достоинства унижение и целиком отдался во власть рока. Он наложил на уста печать безмолвия и, глядя прямо перед собой, вознес в сердце молитвы небесному владыке, который не нуждается в расспросах.
Невольница, видя, что владыка Хиндустана находится у нее в плену, колебалась, отпустить его или задержать, и, наконец, после долгого раздумия сказала:
- О могущественный падишах! Хоть ты и враг моей госпоже, хоть и неразумно выпускать из плена такого ярого льва, как ты, но поскольку ты самый великий из могущественных властелинов земли, то я не хочу, чтобы пролилась твоя кровь. Если ты поклянешься мне, что, вернувшись в свой стан, тотчас отведешь свое войско, снимешь осаду и отступишь, что ты выбросишь из головы страсть к Лалерух и не будешь впредь думать о ней, то я отпущу тебя.
Падишах от такого поворота дел, о котором он и не мечтал, словно обрел новую жизнь, согласился со всеми условиями невольницы и подтвердил свое обещание самыми сильными клятвами. Как только она отпустила падишаха, он, словно быстрокрылый сокол, полетел к себе и стал возносить богу благодарственные молитвы.
Одним словом, возвратившись из дворца марзбана, падишах снял осаду с крепости, освободил жителей той страны от страданий и направился в свою столицу.
Так прошло некоторое время, и вот однажды марзбан в кругу своих приближенных стал хвалить свою силу и могущество и хвастать тем, что падишах отступил от его крепости разбитый и опозоренный. Невольница, которая знала истинное положение вещей, соблюдая приличия и уважение, не сказала ничего, а только слегка усмехнулась. Марзбан рассердился и спросил, почему она усмехается, она промолчала, но правитель не отставал. Тогда бесстрашная невольница смиренно и покорно рассказала ему всю правду, ничего не утаив. Но от ее слов в марзбане запылало пламя гнева, он велел побить невольницу палками за дерзость и заточить в темницу. Она вкусила много мучений и страданий и была освобождена только благодаря заступничеству жен марзбана. Тогда невольница в присутствии свидетелей заявила, что в тот раз солгала, и принялась напевать такие мелодии:
Но в сердце она затаила обиду, стремясь отомстить за насилие, совершенное над ней, и возмечтала помочь падишаху в его домогательствах. Наконец, она нашла человека, которому могла довериться, и отправила его к падишаху с наказом передать от ее имени:
«Если еще и теперь, как в прежнее время, в твоих благословенных помыслах таится надежда овладеть Лалерух, то надо бы тебе вновь сесть не мешкая на быстроходного скакуна, копыта которого открывают врата крепостей и замков, и вновь осадить крепость марзбана своими войсками, ибо на этот раз это твое желание осуществится в кратчайший срок. Я же, твоя верная раба, целую прах перед твоим троном».
Падишах тем временем все еще продолжал страдать от своей страсти, беспрерывно принося жалобы в небесном чертоге. Он счел эти слова благой вестью и небесным даром и тут же приказал разбить свой шатер пред крепостью марзбана. Знаменосцы подняли на гороподобных верблюдах победоносные стяги, падишах велел бить в барабаны и в благословенный час выступил в поход. Он шел, словно летел на крыльях, во главе воинственного, победоносного войска прямо на крепость, решив взять ее штурмом и овладеть коварной луной. Подойдя к крепости, падишах осадил ее.
Спустя несколько дней хитрая невольница, из головы которой вытек этот губительный поток, выбрала подходящий момент и выскочила из крепости, словно див, освободившийся из бутыли [189], и явилась к падишаху. Она была сразу допущена к нему и научила его, как пробить брешь в чести марзбана. Невольница сняла с тайны завесу и рассказала, что Лалерух каждый день через потайной ход выходит искупаться в реке. Она добавила, что та луна начинает красоваться на берегу реки при восходе солнца и что ее сопровождает всего несколько слуг.
- Если, - говорила она, - небольшое число твоих победоносных воинов сядет на лодки и отправится к месту ее купания и не пожалеет при этом своих жизней, то вполне вероятно, - если, конечно, небо не перестанет благоволить к тебе, - что они захватят ее без большого труда.
Падишах во всем послушался слов невольницы и отправил несколько храбрых воинов в указанном ею направлении. Юные храбрецы сели на лодки и двинулись по реке, рано утром приплыли к основанию крепости и укрылись в тени башен. Как только Лалерух по своему обыкновению вышла из крепости на берег реки, они тотчас выбежали из засады, схватили ее, словно сокол куропатку, и бросили в лодку. Обитатели крепости узнали об этом, когда все уже свершилось, и кинулись за ними вдогонку, но предусмотрительные воины не стали ввязываться в схватку, пустили свои лодки быстрее месяца в небе, целыми и невредимыми прибыли в стан падишаха и повели красавицу-луну в его покои.
Победоносный падишах, видя, что жемчужина его надежды нанизана на нить желания, вознес богу благодарственные молитвы, не стал задерживаться в тех местах, приказал двигаться обратно и спустя несколько дней прибыл в свою столицу.
Лалерух оказалась во много раз прекраснее, чем представлял падишах, он объявил ее главной женой и подчинил ей всех других обитательниц гарема. Он решил, что звезда Сарвназ закатилась, лишил ее положения владычицы гарема и унизил ее, сделав невольницей Лалерух.
Но Лалерух по малолетству и оттого, что она оказалась пленницей в доме, который во всем отличался от дома ее предков, дичилась падишаха и ни за что не соглашалась взойти на брачное ложе. Законы ислама она считала противоречащими мерзкой вере своих предков и избегала общества падишаха. Падишах по душевному благородству не препятствовал ей ни в чем, не торопил нанизать на нить брачных уз эту только что пойманную дикую птицу и терпеливо ждал.
Когда несчастный Джам узнал о том, что небо отдало падишаху чашу его желаний, что кубок его надежд опустел, он стал возносить жалобы и пить из чаши печали. Сердце его было в плену локонов Лалерух, и он разрывал ворот терпения и вырывался из пут самообладания, словно раскрывшийся бутон. Джам забыл о своем высоком сане и предпочел царской мантии рубище нищего, посыпал свои алые щеки прахом и замазал лицо глиной. Он взял с собой драгоценности, которые были предназначены для Лалерух, покинул родную страну, двинулся в путь и вскоре поселился в степи в окрестностях столицы падишаха, словно суровый отшельник. Тоска о любимой была его единственным другом и утешителем и днем и ночью. Он то стенал от любви к ней, то слагал газели о разлуке. А голос у него, надо сказать, был чудесный и удивительный, так что в скором времени все дикие звери и животные привыкли к нему, стали совсем ручные и полюбили его. Джам был очень одинок, и животные отвлекали его от горя и тоски, он стал заботиться о них, гладил бока и спины онагров и газелей, усмирял ласковым голосом пугливых тварей, опьяняя их словами и восхищая звуками прекрасного своего голоса. Он украшал их драгоценностями, приготовленными для Лалерух, так что они становились похожими на разубранных красавиц.
Молва о Джаме в скором времени распространилась повсюду, о нем стали говорить и знатные и простые, так что, наконец, приближенные доложили о нем своему падишаху. Падишах решил, что это одно из чудес времени, и поспешил за город, желая воочию увидеть такое чудо. Он приказал очистить путь от зевак и выехал в сопровождении Лалерух, надеясь, что под прохладным ветерком наслаждения от такого чуда бутон ее сердца распустится.
Когда они прибыли к Джаму, убитому кинжалом любви и мечом страсти, то увидели дивную картину: вокруг паслись стада онагров и газелей, сам же он сидел среди них, словно Меджнун, и пел стихи, которые могли разжалобить даже гранит.
Когда Лалерух узнала любимого, то в ее сердце вновь забушевало море любви, а из глаз помимо воли потекли ручьи слез. Падишах был поражен этим зрелищем и стал расспрашивать, кто этот обезумевший юноша. И тогда Джам, терзаемый губительной и безумной страстью, забыл об угрожавшей ему смертельной опасности, целиком отдался во власть сердца, не стал остерегаться, обнажил лик своей
