с герцогом Окделлом были впереди. Услышав выстрелы, я бросился назад, Ричард остался на площади, но нам одинаково не повезло. Кому я должен передать перевязь?
– Об этом поговорим, когда вернется Окделл. Дальше.
– Я узнал графа Гирке и понял, что нас захватили люди Придда. Гирке и не думал скрываться, хотя сам герцог Валентин появился позже. Мы с Окделлом видели, как освободили Алву, с ним был монах, его связывать не стали… Нас с монахом отвели во двор особняка. Нокс погиб при захвате кареты.
– Мы знаем, – щегольнул осведомленностью Альдо. – Вас допрашивали?
– Окделла и монаха, как мне кажется, нет. Меня – да.
– Что вы сказали?
– Ничего, – твердо ответил Мевен. – Я предложил Алве и Придду сдаться, указав, что их дело безнадежно и что к нам вот-вот подойдет помощь. Я ошибся – они нашли выход. Мы выбрались из города без единого выстрела.
– Кто нас предал, кроме Придда?
– Я заметил нескольких офицеров старого гарнизона, но рассмотреть всех было невозможно. Захвативший нас отряд насчитывал не больше полусотни, а из города выехало несколько сотен.
– Как вышло, что Алва вернулся? Говорите, что знаете.
– Нас подвели к Ворону всех троих. Он велел Придду написать герцогу Эпинэ…
– Что тебе написал Придд? – Альдо протянул руку. – Покажи!
– Смотри, – пожал плечами Робер, протягивая лист. Буря утихла, но надолго ли?
– Подонок, – сюзерен швырнул письмо на пол, – но придется уступить, Ричард дороже. Кого пошлешь?
– Карваля, а сейчас отправлю разъезд. Пусть следят, но издали.
– Правильно, – одобрил Альдо. – Мевен, письмо намекает на поведение Ричарда. Что он сделал?
– Настаивал на поединке, – на губах Мевена мелькнула улыбка, – но его не стали слушать.
– И хорошо, – не выдержал Эпинэ. – Значит, Придд написал письмо?
– И передал монаху. Вот тут Алва и спросил, не желаю ли я составить компанию брату Пьетро и ему. Я сперва не понял, и все остальные тоже.
– Он объяснил свое решение?
– Он сказал, что не сошел с ума и не устал жить.
– Только это?!
– Они заспорили с Приддом, но это продолжалось недолго. Мне велели взять в седло Пьетро, и мы поехали.
– В дороге Алва что-нибудь говорил?
– Нет, напевал, пока не показался Ржавый форт. Потом замолчал. Мы спокойно въехали в ворота, они никем не охранялись. В городе я попробовал освободиться, но Ворон решил, что я еду с ним. У него были пистолеты, у меня – нет.
– Сейчас они у вас будут, – пообещал сюзерен. – Эпинэ, вызывай эскорт. Мы едем в Ноху, и пусть только эта мышь голубиная начнет юлить.
Глава 3. РАКАНА (Б. ОЛЛАРИЯ)
1
Левий не юлил, скорее, наоборот. Ворота Нохи были красноречиво закрыты, а подъезды охраняло церковное воинство в серых плащах. Альдо взял с собой полсотни гимнетов и сотню гвардейцев, но людей кардинала было заметно больше: его высокопреосвященство ждал высочайшего визита и ясно давал понять, что пугаться не намерен.
Робер повернулся к сюзерену:
– Возвращайся во дворец. С Левием я поговорю.
– Не доверяешь голубку? – усмехнулся его величество. – Я тоже не доверяю, но не отступать же! Сегодня я шарахнусь от церковных крыс, завтра Левий решит, что король – он. Не дождется!
– У нас полтораста человек, – напомнил Эпинэ, – и три сотни Халлорана поблизости. В Нохе не меньше полутысячи, а если Левий уже вызвал свой полк? Ты же ему вчера разрешил…
– Дураком был, – признал ошибку Альдо. – А ты меня почему не остановил?
– Тебя, пожалуй, остановишь.
– Тогда не останавливай. – Его величество дал шпоры линарцу и, как всегда, перестарался. Несчастный конь рванул к воротам, словно за ним выходцы гнались. Ничего царственного в этом не было, но в седле Альдо усидел и даже засмеялся.
– Не откроет, – его величество собственноручно взялся за тяжелое бронзовое кольцо, – пусть пеняет на себя!
– А мы уже воюем с Агарисом? – осведомился Эпинэ, косясь на серых вояк. – Не рановато ли?
– Сейчас узнаем. – Альдо от души саданул по старой бронзе, вызывая привратника, но зарешеченное окошечко осталось темным и пустым, зато из-за прилепившейся к стене часовни показался высокий всадник, за которым следовали солдаты. Его величество развернул коня навстречу, со всей силы рванув повод. Хитрый линарец, спасая рот, лебедем выгнул шею. Человеку, оседланному дураком, так просто «за удила» не уйти. Иноходец невольно усмехнулся и последовал за сюзереном, время от времени косясь на церковников. Те, на первый взгляд, нападать не собирались. Предводитель что-то приказал подчиненным и направился к воротам, серые солдаты остались на месте.
– Будут говорить, – не выдержал Робер. – Твое дело, но я бы начал войну не сегодня.
Сюзерен не ответил. Не услышал?
– Полковник Мэйталь к услугам вашего величества, – церемонно представился высокий.
Робер выехал вперед.
– Его величество желает видеть его высокопреосвященство. – Альдо не понравится, что разговор начал не он, но лучше высочайшая выволочка, чем драка с солдатами.
– Его высокопреосвященство будет счастлив, – заверил Мэйталь, и ворота неспешно, словно по собственному почину, распахнулись. За ними, выстроившись в две шеренги, замерли церковники в кирасах. Очень почетно и безопасно. Или, наоборот, опасно. Альдо решил, что почетно, и без колебаний въехал во двор, Робер отстал ровно на столько, сколько требовал этикет. Утренняя Но-ха казалась тихой и благостной. Неужели он во сне бродил именно здесь?
Живой коридор оборвался у знакомого крыльца, на перилах, словно в насмешку, пристроился белый голубь, а по ступенькам прыгали воробьи. Двое монахов, весьма похожих на бывалых вояк, взяли королевского линарца под уздцы, и Альдо, чуть заметно промешкав, спрыгнул на землю.
2
– Его высокопреосвященство ждет! – Пьетро! В свежей рясе, на руке – четки, глаза опущены, под ними – круги.
