Спать нельзя, иначе их зарежут сонными… Так всегда делают. Нужно выставить часовых. Феншо не выставил…
– Ты выставил часовых?
– Выставил. Спи!
Уснешь тут, когда на каждой стене по маске. Зачем их повесили? Они же сейчас проснутся… Так и есть! По золоту идет рябь, гаснет свет, золотые глаза чернеют, становятся синими…
– Эр Рокэ…
– Уже нет, – жестко сказал Ворон, – мы больше ничем не связаны. Прощайте.
Бывший маршал холодно отвернулся. Дикон и впрямь мог идти, но не ушел.
Принесли вино, и сюзерен опустил в рубиновую жидкость крохотное белое зернышко. Ворон спокойно взял кубок, обвел глазами площадь и улыбнулся.
– За то, чтоб каждый нашел достойную его награду! – Пустой кубок с глухим стуком упал на доски эшафота, и Дикон проследил, как он катится.
Когда герцог Окделл заставил себя вновь взглянуть на помост, Рокэ улыбался, подставив лицо слепящим полуденным лучам. Дику подумалось, что ничего не произошло, но… Но синие глаза герцога были широко открыты. Смотреть на солнце в упор могут лишь орлы, а Ворон Рокэ орлом не был. Он все-таки ослеп.
ЭПИЛОГ
Глава 1. НАДОР
1
Старый Джек не ошибся – буран кончился около полуночи. Словно отрезало. Сразу стало тихо, как на кладбище, Невепрь с собаками и те заткнулись. Ни тебе воя, ни луны, ни топота – ложись, спи и радуйся. Завтра будет не до того. Айрис решила уйти из дома, и она уйдет, а куда дурная голова, туда и мудрый хвост. Окажись лошади посговорчивей, они бы уже обогнули утесы. Если б не угодили под снежный обвал и не заехали в пасть к волкам или что там еще бродит. Кони боялись не только и не столько бури. Чтобы они так уперлись, требовалось что-то пострашнее встречного ветра, а вот Баловнику – конец. Жаль, Айри не оставила дурня в Олларии, но кто же знал…
В горле запершило, и Луиза налила в гнутый кубок еще не заледеневшей воды. Придет Эйвон или нет? Если завтра ехать, то лучше выспаться, но в дороге будет не до уединений, а бедный граф совсем ошалел. Значит, явится, так что ложиться смысла нет, зато дел невпроворот. Госпожа Арамона допила воду и принялась собираться. Не второпях, как вечером, а по всем правилам. Стук в дверь, осторожный и вместе с тем требовательный, застал капитаншу за разбором чулок. Неужели Мирабелла?
Опомнилась, решила помириться и ищет посредника? Хорошо бы! Ночной гость постучал снова. Чуть громче. Точно, великая вдова, больше некому. Разве что Аурелия что-то пронюхала, ну и кошки с ней, сама виновата!
Закрывать сундуки Луиза не стала, их отъезд был чем угодно, только не тайной. Пусть смотрит. Капитанша пригладила волосы, расправила шаль и отодвинула засов. В промозглой приемной стоял кто-то толстый и высокий. Лица в полумраке было не разобрать, и Луиза едва не решила, что перед ней покойный супруг, но такой задницы у Арнольда не было даже в самые хлебные годы.
– Кто вы? – Страха капитанша не испытывала, только досаду на так и не образумившуюся Мирабеллу.
– Я – капитан, – отчеканил гость, – капитан Гаста-ки. Прошу пригласить меня, как полагается.
– В моей спальне капитанам делать нечего. – Луиза подалась вперед и сощурилась, пытаясь разглядеть скрытую полями шляпы физиономию, но рассмотрела только внушительный нос. – Что вам нужно?
– Вам надлежит отправиться со мной, – объявил капитан Гастаки, – для вашей же пользы.
– Для моей пользы мне следует лечь спать, – фыркнула Луиза. – Говорите, что вам надо, или я позову слуг.
– Они не придут, – равнодушно сообщил пришелец, – не услышат и не придут. Поторопитесь, иначе будет поздно.
– Что за бред?! – Руки Луизы сами собой уперлись в бока. – Или вы говорите, кто вы такой, или я бужу слуг!
– Якорь тебе в глотку! – неожиданно визгливо рявкнул гость. – Никого ты не разбудишь! Поняла?!
– Грозить надумал? – двинулась вперед капитанша. – Распоряжаться?! Бочка поганая! Весь ум в задницу ушел, а туда же! Да из тебя капитан, как из борова хряк!
– Молчать! – Похожая на бревно ножища ударила в пол, раздался треск. – Дура! Обнаглела совсем!
– Кто бы говорил?! – Сейчас прибежит Джоанна и хорошо бы только она! – Приперся на ночь глядя, образина!
– На себя посмотри! – Поганец подался вперед, дохнуло гнилью, свет от ночной масляной лампы скользнул по пряжкам на груди… Такой у мужчины не было и быть не могло, сколько бы он ни жрал. Да и голос…
– Баба! – сообщила Луиза не сколько гостье, сколько себе и допотопным доспехам. – Баба, причеши тебя хорек!
– Капитан Гастаки! – рявкнула собеседница. – Капитан Зоя Гастаки! Хочешь увидеть детей, пойдешь со мной…
2
– Что ты сказала? – Холод сменился жаром, потом снова дохнуло ледяной жутью. Луиза глядела на бабищу в ботфортах и не соображала, на каком они свете.
– Хочешь увидеть Жюля и Амалию, пойдешь со мной, – повторила Зоя Гастаки. – Не пойдешь – боль ше их не увидишь. Никогда и никого.
– Я иду! – Гостья не врала, это Луиза поняла сразу. – Куда?
– Нужно тепло одеться. – Капитан Гастаки тумбой застыла на пороге спальни, входить она не собиралась. – Эта ночь будет длинной. Поторопись.
– Хорошо.
Луиза спешила, но страх, заставляя двигаться быстрее, разума все-таки не лишал. Отобрать нужные вещи было делом пары минут. Чулки, шерстяные штаны для верховой езды, нижнее платье, верхнее, отороченное мехом, шаль на голову, сапоги, перчатки, плащ… Чужой взгляд жабой ползал по
