земель.
1572, весна. – Крымское войско вторглось в Россию, переправилось через Оку и направилось к Москве. Царь бежал в Ярославль.
24 мая Москва была сожжена вся дотла, уцелел только Кремль (это был последний раз, когда крымчакам удалось сжечь Москву). На последовавших затем мирных переговорах хан Девлет заявил: «Жгу и пустошу Россию единственно за Казань и Астрахань…»
И что же царь? Он отказался от Астраханского ханства, выставив требованием лишь установления совместного с Крымским ханством протектората над Астраханью. Но переговоры затянулись, и хан Девлет снова вторгся в Россию. И хотя его войска совершенно неожиданно для москвичей переправившись через Оку, их всё же остановили: в пятидесяти верстах от Москвы, на р. Лопасне, крымцы проиграли сражение (1 августа 1572), и отступили.
Опять начались дипломатические переговоры, на которых Девлет-Гирей предложил Иоанну: «Долго ли враждовать нам за Астрахань и Казань? Отдай их, и мы друзья навеки». Но русское правительство, ввиду новых обстоятельств (победы над ханом), ответило отрицательно, и Крым был вынужден отказаться от освобождения Казани, продолжая настаивать на восстановлении лишь Астраханского ханства. Таким образом, судьба Казанского ханства была окончательно решена через 20 лет после взятия Москвой его столицы.
Эта история изменила политическую ситуацию и внутри Московии. В ходе обострения положения на юге выяснилось, что опричное войско совершенно несостоятельно в борьбе с внешним врагом. Когда Девлет-Гирей шёл на Москву и жёг её, Иоанн IV объявил мобилизацию, однако многие опричники не явились. Затем и сибирский хан разорвал отношения с Россией, и в 1573 году его брат даже ходил на Россию, а в Сибири был убит российский посол.
Уж что-что, но рабом «схем» и «моделей» царь не был. Выявившаяся несостоятельность опричного войска – притом, что основная цель опричнины, перемешивание элиты, уже была достигнута, – способствовала ликвидации опричнины вообще. Командующего опричным войском князя Михаила Черкасского, хоть он и был шурином царя, казнили, в рядах опричнины прошла чистка. В 1572 году опричнину отменили и даже запретили её упоминать.
В этом случае, как позже при рывке, осуществлённом Петром, и затем при Сталине, были сменены кадры. В какой-то момент требовались люди, нацеленные на разрушение старого. По окончании процесса в них не только отпадала необходимость, но они становились вредными, опасными в новых условиях.
Снова выделили «государев удел» и с целью повышения боеспособности армии снова переместили бояр и дворян. Отныне все поместья служилого человека должны были находиться не в разных уездах, а только в том, где он значился в послужном списке. Тем самым помещик поставлял потребное число воинов из всех своих поместий, никого не укрывая от мобилизации, – и это было кстати, поскольку для продолжения Ливонской войны требовалось пополнение армии.
В том же 1572 году царь послал первое послание шведскому королю Юхану III, в котором пенял старинному врагу, что тот, хоть и было ему велено, не прислал к Иоанну послов своих, которых Иоанн ждал в Великом Новгороде, «милостиво и кротко пребывая здесь со всей своей царской роскошью и со всей своей думой, с ближними людьми и без рати, но до сих пор про твоих послов слуху нет, прибудут они или нет. А выборгский твой приказчик Андрус Нилишев [Андрос Нильсен] писал к ореховскому наместнику князю Григорию Путятину, будто наше высокое величество само просило мира у ваших послов».
И далее Иоанн пишет:
«…Этой зимой ты сам увидишь, как мы просим мира, – то будет уже не то, что было прошлой зимой! А после этого нам сказали, что твои послы будут к Петрову дню. Не надеешься ли ты, что Шведская земля может по-прежнему плутовать, как делал твой отец Густав, нападавший вопреки перемирию на Орешек? Как тогда досталось Шведской земле! А как брат твой Эрик обманом хотел нам дать жену твою, Катерину, а его свергли с престола и тебя посадили! А потом осенью нам говорили, что ты умер, а весной сказали, что тебя согнали с государства брат твой Карл да зять твой герцог Магнус. А после этого пришла весть про послов твоих, будто они идут и будто ты на своём государстве. Ныне же про послов твоих слуху нет; говорят, что ты сидишь в Стокгольме, в осаде, а брат твой Эрик на тебя наступает. И тут-то ваше плутовство и обнаруживается: оборачиваетесь, как гад, разными видами. И раз уж год прошёл, а ты бить челом не прислал, а земли своей и людей тебе не жаль (богат и надеешься на деньги!), то мы тогда много писать не хотим: возложили упование на Бога. А как крымскому хану без нас от наших воевод досталось, о том спросив, узнаешь!
Ныне же мы поехали на своё царство в Москву, а в декабре опять будем в своей вотчине, Великом Новгороде, и тогда ты посмотришь, как мы и наши люди станем у тебя мира просить! Если же ты захочешь бранную лютость утолить и пришлёшь послов, согласно нашему наставлению, то мы тебя за твою покорность пожалуем.
Дано это величественное наставление в нашей вотчине, в Великом Новгороде, в 7080 году, 11 августа [11 августа 1572 г.], на 39-й год нашего правления, 26-й год принятия Российского царства, 20-й год Казанского царства, 18-й год Астраханского царства».
В том же 1572 году умер король Польши Сигизмунд II Август, и встал вопрос о наследовании польского трона, что предусматривало участие Иоанна IV. Из Польши пришло официальное предложение русскому царю о выдвижении его кандидатуры для выборов на сейме польским королём и Великим князем литовским. Как вариант, можно было предложить в короли царевича Фёдора Иоанновича. Но, понятно, требовалось переменить веру.
1572.– Политическое завещание Иоанна IV, в котором он наставляет своих преемников в искусстве управления страной, рекомендуя проявлять твёрдость и оправдывая свою жестокость государственной необходимостью.
1573.– Образование Постельного приказа. Андрей Курбский, находясь в бегах, пишет «Историю о великом князе Московском».
1574.– Повторное предложение Иоанну Грозному польской короны ввиду неспособности и нежелания французского герцога Анри Анжуйского, избранного польским королём, исполнять свои обязанности (герцог вообще сбежал во Францию).
1575.– Эпизод с мнимым царём Симеоном. Некий Симеон Бекбулатович, крещёный касимовский хан, волею царя провозглашён «великим князем всея Руси» и посажен в Кремле с подчинением ему земщины, а сам Иоанн IV, отказавшись от всех почестей и титулов, называет себя Иваном Московским и прислуживает «царю Симеону». Эта ситуация длится целый год. Загадка сия велика есть. Можно предположить, что таким образом царь «перевернул» ситуацию времён опричнины, на этот раз как бы дав власть земщине, дабы убедить самого себя в своей правоте: без его твёрдой руки земщина ни на что не способна.
В 1575 году Иоанн IV согласился с выдвижением на польский престол своего сына, царевича Фёдора, но не пожелал слишком тратиться на подкуп сейма, из-за чего сделка расстроилась. Сам царь выставлять себя кандидатом на пустующий польский трон не захотел, предпочитая вести переговоры с австрийским императором Максимилианом II о разделе Польши.
Год спустя московский царь посоветовал польским панам избрать себе королём австрийского эрцгерцога Эрнста, а к России присоединить Великое княжество Литовское, что не встретило у сейма никакого энтузиазма. Королём был избран австрийский император Максимилиан II, но вскоре (12 октября) он умер, что вновь обострило вопрос выбора польского короля. Наконец, 1 мая коронуется князь Семиградский Стефан Баторий, самая неприемлемая для Москвы кандидатура. Извещая царя о своём избрании, новый король намеренно грубо формулирует преамбулу своей грамоты, не называя Иоанна царём, не включая в состав его титула княжеств Смоленского и Полоцкого, чем указывает, что сам претендует на эти земли.
Удивительно ли, что в дальнейшем война с Польшей продолжалась, затихала, снова продолжалась…
1575.– Война новгородцев с финнами и перемирие.
1578.– Первый поход Ермака в Сибирь. Война со Швецией. Установление регулярных торговых
