— А я рада, что у меня есть ты, моя маленькая сестричка, — ответила она, поцеловала меня и вышла.
Я задремала, но через некоторое время что-то разбудило меня. Казалось, будто кто-то поскребся в окно.
Я лежала, всматриваясь в тьму. Свет уличного фонаря позволял мне видеть привычную обстановку. Когда-то, когда я была помоложе, эта картина очень успокаивала меня. Я была благодарна этому уличному фонарю.
Он играл определенную роль в моей жизни. А потом он ясно продемонстрировал мне лицо убийцы. Я не смогла бы опознать его с такой уверенностью, если бы не видела его в ту роковую ночь без шляпы.
Вновь раздался какой-то скребущийся звук за окном. Приглядевшись, я поняла, что кто-то кинул в стекло горсть мелких камушков.
Я встала с кровати и подошла у окну. На несколько мгновений у меня пресеклось дыхание там, под уличным фонарем, была видна фигура человека в плаще с капюшоном и в шляпе. Он смотрел прямо на меня.
Мы оба стояли неподвижно, а затем он вдруг снял шляпу и поклонился. Поскольку он находился под самым фонарем, я совершенно ясно видела его.
Я видела и его челку, и даже контур шрама на лице.
Он насмешливо улыбнулся мне.
Я не могла пошевелиться и так и стояла, обессилев от ужаса.
Этот человек надел себе на голову шляпу и неторопливо пошел по улице.
Меня заколотило, у меня дрожали руки и ноги. Что же я видела? Может быть, это привидение? Такой была моя первая мысль. Теперь его привидение будет преследовать меня!
Несколько минут я стояла, глядя на опустевшую улицу, а затем вернулась в кровать.
Я все еще дрожала, и тут у меня появилась другая, гораздо более ужасная мысль: не могло ли случиться так что я приговорила к смерти человека, который не убивал моего отца?
Этот человек был жив. Я только что видела его, уже после того, как другой был повешен за убийство.
Господи, спаси меня и помилуй, если я обрекла на смерть невинного человека.
Впрочем, мужчина, которого я видела в зале суда, был тем же самым, которого я до тех пор видела дважды. Но если все так, то каким образом он мог оказаться сегодня ночью перед нашим домом?
И ведь он хотел, чтобы я видела его. Он специально бросил в окно камушки.
Кто же это: реальный человек или явившееся мне привидение?
БЕЛИНДА
Когда мы прибыли, Патрик ждал нас на станции с экипажем. Дорога показалась мне очень длинной, и во время всей поездки я старалась заставить себя забыть о случившемся накануне ночью.
Бывали моменты, когда мне почти удавалось убедить себя в том, что я все это выдумала.
Несомненно, мое состояние нельзя было назвать нормальным. Я была ужасно потрясена. Возможно, у меня начались галлюцинации. Это было наиболее подходящим заключением, которое мне удалось сделать, хотя меня и страшили мысли об умственном расстройстве.
Мне хотелось рассказать обо всем Ребекке. Наверняка она сумела бы найти какое-нибудь объяснение.
В ту ночь я едва удержалась от того, чтобы пойти к ней и рассказать о случившемся.
Пока мы проезжали проселками вдоль зеленеющих полей и поросших деревьями холмов, через деревушки, через окраины городков, я постепенно начинала приходить в себя. Чем больше я размышляла о случившемся в прошлую ночь, тем более вероятным мне казалось то, что я все это сама себе внушила.
При встрече Патрик крепко обнял нас всех и сказал Ребекке:
— Давненько мы не виделись.
Ребекка ответила:
— Да, конечно, но…
Патрик понимающе кивнул в ответ.
Сами мы ехали в экипаже, а наш багаж должен был прибыть чуть позже.
— Дети как на иголках, — сказал Патрик. — Нянюшка Биллинг идет сегодня на большую уступку: по случаю твоего приезда им будет позволено отправиться в кровать попозже.
— Ax мои милые! — воскликнула Ребекка. — Я так давно не видела их. Надеюсь, они не забыли меня.
— Конечно, не забыли, — заверил ее Патрик. — Нянюшка Биллинг говорит, что каждое утро они спрашивают:» А когда мама приедет домой?»
— Ну, слава Богу, — сказала Ребекка. — Было бы ужасно, если бы меня не узнали собственные дети.
— Что ж, Хай-Тор готов приветствовать вас. Весь дом встал на голову от лихорадочных приготовлений, как только стало известно, что вы приезжаете.
— Что за приятное возвращение домой! — заметила я.
— Это правда, Люси, — сказала Ребекка. — Я знаю, как все будут рады видеть тебя и Селесту.
Мы проезжали лесными дорогами, где ветви деревьев нависали над экипажем, создавая зеленую аркаду; мы ехали какими-то кружными путями, время от времени видя мелькавшие на несколько секунд морскую гладь или пустошь, пока, наконец, не выехали в чистое поле, откуда открывался дом во всей его красе — счастливый дом моей милой Ребекки и ее семьи.
Кажется, даже лошади были довольны, когда мы подъезжали к дому, и, несмотря на происшедшее, я становилась все спокойней и все более отдалялась от того ужасного убийства.
Ребекка и Патрик выбрали этот дом потому, что он находился примерно на полпути между Кадором и Пенкарроном — семейным домом деда и бабки Патрика. Теперь Патрик сам управлял шахтой Пенкарронов, которую он наследовал от своего дедушки, хотя, я думаю, старик все еще интересовался, как идут на ней дела. Она находилась примерно в миле от Хай-Тора, и это было удобно для Патрика.
Хай-Тор стоял на легком склоне холма, который вряд ли можно было назвать скалистым утесом. Интересный это был дом. Когда-то в нем жила Селеста, поскольку он принадлежал семье Бурдонов до того, как они отправились в Чизлхерст, а позже — в Фарвборо вместе с Евгенией, императрицей в изгнании.
Я помнила, что одно время Патрик и Ребекка были; настроены против этого дома, а потом вновь полюбили его.
Это был старинный дом, возведенный в конце шестнадцатого или в начале семнадцатого столетия.
Мне часто говорили, что это дом в стиле Иниго Джонса.
Когда я впервые услышала это имя, оно произвело на меня большое впечатление, потому что я заметила, как отреагировали на него все остальные. Меня всегда очаровывали окна в свинцовых переплетах, высокие двускатные крыши, фронтоны. Я любила старые дома; они всегда заставляли меня размышлять о том, что происходило с людьми, которые жили в них давным-давно. Хай-Тор был особенно интересен мне, потому что именно в нем когда-то была зачата Белинда. Именно сюда Ли Полгенни приехала чинить гобелены, привезенные Бурдонами из Франции, и, пока она находилась здесь, ее соблазнил Жан-Паскаль, брат Селесты, сын хозяев дома. Значит, можно сказать, что именно в этом доме и началась наша история — моя и Белинды.
Нет ничего удивительного, что он завораживал меня.
Мы въехали через ворота во внутренний двор.
Навстречу выбежал конюх.
— С приездом, миссис Картрайт!
