— Меня пригласили в дом и угостили сидром, — сообщила я.
— О, Господи, — улыбнулся Роланд. — Ты быстро прогрессируешь.
— Народ здесь очень дружелюбный. Возможно, они слегка грубоваты и не любят нашего деликатного южного обхождения. Как я понимаю, они предпочитают называть вещи своими именами. Тем не менее, под грубой оболочкой…
— ..Бьется золотое сердце, — перебила меня Филлида. — Знаю, знаю. Да, с яйцами просто чудесно устраивается.
— Это семья Хелманов, — сказала я. — У них двое детей — Джим и Дейзи.
— Тебе многое удалось разведать.
— Я узнала, что еще отец и дед мистера Хелмана трудились на этой земле. Они занимаются овцеводством, так что разбираются в шерсти. Миссис Хелман говорит, что ее муж хорошо знает всех, кто связан с шерстью в Бредфорде.
— Правда? — тихо спросил Роланд.
— И ты сказала ей, что мы тоже связаны с торговлей шерстью? — поинтересовалась Филлида.
— Конечно. Не могла же я только слушать, не вставив ни единого словечка. Она сказала, что никогда не слышала фамилии Фицджеральдов.
— Наверное, ей доставил удовольствие твой визит, — сказала Филлида. — Должно быть, ей там одиноко. В таких местах всегда рады гостям.
— Да уж наверняка. Я рада, что вам понравились эти яйца.
— Теперь выслушай новости Роланда, — сказала Филлида.
— Я подобрал лошадей, — сказал он. — Их приведут во второй половине дня. Тебе, Люси, я выбрал красивую небольшую кобылу каштановой масти.
— Как чудесно! Значит, во второй половине дня?
— Я просил все сделать побыстрей. Мне хочется, чтобы вы с Филлидой порадовались новому приобретению.
— Конечно, мы будем рады! — воскликнула Филлида. — Но продолжай, Роланд.
— Есть возможность купить дом. Возле самого города. Это очень соблазнительно.
— г А он старый?
— Тебя вполне устроит. Восемнадцатый век. Говорят, он красивый и довольно просторный. Насколько я понял, у него много любопытных особенностей.
— Когда мы сможем посмотреть его?
— В нем еще живут владельцы. Они пока не выехали.
— Значит, пройдет еще много времени, прежде чем мы сумеем перебраться туда?
— Нет. Они готовы освободить дом сразу же по завершении сделки. Они куда-то выехали на несколько дней, но, как только вернутся, мы сможем посмотреть дом.
— Вот замечательно! — воскликнула Филлида. — Признаюсь, мне не терпится отправиться туда.
— Нам придется подождать их возвращения, а потом… Что ж, будем надеяться, агент ничего не преувеличивает.
— Какое у нас сегодня удачное утро! — сказала я.
— Очень удачное, — ответил Роланд. — А самое главное, что ты лучше чувствуешь себя.
— Скоро подадут ленч, — сказала Филлида. — Не сделать ли нам омлет из яиц миссис Хелман?
— Звучит заманчиво, — ответила я, — Мне нужно сходить наверх переодеть обувь.
— Не задерживайся. Я уже несу яйца на кухню.
Я поднялась в комнату, которую мы занимали с Роландом. Не нравится мне этот дом, подумала я.
Нужно объясниться с Роландом. Будет нечестным по отношению к нему, если я промолчу. Он такой добрый и внимательный и непременно заметит, что я изменилась.
Я сняла сапоги и надела туфли. В кувшине осталась вода, и я вымыла руки.
Когда я спустилась вниз, Филлида с Роландом были уже в столовой. Они разговаривали очень тихо, но с некоторой горячностью, что было необычно для них.
Я уловила обрывки сказанного Филлидой:
— С этим нужно поскорей заканчивать. Давно пора было все сделать. Это ты виноват, постоянно твердишь, что нужно подождать Когда я вошла, она тут же умолкла, как будто я захватила ее врасплох. Потом она как ни в чем не бывало продолжила свою речь:
— Я бранила Роланда Я говорила, что если бы он позаботился о лошадях пораньше, то они уже стояли бы у нас на конюшне — Она засмеялась. — Я очень рассердилась на него, и это несправедливо с моей стороны. А теперь давайте приниматься за омлет, он не любит долго ждать.
Вошла Китти с подносом. Попробовав омлет, мы все согласились, что он великолепен.
— Яйца совершенно свежие, — сказала Филлида. — Наверное, их снесли сегодня утром. Да, Люси, ты с пользой исследовала окрестности.
Прошло несколько дней. Много раз я порывалась сказать Роланду, что люблю Джоэля и по этой причине наши отношения уже не могут оставаться прежними.
Я напоминала себе о том, что считала себя влюбленной в Роланда, что сама с готовностью вступала в этот брак, надеялась на совместную счастливую жизнь. Но теперь, встретив Джоэля и поговорив с ним, я поняла, что именно потеряла и никогда не смогу вернуть.
Роланд замечал мою неуравновешенность, но относил ее на счет того, что я видела или, как он говорил, «думала, что видела». Он полагал, что у меня расстроены нервы. Так оно и было — и из-за того, что я видела, и из-за того, что я потеряла Джоэля.
Роланда нельзя было назвать страстным мужчиной.
В постели он не проявлял особых эмоций. Поскольку я была довольно невежественна в эти вопросах, подобная мысль лишь недавно пришла мне в голову. Он был мягким, добрым, внимательным человеком. Казалось, что единственной его целью было доставить мне удовольствие. Временами мне казалось, что он больше, чем кто-либо другой, понимает, как я переживаю потерю своего отца. Трудно было представить себе более нежного и заботливого мужа. Когда мы, оставшись наедине, ложились в постель, он каким-либо образом давал мне понять, что ничего не требует от меня. Он намекал, что я расстроена, что у меня сейчас не лучшее время. Вскоре мне станет легче, но пока мне нужны покой и крепкий сон.
Я была благодарна Роланду и в то же время терзалась, не зная, рассказывать ли ему обо всем. Мне приходило в голову, что я могу освободиться от него, расторгнув брак, как это сделала Белинда, а затем выйти замуж за Джоэля.
Если Белинде это удалось без особого труда, то почему это не удастся мне?
Я знала, что сказала бы на это Белинда. Она сказала бы, что нужно быть дурой, чтобы не сделать, по крайней мере, попытку. Но у нее была другая ситуация. Они давно расстались с Генри Фарреллом, а до этого постоянно находились в ссоре, в то время как от Роланда я видела лишь любовь, понимание и заботу обо мне.
Как я могла обидеть его? Но тогда… что с Джоэлем?
Если я уйду к Джоэлю, то никогда не смогу забыть Роланда; если останусь с Роландом, то буду постоянно помнить о Джоэле; в любом случае меня будет преследовать мучительное чувство раскаяния и сожаления.
Каждый день я просыпалась с этим чувством неуверенности. Нужно ли? Возможно ли? Стоит ли пойти на такое?
Поэтому я была благодарна Роланду за то, что он не трогал меня.
Теперь, когда мы обзавелись лошадьми, мне стало полегче. Иногда мы выезжали все втроем, но чаще вдвоем с Роландом. Сколько раз во время этих прогулок я была на грани того, чтобы рассказать ему все, но ни разу не решилась. Я радовалась тому, что он должен был проводить часть времени в Бредфорде, занимаясь своими делами. Мы оставались вдвоем с Филлидой.
Филлида очень хорошо относилась ко мне. Ее интересовали вопросы укрепления здоровья, и в этом предмете она считала себя авторитетом. Я сказала как-то, что ей, вероятно, недостает той самой
