Другая история Московского царства

Боярская дума превращена в Сенат; поляку Яну Бучинскому поручено составить список его членов. Вводятся по польскому образцу новые должности. В мае царь венчается (по православному обряду) с Мариной Мнишек.

За прошедшие века история Смуты обросла различными слухами и домыслами; наряду с официальной версией существуют и серьёзные в ней сомнения. Самозванец это был, или подлинный Дмитрий, теперь уже не установить никак. Он не отдал полякам ни одного города, и не поставил ни одного католического храма. Он усовершенствовал русское войско. Планировал идти походом на Крым, – что через двести лет реализовала Екатерина. Отменил ограничения права выхода крестьян, их насильственное закрепощение и сыск беглых. Как и Борис Годунов, собирался создавать университеты. Папский нунций Рангоний писал, что он был необыкновенно элегантен и даже в походах постоянно читал книги.

Современник смуты князь С. И. Шаховской так описал его: «Ростом был мал, широк в груди, мышцами крепок; внешность же у него была не царственная, препростое имел обличие и всё тело смуглое. Однако же был остроумен и в науке книжной сведущ, дерзок и многоречив, любил конные состязания, с врагами сражался смело, будучи сильным и храбрым; воинов очень любил». (См. «Памятники литературы Древней Руси. Конец XVI – начало XVII века», стр. 424.)

Вскоре после венчания царя с Мариной боярам круга Шуйского стало известно о тайных обещаниях, якобы данных Дмитрием полякам: распространение унии на Московию, территориальные уступки, завещание русского престола Польше. Бояре совершают очередной переворот, низлагают Дмитрия I и убивают его. Затем выходят к народу на Красную площадь и предлагают созвать Собор, а власть временно передать патриарху. Однако толпа требует нового царя, и тогда, под крики одобрения, бояре указывают на Василия Шуйского, который принимает страну и, как говорили в XVII веке – «даёт на себя запись», обещая править совместно c Боярской думой и Земским собором. Такие же обещания давали польские короли перед своим сеймом, а английские перед парламентом, что, конечно, никак не похоже на самодержавие, напоминая, по крайней мере, «конституционную монархию», если не «президентскую республику». Это угроза перехода к стилю правления, при котором невозможно сохранить целостность России, стиля, негодного для нашей страны.

1606, июнь. – Канонизация угличского страдальца, царевича Дмитрия на основании грамоты Василия Шуйского, который надеется таким образом окончательно поставить Дмитрия I вне закона.

1606, лето. – Восстание в «Диком поле» (к северо-востоку от Чёрного моря) и в Рязанской области, вспыхнувшее при известии о низложении Дмитрия. Восстания по всему Поволжью до Астрахани. Волнения в Твери, Пскове и Новгороде. Бунт терских казаков, во главе которых встаёт самозваный царевич Пётр, выдавая себя за сына Фёдора Иоанновича. Восстание Ивана Болотникова. Крестьяне отказываются признавать «боярского царя», и понятно, почему: власть потеряла легитимность, можно сказать, страна осталась без правителя.

А. В. Горохов пишет, что смена правящей династии в начале 1600-х годов привела к смене политической обстановки и в тюркской части Восточной Европы. Так, например, в 1554-м году, когда Иоанн Грозный собирался в поход на Казань, ногайцы, жившие в междуречье Волги и Яика, отказали турецкому султану в просьбе помочь казанцам, сославшись на хорошие отношения с Москвой:

«Ты убо не царь еси намъ и земля нашія не строиши, и нами не владееши, и живеши далёко отъ насъ, за моремъ, богатъ еси и силенъ, и всемъ еси изобиленъ, никоя же нужа отъ житеискихъ потребъ не отбдержитъ тебе; намъ же убогимъ и скуднымъ всемъ, и аще не бы наполнялъ потребою нашу землю Московскіи царь, то бы не могли жити ни единого дне. И за его добро подобаетъ намъ всячески и помогати ему на Казанцовъ, за ихъ преднее великое лукавство и неправду. Хотя языкъ нашъ съ вами единъ и вера едина, то убо довлеетъ намъ правда имети. Не токмо же намъ подобаетъ помогати Московскому на Казань, но и на тебя самого, царя царемъ, аще востанеши нань».

И вот теперь, менее чем через шестьдесят лет ногайцы числятся в списке самых яростных и непримиримых врагов Московии. Они посмели совершать набеги, о масштабе которых говорит, например, сражение под Саранском, в котором участвовало войск не меньше, чем позже в Полтавской битве. Очевидно, они перестали уважать московскую власть.

1607, февраль. – Реабилитация семьи Романовых, сосланных в правление Бориса Годунова.

1607, июнь. – Появление в Стародубе нового претендента на престол – «Лжедмитрия II», за спиной которого стоят всё те же поляки и казаки. Число самозванцев увеличивается: некий Фёдор выдаёт себя за племянника Дмитрия, и под его знамёна встаёт часть донских казаков, другой, объявив себя сыном Иоанна IV, пытается укрепиться в Астрахани. Структура власти тоже эволюционирует, а люди, занятые в ней, учатся на примере предшественников. Зачем создавать своё имя, если можно воспользоваться чужим. И пример-то есть какой хороший: самозванец стал официальным, легитимным царём!

Тиражирование удачного для выживания структуры опыта – всеобщий эволюционный закон. Так, сегодня мы видим, что из сценария удачного кинофильма немедленно делают телесериал, да и в политике то же самое: «партии власти» плодятся, как смородина на кусту.

1607, апрель-май. – Московское войско, которым командуют братья царя Дмитрий и Иван Шуйские, пытается остановить продвижение отрядов Лжедмитрия II, но оно наголову разбито, а 5 тысяч солдат переходит на сторону самозванца. В июне войско самозванца подступает к Москве, но, не имея достаточно сил, чтобы взять город, располагается станом в селе Тушино (1607—1610), на левом берегу Москвы-реки. Филарет (Фёдор Никитич) Романов избран тушинским патриархом. На помощь тушинцам приходит 20- тысячный отряд поляков, которым командует князь Сапега, двоюродный брат канцлера Литовского. И в это же время между Россией и Речью Посполитой заключено перемирие на 3 года и 11 месяцев.

События развивались очень быстро, а сильной фигуры на троне не было, – как и сегодня, кстати, – про-польски или про-шведски настроенные бояре, не понимая ничего в особенностях России, опять желали сделать из неё «европейскую страну», а Европе, естественно, Россия была нужна только как сырьевая колония. За каждым из участвующих в смуте русских кланов стояла та или иная страна Европы, что следует из документов той поры. Так, согласно сибирской Погодинской летописи, в 1612 году в Москве было противостояние поляков, с одной стороны, и союза москвичей с немцами, – а немцами в то время называли любых пришельцев из Западной Европы.

1609.– Поляки осадили Смоленск. В Выборге Россия заключила договор со Швецией против поляков, при отказе России от условий Тявзинского мира и передачи Корельского уезда Швеции. Поляки осадили Троице-Сергиеву лавру.

1610, февраль. – Боярская аристократия из «Тушинского лагеря» заключила договор с Сигизмундом III о призвании на русский престол польского королевича Владислава, и в тот же год королевич Владислав избран на Московское царство. Шуйский потерпел поражение при Клушине и свергнут, но и Лжедмитрий II убит. Патриарх Гермоген призывает к борьбе с поляками.

1611.– В Москве вспыхнуло восстание против поляков. Прокопий Ляпунов собрал ополчение, и взял Москву. Литовский шляхтич Самуил Иванович Маскевич (см. «Сказание современников о Дмитрии самозванце», СПб., 1859, стр. 43—65) писал:

«…29 марта, во вторник, на Страстной неделе, завязалась битва сперва на Китай-городе, где вскоре наши перерезали людей торговых… потом в Белом городе; тут нам управиться было труднее: здесь посад обширнее и народ воинственнее. Русские свезли с башен (внешних городских стен, – Авт.) полевые орудия и, разставив их по улицам, обдавали нас огнём. Мы кинемся на них с копьями; а они тотчас загородят улицу столами, лавками, дровами; мы отступим, чтобы выманить их из-за ограды; они преследуют нас, неся в руках столы и лавки, и лишь только заметят, что мы намереваемся обратиться к бою, немедленно заваливают улицу и под защитою своих загородок стреляют по нас из ружей; а другие, будучи в готовности, с кровель, с заборов, из окон, бьют нас самопалами, камнями, дрекольем. Мы, то есть всадники, не в силах ничего сделать, отступаем, они же нас преследуют и уже припирают к Кремлю…

Вдруг кто-то закричал: огня! огня! жги дома! Наши похолики (слуги, – Авт.) подожгли один дом… то же делали и с другими домами, где кто мог. Наконец