Глава третья
СВЕТА
Где-то в недрах квартиры раздается тихое позвякивание. “Проклятый кот! Он снова добрался до своей мерзкой игрушки и таскает ее по дому! И я даже думаю – не сам нашел. Наверняка наше солнышко незакатное, уходя на работу, решило порадовать домашнее животное. Где только Виталий выкопал эту хреновину с бубенчиками? Говорит, в фирменном кошачьем магазине, за средней опупенности деньги. Очень, говорит, советовали купить. Рекомендации, говорит, ведущих кошководов. Или кошкодавов. И вот теперь эта тварь, толкая перед собой новую игрушку, носится по квартире, сметая все на своем пути. Проклятый кот.
И зовут это порождение ехидны (я даже не поленюсь и схожу за паспортом) – Уинтон Барколдайн Кубер-Педи. А вот и нет, а вот и не угадали! Педиком его называю только я. Виталий, вопреки всем своим традициям, величает этого кривоногого рахита “сэром Уинтоном”.
Светочка швырнула кошачий паспорт на стол (промахнулась), закурила новую сигарету, элегантно поерзала на диване, переложив ноги справа налево, и попыталась сосредоточиться на свежем номере “Cosmopolitan”. Безуспешно. Навязчивый звон стоял в ушах, порождая неуютную ассоциацию. Так и кажется, будто по коридору ходит прокаженный с колокольчиком.
А что сделаешь? Возмутишься? Выпишешь ноту протеста? Ага. С гербовой печатью. Ага. К сведению интересующихся: этот мерзейший кот стал причиной ссоры номер восемь в нашем вчерашнем сосуществовании и ссоры номер два – в сегодняшнем. Что? Да, да, именно так: сосуществовании. Да, да, и ссоры у нас – нумерованные. Интересуетесь? Извольте. Сегодняшний номер один – это новый одеколончик нашего господина и повелителя (как называется – не скажем, чтобы не заниматься антирекламой солидной парфюмерной фирмы). После того, как Светочка заявила, что такими жидкостями, по ее мнению, опохмеляется недобитый демократами пролетариат, их сиятельство Виталий Николаевич сильно осерчали-с и изволили вылить кофий на новое ковровое покрытые нашей спальни.
Еще? Хватит? Вот уж, нет уж, продолжаем, раз мы завелись. Теперь я возьму вас за пуговицу и буду долго и занудно рассказывать о своей горестной судьбе. Я представляю те моря и океаны презрения, которые выльют на меня 99, 9% простых русских женщин, в принципе не понимающих, как можно иметь
И я не говорю уже о таких пошлых, с вашей точки зрения, мелочах, как
Молчу, молчу, потому что слышу, слышу уже ваш зубовный скрежет...
Кстати, пока не забыла. Маленькая поправка. В моем “счастливом” списке (см. выше) вычеркните, пожалуйста, психоаналитика. Его у меня уже нет. Михаил Владимирович был слишком хорошим специалистом. Да нет, почему? Живой и невредимый. Просто я уже не его клиент. А потому что Виталеньке однажды не понравилось, КАКАЯ я пришла с сеанса этого самого психоаналитика. Слишком, видите ли, веселая. А мы с Михаилом Владимировичем в тот день так славно поговорили... Причем о Виталии, о нем, о нем! И я ехала домой в расчудеснейшем настроении, и погода была до неприличия хороша, и осень... Тротуары как будто специально чисто вымели, а затем умелая рука дизайнера в нужных местах набросала идеально подходящих по цвету листьев. Все встречные машины выглядели, как только что из мойки, а женщины – как из парикмахерской... И кварталов за пять до дома я так расчувствовалась, что решила маленечко пройтись пешком. И пошла, и пошла... почти не замечая ползущей сзади машины с бдительным Бритым... Кажется, даже мороженое себе купила...
И вот тут-то меня и накрыли. Каким своим чертовым чутьем Виталий почувствовал, что я подхожу к дому? Или он сам куда-то собирался? Не помню. Зато очень хорошо помню, как он схватил меня за руку. Нет, на улице он еще не орал, на улице он только шипел. Орать он начал в квартире. Как на что? Почтенной публике не понятно? А вам, милые дамы, претендующие на мои двадцать восемь пар туфель? Тоже нет? Объясняю. Потому что, во-первых, одной мне по улице ходить нельзя (можно подумать, он Бритого позади меня не увидел), во-вторых, нельзя ходить одной по. улице с таким выражением лица (это мы таким
