и пробежалась ими по лицу, лишь слегка дотрагиваясь до кончика моего носа, бровей, и наконец прикоснулась своими мягкими и теплыми губами к правому уху. Она кое-что шепнула, а затем ее губы снова приникли к моим. Этот поцелуй должен был меня утешить, он длился довольно долго, и ее губы прижались к моим, ее рука — к моей, и она гладила и ласкала до тех пор, пока я не встал и не подошел к окну, чтобы подышать свежим воздухом. Над рекой висела луна. Я мысленно попросил ее поменять свой цикл в будущем и краем глаза заметил, что в дальнем конце улицы под фонарем стоит человек и читает вечернюю газету.
Я вернулся обратно, приготовил большую порцию не очень крепкого напитка, а затем присел на скамеечку и посмотрел на Кэтрин:
— Что тебе известно о Гансе Стебелсоне? Она терла краем стакана свой подбородок, но не произносила ни слова.
— Он нанял меня следить за тобой. Заплатил много денег.
Даже слишком много. Но я совершенно уверен, что все это время он знал, где ты.
Я говорил, не отрывая от нее глаз, но мне ничего не удалось прочесть на ее лице.
— Он из Кельна. Он был без ума от меня и не понимал, почему я не хочу выходить за него замуж, ведь он так богат. Но я выйду замуж за человека с таким же хорошим телосложением, как у тебя.
— Я вполне подхожу. Но сейчас давай вернемся к Стебелсону.
— Его семья родом из Кельна, как и моя. Я хорошо знаю его сестру. Она намного моложе Ганса. И она мне нравится. Я уехала в Англию, потому что Ганс никогда бы не оставил меня в покое. Он сейчас в Англии?
— Ты же знаешь, что да.
— Нет, это не так.
Она произнесла это без всякого выражения, и мне бы не хотелось клятвенно утверждать, что это была ложь.
— Тогда зачем он звонил тебе в «Бутик Барбара» утром того дня, когда ты уехала из Брайтона? Откуда он узнал, что ты там?
— Никто мне не звонил в магазин в то утро. По крайней мере, до одиннадцати. В одиннадцать я ушла. Так, значит, это Тане тебя нанял? Но он богат, понимаешь? Очень богат. Ты должен выписать ему крупный счет.
— Откуда он мог узнать про «Бутик Барбара»?
— Кажется, я догадываюсь. Я как-то написала его сестре Грете в Кельн. Но я не давала ей свой адрес, потому Ганс всегда старался выведать у нее новости обо мне и мог бы заявиться сюда за мной. Но две недели назад я написала ей, что живу в Брайтоне и работаю в магазине одежды. И послала ей джемпер.
Из английской шерсти. А потом вспомнила, что вместе с ним послала и чек магазина. Знаешь, оказывается, это очень сложно послать в Германию джемпер. Нужно пройти через кучу таможенных формальностей!
— И ты думаешь, что он взял адрес магазина у нее?
— Уверена. Если бы он узнал, что у нее есть мой адрес, он выкручивал бы ей руки до тех пор, пока она не скажет.
Я зажег сигарету. Она останется сухой, если не придется идти далеко под дождем. Стебелсон был в одном списке со мной и Дино. И Стебелсон был богат. Он хорошо заплатил только за то, чтобы узнать, где Кэтрин. Просто и откровенно. В поведении Кэтрин не было и намека на то, что здесь кроется что-то другое. Я мог бы поверить всему этому, если бы не человек, стоящий на углу и наблюдающий за моей квартирой, и если бы не тот факт, что в том самом кресле, в котором сейчас расположилась Кэтрин, всего несколько дней назад сидел один мой приятель, одетый в плащ. И я не мог игнорировать эти факты.
Я протянул руку и мягко пробежался пальцами по ноге Кэтрин. Она поморщила нос.
— Следующий вопрос, пожалуйста, — сказала она.
— Миссис Вадарчи. Кто она?
— Это связано с моей новой работой. Она из Швейцарии.
Несколько месяцев назад она была проездом в Брайтоне, останавливалась в «Метрополе». Миссис Вадарчи пришла к нам в магазин, чтобы купить кое-какие вещи, но она неважно говорит по-английски. Я заговорила с ней по-немецки и понравилась ей. Она предложила мне работу в качестве секретаря- компаньона, и поэтому я сейчас в Лондоне.
— И она тоже?
— Да, конечно. Она остановилась в отеле «Клэридж».
— 'Клэридж'!
— Миссис Вадарчи очень богата. И собирается хорошо мне платить. Но она говорит только по- немецки. А я говорю на французском, шведском и итальянском. — Кэтрин встала и подошла к каминной полке, на которой стояли часы. — Мне пора возвращаться. Я сказала ей, что пошла в кино.
Я помог ей накинуть легкое пальтишко.
— Спущусь вниз вместе с тобой и возьму такси.
В дверях Кэтрин обернулась.
— Поцелуй меня, — попросила она.
Мы поцеловались, и тут же все вылетело у меня из головы.
Потом она осторожно отстранилась от меня и спросила:
— Тебя еще что-то беспокоит? Я уверена, что не эта дурацкая история с Гансом. Он просто сумасшедший. А может, ты ревнив? Ты, наверное, думаешь, что я люблю его? О, Рекс, милый, послушай, что я скажу тебе. Я люблю тебя. Да, я почти уверена в этом. Я завтра позвоню тебе, обязательно.
Улыбаясь, Кэтрин спустилась по лестнице, держа меня за руку, и мы вышли на улицу. Стоял теплый летний вечер, и я прошел с ней до галереи Тейта, а там поймал такси. Она забралась в машину и послала мне воздушный поцелуй. Я назвал водителю отель «Клэридж». Машина тронулась, и Кэтрин, высунув в заднее окошко руку, помахала мне. Кромка реки была оторочена темными резкими тенями — на небе висела яркая луна. Я видел, как по Вухоллу движутся автобусы, напоминающие пришедшие в движение витрины, и мне показалось, будто я слышу голос Кэтрин: «Тебя еще что-то беспокоит?»
Меня действительно кое-что беспокоило. Когда я звонил в «Дочестер» и спрашивал о миссис Вадарчи, мне сказали, что сейчас ее среди постояльцев нет, но она проживала там не так давно, и тогда я позвонил в «Савой», а потом в «Мэйфейр» и в «Клэридж», надеясь, что где-нибудь, да найду ее. Но везде получил ответ, что миссис Вадарчи у них не останавливалась.
Отъехав немного, Кэтрин, возможно, назвала водителю другой адрес.
Я развернулся, чтобы подняться к себе, и в этот момент на тротуар въехал черный автомобиль. Из заднего окошка высунулась рука и поманила меня.
Я забрался в машину.
— Сейчас поздно, — устало улыбнувшись, сказал плащ, — но он хочет поговорить с тобой.
— Я не занимаюсь делами по ночам. Кроме того, я поставил на плитку кастрюлю с молоком, чтобы приготовить себе чашку какао.
— Я послал человека, чтобы он выключил плитку.
— Очень мило. Может, он заодно помоет посуду?
Машина двинулась в направлении Вестминстерского аббатства, а когда мы въехали на мост Ламбет, он сказал:
— У тебя на подбородке губная помада.
Глава 4
У него будет новый хозяин
Однажды я уже был там с Мэнстоном. Они не просят тебя позвонить им в офис. Мне даже кажется, они и сами не уверены в том, что у них вообще где-то есть офис. Это была квартира в Ковент-Градене, и я
