– Как же! – хмыкнул адуан. – Этот мелкий пока, вы б глянули, на чем ихние главные ездиют!
Козел наклонил голову еще ниже, его терпение подходило к концу.
– Ну, держись, зараза. – Адуан потянул с седла свернутую в кольца веревку. Козел, заметив маневр, презрительно мемекнул и попятился.
– Ученый попался, – усмехнулся встречавший пленных адуанский капитан. – Эти твари по- хорошему только своих понимают. А так, начнет дурить – аркан на шею да поленом по лбу. От бодливости.
– И помогает? – удивился Темплтон, косясь на отступившего врага.
– На недельку хватает, – пожал плечами капитан, – а потом опять учить надо. Ну, считай, приехали. Вот она, резиденция, на самом берегу. Заворачиваем.
Освещенный полуденным солнцем особняк казался вполне генеральским, а может, это они одичали в здешних степях. Рука Матильды скользнула за пазуху, нащупала флягу и вернулась назад. Разговаривать с теми, кто тебя поймал, лучше на трезвую голову, а напиться они еще успеют. Если обойдется.
– О, – засмеялся Антуан, – кажись, Хавьер, дютант генералов. По вашу душу, видать.
Красивый чернявый парень ловко осадил серого жеребца и застыл, поджидая капитана. Что-что, а ездить паршивец умел, не то что внучек.
– Хороший конь, – подал голос Лаци, – скажи, гица?
– Скажу, – буркнула Матильда, чувствуя в груди противный холодок. Путешествие подошло к концу, а она, как ни крути, бабушка принца, которому никто не удосужился вовремя дать по башке поленом. А с Дугла сом и того хуже. Мятежник, с какой стороны ни гляди. Конечно, ни полковник Коннер, ни адуаны, ни прице пившиеся к ним на въезде в Тронко талигойские стрелки на зверей не походили и уж всяко были приятнее покой ного Коурвилля и его сержантов, но война есть война.
Офицеры закончили с разговором, капитан остался на месте, а Хавьер направился прямиком к чужакам.
– Сударыня, – вблизи кэналлиец был не хуже, чем издали, – адъютант командующего Южной армией теньент Торрихо к вашим услугам. Господин генерал желает знать, что вы предпочитаете: отдых или разговор?
Отдых – это хорошо… Отдых, касера, приличная кровать, Лаци под боком… Матильда поправила куртку и сощурилась.
– Разговор. И поскорее.
– Как вам будет угодно, – вежливость в Тронко была чуть ли не дворцовой, – соизвольте следовать за мной.
– А мои спутники? – Матильда натянула поводья. – Без них я никуда не поеду.
– Как вам будет угодно, – повторил теньент. Он то ли не хотел спорить, то ли не имел насчет Темплтона и Лаци никаких распоряжений. – Сударыня, если вы хотите видеть господина командующего, поторопитесь, вечером он уезжает.
Хорошо. – Ломиться в открытую дверь Матильда никогда не любила. Упрямство хорошо в меру, и уж точно не среди пусть и приличных, но врагов. Бочка придерживался такого же мнения. Рысак покосился на таящегося у стены козла, презрительно фыркнул и направился к белому дому над замерзшей рекой. На серого собрата нахал и не взглянул, словно того и не было.
2
Они ввалились к генералу впятером – адъютант, Антуан и трое то ли пленных, то ли гостей. Кем их считают адуаны, Матильда за время пути так и не поняла. С одной стороны, оружие им не вернули, с другой – никаких утеснений они не видели, но и возможности улизнуть ни разу не представилось.
– Добрый день, господа. – Человек, от которого все зависело, был худым и спокойным. – Я – командующий Южной армией Талига генерал Дьегаррон. Это генерал Шеманталь и полковник Бадильо. Сударыня, не угодно ли сесть?
– Благодарю, – буркнула принцесса, с удовольствием плюхаясь на самый настоящий стул и пытаясь представить, на что она похожа. В степи принцессу это не волновало, но Тронко был городом, и не таким уж и маленьким.
– Хавьер, мы едем сразу после обеда. – Генерал казался молодым, но виски у него были седыми. – Правильно ли я понял, что мне выпала честь принимать сестру великого герцога Алати?
– Правильно. – Чего ходить вокруг да около, все равно про них все известно. – Я – Матильда Ракан.
Называла она так себя когда-нибудь или в первый раз сподобилась? Дьегаррон очень вежливо улыбнулся:
– Если мне не изменяет память, особа королевской крови, выходя замуж за человека не столь высокого происхождения, не лишается родового имени.
– Вроде бы, – выдавила из себя Матильда, представив рожу муженька, услышь тот, что алатская дикарка для него слишком высокородна.
– С вами будут обращаться сообразно вашему происхождению, – обрадовал талигоец и неожиданно поморщился: – Если вам что-нибудь потребуется, немедленно обращайтесь ко мне.
– Уже требуется. – Генералу, может, и нравится играть в придворного, а ей нужна правда, и побыстрее. – Кто мы? Пленники или что-нибудь другое. И что нас ждет?
Дьегаррон нахмурился и потер украшенный шрамом лоб. Неужели отпустит? Нет, на дурака этот вояка не похож, да и откуда здесь взяться дураку. Чай, не Агарис!
– Вы – гостья Южной армии Талига, – наконец изрек командующий, – и останетесь в Тронко до конца… известных событий. Я мог бы добавить «ради вашей же безопасности», но не стану.
– И на том спасибо, – не сдержалась ее высочество. – Надеюсь, мои друзья останутся со мной?
– Ваш капитан свободен, он может остаться с вами, а может уехать. Что до господина Темплтона, то…
– Твою кавалерию! – Матильда вскочила, сожалея не столько о пропавших пистолетах, сколько о том, что потащила Дугласа за собой. – Темплтон мой друг!
Худющий полковник у окна нахмурился и переглянулся с носатым генералом, звякнули какие-то железки.
– Ваше высочество, – шагнул вперед Дуглас, – прошу меня простить, я предпочитаю отвечать за себя сам.
– Сколько вам было, когда Борны подняли восстание? – Заговоривший полковник походил на лиса, но не рыжего, а черного с белым воротником.
– Я был совершеннолетним. – Виконт не собирался хвататься за чужие веревки.
– Вы были оруженосцем Карла Борна? – не отставал лис.
– Он был другом моего отца. Лучшим другом.
– Почему вы бежали? – резко бросил Дьегаррон.
– Проигравшие мятежники всегда бегут.
– Вы не поняли. – Генерал поднес руку ко лбу и опять поморщился, словно проглотил какую-то дрянь. – Я не спрашиваю, почему вы отправились в Агарис, я спрашиваю, почему вы оставили ваших… теперешних соратников?
Скулы Дугласа пошли красными пятнами, но он промолчал. Стал бы паршивец говорить, будь он с генералом наедине?
– Виконт Темплтон оставил, как вы выразились, соратников, – отчеканила Матильда, – потому что он – порядочный человек. Слишком порядочный, чтобы оставаться в этом кубле.
– Вы имеете в виду… – начал Дьегаррон, но Матильде Рассанна уже была по колено. Даже без фляги.
