поймет, что за Каррдом стоим мы. Может быть, я смогу удержать ситуацию под контролем, а может и нет. Но в любом случае здесь они не будут в безопасности. Когда вы отправитесь разыскивать Террика, я хочу, чтобы вы забрали кандидатов с собой.
— На чем, на иксокрыле?
— У нас есть корабли Шейды… — начал Джесин.
— О, нет, — сказала Шейда. — Эти корабли не мои, они принадлежат Каррду, и они ему нужны. Я возвращаюсь в систему Явина, причем скоро, независимо от того, что вы здесь решите.
— Мы возьмем «Тень Джейд», — сказала Мара. — Я могу кое-что переставить и освободить немного места. Там будет все же немного тесновато, со всеми этими детьми, но мы справимся.
— Нам с тобой нельзя покидать Корускант, — резко сказал Люк.
Глаза Мары вспыхнули:
— Скайуокер, если ты о моем «деликатном положении», можешь засунуть…
— Нет, Мара. Нам нельзя навлекать на себя подозрения. Фей'лиа за нами следит. Будет достаточно трудно отправить Джесина и Джайну, чтобы никто при этом не поднял брови, но это будет сделано.
Мара, казалось, перекатывала ответ на языке.
— Я не хочу играть в эти игры.
Она чуть ли не швырнула ему это в лицо.
— Я тоже, — отвечал Люк.
На несколько мгновений в комнате воцарилось молчание, и в это время Люк обнаружил, что все присутствующие смотрят на них. Их рты были, что удивительно, закрыты, но в Силе каждый имел такой вид, будто у него упала челюсть.
Нет, не все ошеломлены, вдруг понял Люк.
Как обычно, первой нарушила тишину Джайна:
— Мара? Ты…
— Умница, дочка, — сказала Мара. Ее глаза слегка сузились.
— Джесин?
Джесин, казалось, старался разглядеть на полу отдельные атомы. Его лицо покраснело.
— Ты знал, — обвиняюще сказала Мара.
— Я… э… не специально, — промямлил Джесин. — Но когда я снова начал использовать Силу на Дуро… — он беспомощно огляделся в поисках поддержки.
— В любом случае мы собирались вам скоро сообщить, — сказал Люк.
— Это же замечательно! — закричала Джайна. — Мара, поздравляю, — ее брови чуть сдвинулись. — Мне казалось… Я имею в виду, я не думала…
— Что? — сказала Мара, устремив на девушку острый взгляд. — Не думала что?
— О, я… ничего, — ответила Джайна, и ее лицо приобрело такой же оттенок, как у брата.
— Просто это удивительно, — сказал вместо нее Джесин. — Вы были так долго больны.
Мара кивнула.
— Да. Что ж, иногда вселенная преподносит нам сюрпризы. И иногда — в редких случаях — в хорошем смысле.
— В самом лучшем смысле, — пробормотала Джайна. — Поздравляю. Вас обоих.
— Спасибо, — сказал Люк.
— «Кузина Джайна». Мне нравится, как это звучит.
— Мне тоже, — отвечала Мара, и ее губы дернулись в улыбке. — Но это никак не решает нашу непосредственную проблему. Итак, кузина Джайна, почему бы тебе не взять «Тень Джейд» и не отправиться на поиски Бустера, прямо сейчас?
Глаза Джайны округлились.
— Ты предлагаешь мне свой корабль?
— Я одалживаю его тебе для доброго дела. Только не разбей его, поняла?
— Поняла, — ответила Джайна. — Но если мы не найдем Бустера в течение стандартной недели…
— Мы найдем его, — прервал Джесин.
— Так или иначе, — предупредила Джайна, — вы не удержите меня от Явина Четыре. Даже если мне придется лететь туда на грависанях.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Энакин мчался над волнами и вихрями, бурями и ураганами безбрежного моря зеленых облаков. Иллюзия стала почти совершенной, когда солнце покраснело, потускнело и спряталось с неба; так при замедленном обратном воспроизведении ядерный гриб собирается обратно в бомбу, из которой был выпущен. Настоящие облака были похожи на оранжево-коричневые кружева, и газовый гигант тоже как раз опускался за горизонт. Наступала редкая настоящая ночь — первая за три стандартных дня, прошедших с тех пор, как он покинул место крушения.
Но зеленые облака были только иллюзией, причем смертельно опасной. На самом деле они были верхушками деревьев, и если бы Энакин на такой скорости прошел через них, все не обошлось бы ощущением легкой влажности и незначительной турбулентности, как при пролете сквозь облако; он бы вдребезги разбил о них свой самодельный спидер, а может, и собственные кости.
Поэтому он закрыл глаза и положился на Силу, вслушиваясь в жизнь, лежащую внизу, и следя, чтобы она не вылезала слишком высоко.
Летать снова было до такой степени здорово, что временами Энакин чуть ли не забывал, что он делает и куда направляется. Он постоянно искал рычаг газа, чтобы разогнаться по-настоящему, чтобы ветер хлестал в лицо резким стремительным потоком скорости.
Но «спидер» и так шел на полной; из него просто нельзя было выжать больше. Энакин провозился с ним, сколько смог, но никакие ухищрения не могли превратить снятый с А-крыла репульсорлифт, приваренный к неуклюжим распоркам шасси, в легконогого скакуна ветров. Над этой несуразной, похожей на клетку конструкцией возвышалось пилотское сиденье от иксокрыла, а впереди было ровно четыре ручки управления — выключатель, рычаг газа, рычаг набора высоты, соединенный с репульсором, и рукоятка, позволявшая перемещать большой алюминиевый руль, расположенный сзади. Не самый послушный аппарат, на котором он когда-либо летал, а его максимальная скорость составляла жалкие девяносто кликов. И все же с его помощью Энакин рассчитывал добраться до места быстрее, чем идя пешком или дожидаясь окончания ремонта транспорта.
Он потянулся еще дальше в Силе, снова коснувшись Тахирай. Она была в каком-то темном месте, и Энакин почувствовал боль, или по крайней мере отступающую боль. Он не мог сказать, где это.
«Энакин».
Это заставило его вздрогнуть. Его имя прозвучало словно х'кигский колокол, не оставив никаких сомнений.
— Я иду, Тахирай, — прошептал он.
«Энакин…»
Но смысл слов растворился в эмоциях. Страх, горе, надежда.
Энакин безмолвно потянулся к ней, чтобы на расстоянии сжать ее руку, и вместо этого оказался в крепких отчаянных объятиях.
«Я найду тебя», мысленно передал он ей. «Ты только держись».
«Нет!»
Он не мог сказать, было ли это предупреждение, чтобы он уходил, или реакция на лезвие боли, которое внезапно обрушилось между ними, отрезав ее от него, и Энакин опять остался наедине с верхушками деревьев.
Он снова стал искать ее, но не обнаружил ничего, даже слабого присутствия.
