– Юленька, а может, Бог с ней, с ветчиной? Леночка мяса не ест, у тебя – гастрит...
– А ты?
– А я вполне переживу без ветчины. – Юрий Адольфович ласково улыбался.
– Ох, ну и семейка! – Юлия Марковна всплеснула руками, выпачканными мукой. – Ладно уж, лентяй. – Она ушла на кухню, приговаривая про себя: – За последние двадцать пять лет первый раз на столе не будет ветчины...
Эпилог
За окном шумел вечерний Каменноостровский. Саша лежал на любимом своем бывшем бабушкином диване, положив голову Свете на колени, и смотрел на потолок. Телевизор ненавязчиво бубнил что-то про кислотно-щелочной баланс.
– Слушай, а что ты, в конце концов, вяжешь? – Саше надоело смотреть на мельтешение огней на потолке, и он закрыл глаза.
Я полностью отдаю себе отчет в том, что и эти огни, и теплые колени под головой, и вязание, и вопрос, задаваемый в сотый раз, – все это и называется счастьем.
– Я вяжу подставку под слоника. Семь штук свяжу, куплю фарфоровых слонов и поставлю...
– На пианино, – закончил Саша, в очередной раз поражаясь Светиной фантазии. Из ста ответов на дежурный вопрос она ни разу еще не повторилась. – Вчера ты, помнится, вязала теплый набрюшник Илонкиному ребенку.
– Точно, – подтвердила Света. – Но Никита уже в такого бегемота вымахал, что мне никаких ниток не хватит.
– Но у нас нет пианино!
– Что ж, придется подарить и слонов, и подставки твоему Бляхману. – Света пошевелилась, и Саша, не открывая глаз, догадался, что она пожала плечами.
– Кстати, ты не забыла, что мы сегодня идем к нему на премьеру в филармонию?
– Я-то помню. А вот ты – как? Осилишь вечерний поход?
– Да, брось ты, Свет, я совершенно здоров! Как бык!
– Нет, милок, на быка ты пока еще не тянешь. Ты все еще на загнанную лошадь похож. – Света быстро поцеловала Сашу. Проклятые синие тени, кажется, навсегда залегли у него под глазами. Щеки худы-ые. И руки. Исколотые вдоль и поперек. Ретаболил, витамины, глюкоза, АТФ, фестал, лактобактерин, снова витамины, каждый день, каждый день... Дистрофия. Это вам не ОРЗ.
– Жалко как, – вздохнула Света.
– Ты о чем?
– Нитки красные кончаются. И желтые.
– Ну и что?
– Без них мрачно будет.
– Значит, купим новые. – Саша зарычал и полез обниматься.
– Купим, купим... – засмеялась Света, отбиваясь. – Ну, ну, бегемот, все рассыпал!
Красный самый маленький клубочек упал на пол и укатился под батарею.
– Подожди, Саш, я сейчас за клубком схожу... – Света слезла с дивана, наклонилась и начала шарить рукой под батареей.
– Только ты недолго... – жалобно попросил он, переворачиваясь на живот.
– Недолго, недолго. За тридевять земель, в тридесятое царство. – Тихо напевая, Света что-то подняла. И тут же удивленно обернулась к Саше:
– Вот это да!
– Что случилось? – Он, не обращая внимания на головокружение, соскочил с дивана.
– Смотри! – У нее на ладони освобожденное, наконец, от ниток, лежало хорошенькое колечко с сапфиром. – У твоей бабушки было прекрасное чувство юмора, не правда ли?
– Шеф здесь? – Взъерошенный коммерческий директор Витя Толмачев нерешительно топтался перед метрдотелем ресторана “Два ЧП”.
– Здесь, – тоскливо отвечал Гаврилов, потягиваясь в кресле. – С утра сидит.
– Злой? – Витя работал у Антонова всего две недели, поэтому шефа боялся до судорог.
– Никакой. – Мэтр махнул рукой в сторону двери. – Можешь сам посмотреть.
В полутемном зале ресторана за самым дальним столиком у водопада сидел Виталий Николаевич Антонов, Даже отсюда было видно, как сильно он пьян. Левый локоть его стоял в тарелке с салатом. Радиотелефон валялся на полу. При виде Толмачева взгляд Антонова слегка оживился.
– Витек! – позвал он. – Проходи! Вы...пьем! – Виталий Николаевич пошарил рукой по столу. – А меня труб...ка сломалась, никак до тебя не дозвонюсь. Меня ис...кал кто-нибудь?
– Искали, Виталий Николаевич. Игорь Эммануилович звонил, Дмитрий Викторович, потом Хренов, еще итальянец звонил, переживал очень, потом господин Шульце...
– Тоже пер...живал?
– Нет. Ругался.
– А, хрен с ними! Больше никто?
– Никто.
Антонов длинно и грязно выругался и потянулся к бутылке.
– Да, еще какой-то доктор Поплавский звонил. – Витя Толмачев почувствовал, что рубашка у него на спине совершенно мокрая от пота.
– Да? И ч...его хотел?
– Спрашивал, не приедете ли вы... – Витя споро развернул свой блокнот, – в Оздоровительный центр “Фуксия и Селедочка”.
– А... – Антонов хорошо плеснул себе в стакан, выпил, громко икнул. – В следующий раз, если опять б...удет спрашивать, пошли его... – Последовала еще одна матерная тирада. – Да ты запиши, запиши в своем ск...лерознике, а то еще забудешь, куда. – Антонов захихикал и отвернулся.
Витя Толмачев тихонько вылез из-за стола, бочком пробрался к выходу и, страдальчески- сочувственно покивав метрдотелю, вышел из ресторана.
-ОНИ ВСЕ МАТЕРИАЛЬНЫ...ОНИ ИМЕЮТ ФОРМУ, КОТОРУЮ НЕ МОГУТ ИЗМЕНЯТЬ. НИКАКОГО РАВНОВЕСИЯ – НЕВОЗМОЖНО УСЛЕДИТЬ ЗА МИЛЛИАРДАМИ РЕАКЦИЙ, ПОСТОЯННО ИДУЩИМИ В ЭТОМ МИРЕ. СПЛОШНОЕ КОПОШЕНИЕ МОЛЕКУЛ В ЗАМКНУТЫХ ОБЪЕМАХ. ОЧЕРЕДНОЙ НЕЛЕПЫЙ ФОКУС ОРГАНИЧЕСКОЙ ХИМИИ, КОТОРЫЙ ОНИ НАЗЫВАЮТ “ЖИЗНЬ”.
– КАК ОНИ СУЩЕСТВУЮТ В СВОЕМ БЕСТОЛКОВОМ МИРЕ? И ЧТО ЗА СТРАННЫЕ ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ СОБЫТИЯМИ?
– ОНИ НАЗЫВАЮТ ЭТО “ВРЕМЕНЕМ”. И УМУДРЯЮТСЯ ДЕЛИТЬ СКОРОТЕЧНЫЙ ХАОС СВОЕЙ ЖИЗНИ НА ПРОМЕЖУТКИ. КРОМЕ ТОГО, ОНИ ОБЩАЮТСЯ ДРУГ С ДРУГОМ С ПОМОЩЬЮ ЗВУКОВЫХ КОЛЕБАНИЙ.
– ГРИМАСА ПРИРОДЫ, НИЧЕГО БОЛЬШЕ... ЗАЧЕМ ЭТО НАМ?
– ОДИН ИЗ ВИДОВ ЭТИХ ПРИМИТИВНЫХ ТВАРЕЙ – ОНИ НАЗЫВАЮТ СЕБЯ “ЛЮДИ” – ОБЛАДАЕТ УНИКАЛЬНОЙ СУБСТАНЦИЕЙ. НИКАКИХ АНАЛОГОВ ЭТОМУ НЕТ ВО ВСЕЙ ОБОЗРИМОЙ ВСЕЛЕННОЙ.
– И ЧЕМ ЖЕ ИНТЕРЕСНА ЭТА СУБСТАНЦИЯ?
– ДАЖЕ МЫ НЕ МОЖЕМ ДАТЬ ТОЧНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЭТОМУ ФЕНОМЕНУ. ПОХОЖЕ НА ТО...
– Я ПОПРОСИЛ БЫ ВАС НЕ УВЛЕКАТЬСЯ НЕСУЩЕСТВЕННЫМИ ПОДРОБНОСТЯМИ. КОНКРЕТНО:
