Та неохотно последовала за пареньком. Очутившись под мостом, они принялись карабкаться наверх. Лазание по горам — превосходное занятие для двенадцатилетних. Коротышка служил тому лучшим подтверждением. Он взбирался по почти отвесному склону, как горный козел, ощупью находя опоры и зацепки, которые, казалось, много веков подряд ожидали его появления. У его спутницы получалось не столь ловко. Но она была танцовщица, к тому же речь шла о ее жизни. Ей вообще, вероятно, не удалось бы выжить и добиться чего бы то ни было, не будь она достаточно легка на ногу. Так что Уилли не слишком отставала от своего проводника.
Положение Индианы было несколько сложнее. Ему предстояло пробраться над выходом из туннеля и миновать на ходу несколько меньших отверстий, из которых тоже хлестала вода. Стена почти на всем протяжении этого пути была мокрой и скользкой. К тому же нога его после поединка с тормозной колодкой одеревенела. Он медленно, бочком, цепляясь за редкую растительность, начал пробираться прочь от выхода из туннеля.
Уилли и Коротышка уже успели взобраться на площадку, где крепился мост. За спиной у них оставалось темное отверстие еще одного уходившего в глубь горы туннеля. Перед ними — шаткое сооружение, казавшееся скорее издевкой, чем настоящей дорогой к спасению.
Мосту этому было не меньше сотни лет. Он походил на остатки паутины, некогда связывавшей два края пропасти. Впечатления надежности мост не производил. На двух толстых канатах покоились источенные временем и насекомыми деревянные дощечки. Многое из них от ветхости провалились, и в этих местах теперь зияли дыры. Нижние канаты были связаны поперечными вертикальными веревками с двумя верхними, которые образовывали подобие перил.
Уилли не могла заставить себя ступить на это чудо инженерной техники. Коротышка же, натренированный за время многочисленных погонь по шанхайским крышам — не говоря уже о случае с бельевой веревкой — воспринял это испытание гораздо спокойнее. Он осторожно попробовал крайнюю доску ногой. Та выдержала. Тогда он ступил на мост обеими ногами и с улыбкой обернулся к Уилли:
— Проще простого. Детские игры!
И тут доска под ним обломилась. Точнее, рассыпалась в прах. Не будь Уилли начеку — не миновать бы Коротышке смертельного полета на дно ущелья. Однако она, ожидавшая подобного подвоха, успела схватить паренька за шиворот и втащить обратно.
Тот заметно побледнел и уже не петушился. Делать было нечего: единственный возможный путь для них лежал через этот мост. Выждав, Коротышка вновь ступил на липкие доски. На сей раз дело пошло. Уилли, поколебавшись, двинулась следом. Она внушала себе, что выступает перед знаменитым продюсером и не имеет права допустить хотя бы одно неверное движение, ибо второй попытки ей не представится.
Осторожно, шаг за шагом, продвигались они по мосту, перешагивая через отсутствующие или явно прогнившие перекладины и крепко цепляясь за поручни, так как мост ходил ходуном, раскачиваемый ветром и их собственными движениями. Коротышка про себя молил Повелительницу ветра Фенг-по, чтобы та летела порезвиться где-нибудь в другом месте. Для Уилли это была самая бесконечная, медленная и полная переживаний пешая прогулка в ее жизни.
У них за спиной Индиана, наконец, тоже взобрался на площадку, где начинался мост. Он остановился, переводя дух. Уилли и Коротышка, одолевшие уже полпути, так раскачивали мост, что Джонс решил подождать, пока они переберутся на ту сторону, чтобы не усугублять качку своим весом.
Вдруг сзади, из туннеля, послышались шаги. Инди спрятался сбоку от выхода, держа наготове бич. Секунду спустя на площадку выскочили двое стражников. Раздался свист бича, и первый стражник повалился наземь, пытаясь освободиться, а второй споткнулся о товарища и тоже упал. Джонс подскочил к первому из них и успокоил ударом ноги по голове. Тем временем второй успел подняться и замахнулся мечом. Инди пригнулся и нанес нападающему удар в живот. Покуда тот приходил в себя, он успел завладеть саблей первого стражника, затем уклонился от повторного удара оставшегося противника и отскочил в сторону.
Теперь двое мужчин оказались, одинаково вооруженные, лицом к лицу. Но Инди вдруг осознал, что не представляет, как пользоваться попавшим в его руки оружием. Он вертел кривое лезвие без явно выраженной рукояти и так и эдак, когда его противник издал яростный боевой клич. Решив, что вся хитрость состоит именно в этом, Инди ответил не менее громким нечленораздельным восклицанием и поднял над головой саблю, чтобы парировать очередной выпад стражника. Поединок начался. От ударяющихся друг от друга лезвий летели искры. Стражник нападал, рубил, колол. Инди больше защищался, колотя порою противника своей саблей, как палкой, и пуская в ход кулаки. В какой-то момент ему удалось войти в ближний бой, он обхватил врага, и они покатились по каменной площадке, пока не уперлись в одинокий куст над краем пропасти. Тут Индиана нанес противнику решающий удар кулаком по зубам — и поединок оказался выигранным.
Джонс встал и, не выпуская сабли из рук, бросился к мосту. Коротышка и Уилли уже приближались к противоположному краю ущелья. Инди поспешно ступил на хрупкое сооружение и быстро пошел вперед. Хлипкие доски под его ногой то и дело трескались, и ему приходилось виснуть на поручнях. Не мудрено, что взгляд его был прикован к тому, что творится у него под ногами. Дойдя до середины, он вдруг услышал впереди какие-то крики и поднял голову. Глазам его предстали несколько стражников, которые откуда ни возьмись появились на противоположной стороне пропасти и схватили переправившихся через мост девушку и паренька. Джонс застыл, не зная, что теперь делать, но очнулся от крика Уилли:
— Инди! Осторожно! Сзади!
Он обернулся и увидал другую группу стражников, выскочившую из туннеля у него за спиной. Снова взглянув вперед, он обнаружил, что двое неприятелей отделились от остальных, ступили на мост и двигаются в его сторону. Преследователи сзади последовали их примеру. Индиана беспомощно раскачивался на веревочном мосту. С двух сторон к нему приближались враги, внизу лежало ущелье, изобилующее острыми скалами и крокодилами, а над головой простиралось безоблачное небо. Однако Индиана Джонс не привык сдаваться.
Налетел, подобно предвестью, порыв ветра — и вслед за этим на противоположной стороне пропасти появился Мола Рам в одеянии жреца. Стоя рядом со схваченными Коротышкой и Уилли, он улыбался как игрок, у которого на руках все козыри.
— Отпусти моих друзей! — крикнул ему Инди, раскачиваясь на мосту под порывами ветра.
Вместо ответа Мола Рам выкрикнул что-то на хинди — и стражники с двух сторон начали подбираться к Джонсу.
— Назад! — скомандовал Инди.
— Вам не пристало приказывать, находясь в таком положении, доктор Джонс, — заметил Верховный жрец.
— Если вы дорожите этими камнями, — мотнул Инди головой в сторону своей заплечной сумки, — то отзовите своих людей. Не то я сброшу камни вниз.
— Бросайте, доктор Джонс! Мы их легко отыщем. А вот вам придется распрощаться с жизнью! — отозвался Мола Рам и снова отдал приказание стражникам.
Те стали подступать еще ближе. “Почему у меня никогда ничего не бывает хорошо и просто?” — с тоской подумал Джонс и с размаха полоснул саблей, которую по-прежнему сжимал в руке, по одному из канатов, держащих мост. Веревочное сооружение заходило ходуном. Наполовину перерубленный канат затрещал и начал распускаться. Стражники замерли в испуге.
— Впечатляюще, доктор Джонс. Но сомневаюсь, чтобы вы захотели покончить жизнь самоубийством, — откликнулся на этот поступок Мола Рам и вновь подхлестнул приказом своих людей.
Те неохотно стали продвигаться дальше, в сторону Инди. Джонс повернулся и полоснул саблей по другому опорному канату, который, так же как и первый, начал медленно распускаться. Мост чуть просел. Стражники опять замерли, раскачиваясь вместе с Инди под порывами ветра. Улыбка исчезла с лица Верховного жреца. Он подтолкнул Коротышку с Уилли к мосту и следом за ними сам ступил на ненадежное сооружение, приставив к спине девушки кинжал.
— Ваши друзья погибнут вместе с вами! — крикнул он Индиане.
Индиана взглянул на стражников, окруживших его с обеих сторон. Затем на Коротышку, Уилли и Верховного жреца, стоящих на мосту метрах в трех от края. Опустил глаза вниз, поднял к небу. И, наконец,
