покаянное письмо в органы. Под диктовку Гонолупенко помощник депутата торжественно отрёкся от своих прежних показаний и возвел на своего начальника напраслину.
Прочитав Кузякинскую писанину, Балабанов удовлетворённо кивнул головой: – Генералитет я беру на себя. Налимова и Белявского освободите только тогда, когда объявившийся депутат проведёт пресс-конференцию и честно признается, что гужевался с девками.
– Про девок я бы не стал объявлять публично, – с сомнением покачал головой Портсигаров. – Всё-таки депутат. Имиджу власти будет нанесён чудовищный удар и это накануне судьбоносного визита.
– Ладно, – не стал возражать Балабанов. – Придумайте для него что-нибудь более удобоваримое. Я на вас надеюсь шоумены.
– Будь спокоен, – заверил его Портсигаров. – Как официально признанный тайный агент Кремля я сделаю всё от меня зависящее для блага государства.
Балабанов до того запарился с разоблачением очумевшей от вседозволенности элиты, что едва не отправился в Управление в преображенском мундире и при шпаге, но был остановлен бдительным Колей. К сожалению, в богатом гардеробе гостиничного магната на гренадёрскую фигуру сибиряка одежды не нашлось. Подошёл только фрак, сшитый хозяином на вырост. Положение было безвыходным, времени катастрофически не хватало, и пришлось майору ехать в Управление на Мыскинской машине, экипированным как для светского раута.
На милицейской вахте в джентльмене не сразу признали родственную душу и долго проверяли документы. Всё-таки майор милиции во фраке, это пока что не типично для нашей цивилизующейся прямо на глазах страны.
– Оперативная работа требует если не жертв, то жертвенности, – объяснил Балабанов молоденькому лейтенанту. – Пришлось присутствовать на балу у Вельзевула.
Подполковник Оловянный при виде Балабанова собрался было встать во фрунт, но потом передумал. Если судить по лицу, то он уже смирился с судьбой и теперь готов был к самому худшему, вплоть до разжалования и суда.
– Сверли дырку для ордена, – посоветовал ему Балабанов. – «За заслуги перед Отечеством» третьей степени я тебе гарантирую.
Оловянный только безнадёжно махнул рукой – для него всё уже было потеряно, в том числе и честь.
– Тебя разыскивают по всему городу. Уже подписаны ордера на ваш с Гонолупенко арест. Даже мои уверения, что это я вас направил для оперативной работы во МХАТ, не произвели впечатления. Похищение сотрудника президентской администрации, это же уму непостижимо. Я теперь наверняка пойду как соучастник. Как только нам сообщили об этом из службы охраны президента, генерал поседел на моих глазах, министра отпаивали валерьянкой. Весь Генералитет сейчас пишет объяснительные, как они умудрились проморгать опасного преступника в своих рядах.
Информация, конечно, была из ряда вон выходящей, но Балабанов не слишком взволновался по этому поводу. Нет слов, подполковник Барсуков и его высокие покровители работать умеют, но так ведь и мы не лыком шиты.
– Веди к Генералитету, – сказал начальнику Балабанов. – Двум смертям не бывать, а одной не миновать.
В уже знакомом Балабанову кабинете царила мёртвая тишина. Взмокший от объяснительных Генералитет, а также гражданские лица уставились на опального майора как на привидение или, выражаясь интеллектуально-каймановским стилем, персонификацию отрицательного энергетического заряда.
– Ваше приказание выполнено, товарищи генералы, – чётко и уверенно доложил Балабанов.
Генерал, сидевший в расслабленной позе прямо против Балабанова, икнул и тут же испуганно зажал рот ладошкой. Человек с залысинами в штатском возмущенно крякнул. Сотрудник МИДа попытался изобразить на лице презрительно-высокомерную усмешку, но вышла лишь страдальческая гримаса. – Вы хоть отдаёте себе отчёт, что натворили, Балабанов? – тихо и скорбно спросили из рядов Генералитете.
– Так точно отдаю, – подтвердил Балабанов. – Мною совместно с лейтенантов Гонолупенко разоблачена организация под условным названием «Призраки», в ближайшие часы будет завершена её частичная ликвидация.
– А почему не полная? – растерянно спросил кто-то из дальнего угла. – Персонификации отрицательного энергетического заряда полной ликвидации не поддаются.
– А Налимов где? – не выдержал икающий генерал. – Господин Налимов, принявший добровольное и посильное участие в операции, сейчас находится на квартире у господина Мыскина. Депутат Полуэктов освобождён и с минуты на минуту даст пресс-конференцию.
– А шейх Мансур? – вскинулся лысоватый представитель ФСБ. – О шейхе Мансуре мне ничего не известно. Возможно, вы имеете в виду похищенного призраками чиновника муниципалитета Семёна Венедиктовича Мансурова, так он тоже освобождён.
– Но у нас есть запрос от Потомакской стороны по поводу готовящегося похищения их лидера, – дёрнулся лощёный сотрудник МИДа. – С ним что прикажете делать? – Я думаю, запрос скоро будет отозван, поскольку представители потомакской державы мистер Джо и господин Робертсон лично участвовали в ликвидации призраков и на собственном опыте убедились насколько это сложный и трудоёмкий процесс.
– Но откуда они вообще взялись, эти призраки? – возмущённо спросил переставший, наконец, икать и на глазах оживший генерал.
– Возможно, причиной их появления стали подземные работы, нарушившие геологические и исторические пласты в зоне, где в нашем Отечестве издавна вершились славные дела, – задумчиво предположил Балабанов.
– Я всегда говорил, что Устроев накопает неприятностей на нашу голову, – прощипел кто-то теперь уже из правого угла.
– А что нужно для полной ликвидации этих порождающих фантомов отрицательных зарядов? – спросил заинтересованный сотрудник МИДа.
– Понятия не имею, – пожал плечами Балабанов. – Я простой оперативник, моё дело хватать и не пущать.
– Право, господа, вы слишком многого хотите от подполковника милиции, – подал голос молчавший до сих пор Серж Массальский, мечтательно глядя куда-то поверх голов Генералитета.
– Майора милиции, – вежливо поправил его генерал. – Подполковника милиции, – не принял поправки кремлёвский оракул. – Изучением свойств отрицательных зарядов энергетических полей займётся специальная международная комиссия из лучших специалистов в этой области. Думаю, работу в этом направлении возглавит либо «восьмёрка», либо «двадцатка». Позвольте мне от лица президента выразить благодарность полковнику Оловянному, подполковнику Балабанову и старшему лейтенанту Гонолупенко. Наградные листы на вышеназванных офицеров я попрошу вас, товарищ генерал, отправить в президентскую администрацию сегодня.
Балабанов с некоторым беспокойством ожидал падения в обморок от новоиспечённого полковника и орденоносца, но Оловянный улыбку фортуны выдержал с такой же стойкостью, как до сих пор выдерживал её безжалостные удары. Генерал, сидевший напротив Балабанова, вновь икнул, но теперь уже радостно. Господин с залысинами крякнул, но теперь растерянно, а господин из МИДа со снисходительным доброжелательством кивнул вытянувшемуся во фрунт Балабанову. – Разрешите идти.
– Идите, товарищи офицеры, – благодушно разрешил генерал. – Отчёт о проделанной работе я жду от вас через три дня.
Вернувшись в свой кабинет Оловянный обессиленно рухнул в кресло и выговорил трясущимися губами только одну фразу:
– Кошмар какой-то.
Балабанов в принципе с ним был согласен и тоже сейчас непрочь был бы предаться блаженному отдохновению, но, к сожалению, отдыхать пока что было рано. Во-первых, следовало завершить с блеском начатую операцию, во-вторых, составить о ней отчёт. Последнее было даже сложнее первого, и на всём пути до Мыскинской квартиры Балабанов мучительно морщил лоб, пытаясь перевести на канцелярит выкрутасы своего и чужого воображения.
К тёплой компании, собравшейся в квартире Алекса, добавились пребывающий в глубокой меланхолии депутат Полуэктов, запуганный донельзя муниципальный служащий Мансуров и кипящий от возмущения мистер Джо.
– Ну и кто ты после этого? – сходу насел на свежеиспечённого подполковника рассерженный представитель потомакских спецслужб. – Где я теперь найду этих призраков? Мне же отчёт писать надо! А к отчёту ещё и видеозапись события. То есть процесса ликвидации.
– Я тебя умоляю, Джо, – подлил в рюмку забугорному гостю коньяка Портсигаров. – Будут тебе события. А процесс ликвидации мы тебе организуем – пальчики оближешь. Почище чем в Голливуде.
– Фейерверк надо будет запустить в самых опасных местах, – подсказал Коля. – Для снятия энергетического напряжения. И народу какая-никакая, а радость. Ну, за дружбу, мужики. За союз деятелей культуры с бойцами виртуального фронта. Наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как-будто не видна…
– Вам легко рассуждать, – спохватился после третьей рюмки мистер Джо. – А что мне на это президент скажет?
– Жора скажет «бьючифул», – заверил Портсигаров. – Четыре раза. Даю руку на отсечение.
И ведь как в воду глядел!
