема?
– При мне был кусок мыла в яркой упаковке. Мне непременно нужно его отыскать.
Цетлин удивленно шевельнул левой бровью.
– И это все?
– Пока все, – ответил Сейт.
– Ну, за этим дело не станет. – Цетлин поднялся с койки и приоткрыл дверь в коридор. – Аллочка! – громко позвал он. – Можно вас на минуточку?
В дверь вошла молодая медсестра с высокой прической и жеманной улыбкой на ярко накрашенных пухлых губах. Из-за плотного слоя макияжа, наложенного везде, где только можно, выглядела она лет на десять старше своего реального возраста.
– Аллочка, наш новый больной проснулся и хотел бы привести себя в порядок, – подобострастно улыбаясь, сообщил ей Цетлин. – Вы не могли бы принести нам его вещи?
Медсестра окинула Сейта оценивающим взглядом.
– Саблю, что ли, он свою хочет? – спросила она, растягивая слова, как жевательную резинку, да еще и проглатывая при этом окончания.
– Бог с вами, Аллочка, с кем здесь сражаться? – протестующе взмахнул руками Цетлин. – Разве только вызвать меня на поединок из-за вашей несравненной красоты. – Польщенная Аллочка приторно улыбнулась, но почему-то не Цетлину, а Сейту. – Только у меня и без того живот уже распорот. Так что дуэль мы отложим до лучших времен. Мыло у него было...
– А сам он разговаривать не умеет? – перебила Аллочка, не отрывавшая взгляда от Сейта.
– Умеет, Аллочка, умеет! – горячо заверил ее Цетлин. – Только, увидев вас, лишился дара речи!
Аллочка довольно хихикнула и вышла из палаты.
Наблюдая за ней через щелку чуть приоткрытой двери, Цетлин сделал Сейту обнадеживающий жест рукой, не волнуйся, мол, все идет по плану.
Минут через пять медсестра вернулась.
– Вот ваше мыло, – сказала она, положив на тумбочку темпоральный модулятор, завернутый в яркую мыльную упаковку. – И еще какая-то штуковина, – рядом с темпоральным модулятором легла плоская зеленая коробочка размером с пачку сигарет.
– Это бритва, – Цетлин ловко подхватил Аллочку под локоток и легко, словно заправский мастер айкидо, почти не встретив сопротивления, развернул медсестру в сторону двери. – Премного вам благодарны. Через полчаса предстанем перед вами в наилучшем виде. А пока мы занимаемся туалетом, не говорите, пожалуйста, дежурному врачу, что мы уже проснулись. Хорошо?
– Ладно, брейтесь, – снисходительно бросила Аллочка, выходя из палаты.
– Ну, что скажешь? – закрыв дверь, с гордостью глянул на своего соседа Цетлин.
Сейт молча раскрыл мыльную упаковку и показал ее начинку, состоявшую из переплетения мелких разноцветных деталек и проводков.
