твой день, но не день бедняги Стефана. Тагэре огляделся и сразу заметил того, кого искал. Привалившись к стволу дерева, стоял невысокий человек, у пояса которого висела труба. Воистину, если везет, то везет во всем.
— Трубач! Играй «По приказу короля»!
Никто не знает, почему одни рождены повелевать, а другие повиноваться. Раздавшийся призыв разнесся по лесу, напоминая только что избежавшим смерти людям, что еще не конец и что они воины, а не побитые собаки.
— Таянцы, Стефан Гери исчез. Отныне вас веду я. По приказу Анджея Гардани и по праву крови Арроев. Билланский лагерь взят. — А взят ли? Взят! Ежи и «Серебряным» можно верить, да и взять его несложно. — Мы пройдем туда, развернемся и ударим северным в спину. Нужно торопиться. Марграч и его воины не отступят, но они могут умереть. Они спасли вас, вы спасете их, а вместе мы спасем победу! — Сандер вздыбил коня и какое-то время удерживал его в таком положении, одновременно вскинув руку в воинском салюте. С Саданом было бы проще, но он справился и тут. — Виват! Трубач, «Не плачьте об уходящих»!
Он добился своего, он всегда добивался своего, разговаривая с воинами. Потому и не проиграл ни одной войны, только мир. И еще была Граза, о которой он должен забыть. Тут нет предателей, а с врагами он справится.
— Вперед, за победой!
Ожили, поверили, пошли. Пошли за кровью Арроев и за тобой, Сандер. Теперь ты не можешь их подвести, ты обещал им победу, и ты ее им дашь!
ТАЯНА. ОКРЕСТНОСТИ ВАРХИ
Друг его оставил с чужим человеком. Друг ушел туда, где пахнет кровью. Его место рядом с Другом… Он там один. Нет, не один! Не один!!! Ничтожный, разве сможет он понять Друга, разве он унес его от смерти, разве он слышит его мысли? Как он смеет?! Друг им недоволен, Другу нужен его Садан! Но Друг отдал поводья чужому. Он должен ждать! Но он нужен Другу! Ждать нельзя, его место с ним и только с ним! Промедление смерти подобно!
Громовое злобное ржание, рывок, удар копытом, еще один удар, крики…
Анджей Гардани с удивлением оглянулся и успел увидеть лежащего оруженосца с разбитой головой и кончик развевающегося черного хвоста.
— Поднимите Янека, — таянский король, казалось, ничуть не удивлен, — он мертв?
— Нет…
— Значит, выживет Я тоже был ранен в голову. Если не умрешь сразу, будешь жить. Хотел бы я знать, что почуял конь.
— Отец, разреши, — девятнадцатилетний Янош Гардани умоляюще взглянул на отца.
— Два твоих брата в бою, — невозмутимо ответил Анджей, — третий во Фронтере. Ты останешься тут. Если Пророчество имеет смысл, Последний из Королей победит и вернется. Если нет, кому-то придется начинать сначала, и мне будет нужен хотя бы один живой сын.
Янош замолчал, следя за исчезающим белым пятнышком. Садан уверенно несся в обход холмов. Откуда он знает, куда бежать?
— Это не простой конь, — бросил король, — они связаны, Аррой и этот жеребец. Такое бывает.
Янчи хочется драться, святой Эрасти свидетель, ему тоже, но он не имеет права, он король, а «Золотые» — последний резерв.
— Гонец до дана Гардани!
— Слушаю.
— Билланцев больше нет. Их лагерь взят. Марграч пробился к Гери, но тот сгинул. Дан Шандер вывел конницу. Они ударят по северным оркам из лагеря, нужно закрыть проход, и «рогатые» в мешке!
— Они его сами сшили, — таянский король задумчиво тронул усы и повернулся к сыну, — всему свое время, Янчи, и свое место. Прикажи трубить «К бою!».
ТАЯНА. ОКРЕСТНОСТИ ВАРХИ
Стах Тонда и несколько сотен его товарищей стояли на опушке и смотрели, как в поле умирали «Вепри». Марграч держался, но северяне хоть и медленно, но шли вперед. За каждый шаг наступавшие расплачивались сотней жизней, обороняющиеся несколькими десятками, но северных было втрое больше. Над ухом прозвенел комар, уселся на шею, вонзил хоботок. Кровопийцам нет дела до не выпитой ими крови, сколько б ее ни лилось. Стах машинально прихлопнул комара. Арциец приказал ждать. Он привел сюда северных гоблинов, он командует сражением. Если б не утренняя ошибка, Тонда бы не выдержал и бросился на выручку своим, но его горячность уже привела к одной беде, и Стах терпел, рыча на других спешенных, рвавшихся в бой. Сколько же еще?!
«Свои» гоблины подались назад еще немного, Тонда видел последние ряды и мог лишь представлять, что творится в первых. «Вепри» менялись местами. Раненые отходили в тыл, отдохнувшие и отделавшиеся легкими ранами возвращались в бой. Кусавший усы знаменный сдерживал боевую лихорадку из последних сил, когда его окликнул Алехно, младший из братьев Лайда. И что ему тут делать? «Серебряные» и «Золотые» в утренней свалке не участвовали, но Алехно был весь в пыли и крови.
— Дан Тонда. Пора! Отводите своих вон к тем деревьям и держитесь!
— Что, — не понял Стах, — куда? Кто велел?!
— Дан Шандер… Мы их загнали, как они вас… Они между нашими гоблинами и конницей. Могут рвануть в лес, но тут уж ваше дело. Надо, чтоб они если и драпали, так через холмы!
— Так вы тут?! — дошло до Тонды.
— Все! — Алехно развернул коня, и Стах бросился к своим. Проклятый! Не зря он как горбуна увидел, дана Завгороднего вспомнил. Выкрутился, в таком бою выкрутился! Волк драл барана, а охотник волка! Ну молодец арциец, ну умница! А этих мы не выпустим, кончилось их время!
Люди Тонды торопливо занимали места. Они даже успели обсудить с соседями новости. Янек Шарый залез на дерево, глядя по сторонам. Стах стоял внизу, всем своим видом изображая, что он и так все знает и во всем уверен, хотя душа знаменного рвалась наверх за мальчишкой. Хорошо хоть, другим не надо было изображать терпение и невозмутимость, и они то и дело окликали Янека, а тот сообщал, что пока никого, только пыль.
Кончалась третья вечность, как таянцы вышли к приказанному рубежу, когда Шарый стремительно соскользнул вниз.
— Прут! Ой, несладко им, так что держитесь…
