него перехватило горло. Он сглотнул и твердо продолжил: — Если мы покажем, что верим по-прежнему… нет, даже крепче прежнего, крепче!.. Тогда у нас есть шанс уцелеть.
— Мы давно не приносили жертв, — сказала Дебора Браун.
— Сегодня мы все поправим, — сказал Пол. — Молдер должен умереть, — сказал Пит.
— И тогда никто ничего не узнает во веки веков, — сказал Пол.
— И все станет, как прежде, — сказала Дебора Браун.
В слитном гуле дождя шума подъехавшей машины не было слышно. Но сквозь щели жалюзей на окнах вдруг потек, быстро усиливаясь и немного смещаясь, яркий свет фар. Остановился. Погас.
И снова стало темно.
— Это они, — сказал Пит.
— Лампы не горят, — сказала Скалли и несколько раз впустую пощелкала выключателем в коридоре. — Видишь, миссис Пэддок сказала правду. Электричество действительно выключили из-за сильной грозы.
— Ты очень упорный работник, Дэйна, — чуть улыбнувшись, сказал Молдер— Очень настойчивый. Действовать в паре с тобой — одно удовольствие.
И снова она не поняла, иронизирует он или говорит всерьез. Поэтому только встряхнула головой, сбрасывая застрявшие на пышных волосах осколки дождя, и шагнула вперед.
— Сначала класс, — сказала она первой.
Два луча запрыгали по полу и по стенам.
Они вошли в класс. Каких-то девять часов назад они вошли сюда впервые. Окно, в которое пытался выпрыгнуть Дэйв, было по-прежнему открыто, и рев ливня здесь слышался сильнее, заглушая звук шагов. В воздухе стояла мелкая водяная пыль от раздробленных о подоконник капель.
Зачем мы пришли сюда, с недоумением подумал Молдер. Нам же нужна миссис Пэддрк. Что-то не то мы делаем. Что-то не то. Так он думал, — но, как и Скалли, тщательно осматривал помещение, она по левой стене, он по правой; высвечивал поверхность столов, нырял под них, гоняя световое пятно по полу, бессмысленно трогал дверцы запертых шкафов… Что со мной, думал он с отстраненным недоумением. Почему я сегодня все время ошибаюсь? И не находил ответа. Не находил никакого иного ответа помимо того, который был очевиден и напрашивался с самого начала.
— Молдер! — едва перекрыв голосом шум снаружи, с ужасом позвала Скалли.
Он был рядом с нею рке через мгновение.
— Посмотри, — совершенно чужим голосом произнесла она. И показала лучом своего фонаря в выдвинутый ящик учительского стола.
Там лежала тоненькая пачка тестов. Перечирканные ученическими галочками и крестиками бланки со стандартным набором вопросов и ответов…
Пачка была насквозь пропитана кровью.
Потому что она лежала на человеческом сердце. Обыденно и просто, слегка провиснув по краям и наполовину прикрывая этот нелепый, совершенно неуместный здесь, в школьном столе, багрово-бурый мясной бугор…
Молдер сдвинул листы.
Оба глаза тоже были там.
— Это какое-то безумие, — чуть слышно в гуле сказала Скалли. — Может быть… Молдер. может быть, с ума сошли — мы?
И в этот миг на них напали.
За спиной у Молдера, сразу ослепив Скалли, вспыхнул свет еще одного фонаря — и тяжелый стул с размаху обрушился Молдеру на плечи и на затылок. Молдер успел, не оборачиваясь и каким-то шестым чувством угадав направление удара, уклониться — но тут почему-то повалился стоявший рядом стеллаж; из него, как кирпичи из самосвала, посыпались книги, и все это деревянное, картонное и бумажное месиво накрыло и припечатало к полу ошеломленную Скалли, сразу и бесповоротно выведя ее из строя.
Позже, анализируя свое позорное поражение — поражение двух опытных агентов в потасовке с тремя учителями, одним из которых, вдобавок, была женщина, — они оба склонны были именно этой роковой случайностью объяснять нелестный для себя исход. Скалли, хоть она никогда не говорила об этом вслух, была уверена, что это Молдер, поднырнув под первый удар, случайно задел локтем или плечом громоздкий стеллаж и потому косвенно виновен именно он. Ее грела эта мысль. Видимо, ей было приятно его прощать. Особенно за профессиональные ошибки. Он зачастую вел себя странно и то и дело попадал в нелепые ситуации, без зазрения совести взывая тогда к ее помощи, — но явные ошибки допускал так редко… Слишком редко. Молдер же вписывал этот проигрыш в череду всех иных нелепостей этого вечера, нелепостей необъяснимых и унизительных, — и, таким образом, честно отказывался искать конкретную причину конкретного прокола. Все было одно к одному. И этим все было сказано.
Но анализ был позже.
Оставалось совершенно непонятным, сколько врагов таится в темноте между лихорадочно запрыгавшими, а потом повалившимися на пол лучами фонарей. Молдер кого-то отшвырнул, потом кого-то свалил. Потом он кинулся к широко развалившейся рыхлой груде, чтобы помочь Скалли, — и тут ему на затылок рухнул, казалось, весь потолок и все три верхних этажа.
Дальше был бред.
Скалли и Молдера, как тяжелые мусорные тюки, проволокли, взяв за ноги, по полу класса, потом по коридору, потом по лестнице. Молдер немного пришел в себя лишь в душевой, когда в лицо ему ударила тугая струя холодной воды. Он понял, что связан. Скалли со стянутыми за спиной руками лежала рядом, и в щеку ей так же нескончаемо и свирепо хлестал ледяной поток. Слепящий луч был направлен на них, и все, что за ним, было видно едва-едва, темными контурами в седом тумане.
— … И омоете всю кровь с рук ваших и душ ваших… — торжественно говорила какая-то женщина, возвышаясь в позе королевы или жрицы, с кинжалом в руке и торжеством в глазах. Длинный мркчина в очках, холодно улыбаясь, заряжал ружье.
Скалли отвернулась. Смотреть в черные зрачки двустволки было свыше ее сил. Луш бил ей теперь в затылок, — и ее роскошные волосы бились под его потоком полураздавленной каракатицей с бессильно обвисшими рыжими щупальцами.
Женщина обеими руками медленно и сладострастно подняла кинжал.
— Доминус верус вобискум… — говорила она.
Интересно, с отстраненным и рке совсем посмертным любопытством подумал Молдер, кто для нее доминус?
И зажмурился.
Как все банально, подумала миссис Пэддок. Опять банально. Сейчас эти жалкие твари убьют нашу светлую парочку и решат, что все в порядке и что им опять все позволено. Что они главные. Что они и есть — конечный дьявол.
А ведь даже я — не конечный дьявол.
Ей стало скучно.
Несколько мгновений она еще пыталась бороться.
И так, и этак она прикинула разворот ближайших событий. Может быть, пусть Пит застрелит Дебору? Нет, скучно. Может быть, пусть придет скелет Джима? Нет, вульгарно, заштатный цирк. Может быть…
Но она уже поняла, что настроение прошло и пытаться вернуть его поздно. Осмысленная забава есть любимое дело, — но забава, которая лишается смысла, сразу перестает забавлять. Несколько раз миссис Пэддок устало и печально кивнула сама себе. Едва-едва. Со стороны никто бы и не заметил движений ее маленькой головы со старомодным пучком поредевших серых волос на затылке.
— Поздно, — вслух сказала она затем и решительно задула свечу.
Выстрела все не было. И удара кинжалом все не было. Только хлестал и плескался душ. Потом удивленно ахнул женский голос. Потом что-то звякнуло — будто нечто мелкое, металлическое упало с высоты. И стало тихо. И душ иссяк.
И руки оказались свободны.
Молдер открыл глаза.
