заржавела, что он даже не смог понять, что это… какая-то деталь возможно половина дефлостера или часть ручного стерилизатора. Он вытащил ее и передал Вэлу; находка заполнила нейлоновую сумку, и Вэл, медленно поднявшись на ноги, поковылял через площадь в сторону Коллектора, восседавшего посреди громадной ямы.
Джейми продолжал работать. Остановка означала смерть; и хотя смерть была бы для них благословением, большинство рабов предпочитали ждать и терпеть, зная, что есть лучшие способы вырваться из этого ада, чем горячие лезвия и микролазеры Собирателей Урожая.
«Неужели действительно прошел всего год?»
Год назад Селеста была величайшим городом в прекрасном голубом мире Облака. Башни жилых домов сияли белизной, игольчато-стройные полированные шпили возносились в небо вдоль голубой дуги гавани Селесты и расположенного неподалеку побережья моря Тамаринф. Население города превышало сто тысяч человек, а всего на планете жило не больше десяти миллионов.
Облако — названное так из-за звездных облаков Стрельца, столь заметных весной и летом в ночном небе северного полушария, — было колонизировано около двух веков назад людьми, бежавшими от неуверенности в завтрашнем дне и ужасов Мельконианских Войн. Пионеры приобрели дюжину больших транспортов и покинули измученные войной миры старой доброй Терры в поисках нового мира среди миллиардов солнц, толпящихся в богатых звездами пределах Ядра Галактики. Они пришли из десятка разных миров: с Дестри и Локхейвена, Альдо Церис и Нового Девоншира, Альфы Центавра и даже самой Терры. Они пришли, и одна мечта объединяла их — мечта о мире, где они смогли бы пустить корни, растить детей и хлеб и просто жить… в мире.
Хотя среди основателей Облака и были пацифисты, они не смогли навязать всем и каждому свои взгляды. Большинство прекрасно осознавало опасность освоения мира в десятках тысяч световых лет от границ обжитого людьми космоса. Для защиты от Непознанного были созданы вооруженные силы и даже Боло Марк XXXIII.
К сожалению, Непознанное само нашло их и оказалось столь непредставимо могущественным, что даже новейшие технологии Боло и огневая мощь в шесть мегатонн в секунду не имели против него никаких шансов. Сброшенной из космоса скалой Селеста была стерта с лица планеты, башни рухнули, жилые дома испарились в пронзительном жаре, от которого плавился железобетон, ударная волна в щепки разнесла кристаллосталь прекрасных зданий. В центре города появился кратер в сто метров шириной и двадцать глубиной; удар был так силен, что просело само основание города, кратер превратился в мутное озеро, и до сих пор бывшую городскую площадь покрывала жидкая грязь.
Судьба остальных городов Облака скорее всего была такой же, хотя никто из местных рабов не знал этого наверняка. Все жители Селесты и ее окрестностей погибли при нападении; выжил только тот, кто был далеко от города, когда с безоблачного полуденного неба с огромной скоростью рухнул кусок железоникелевого астероида. Не было ни предупреждения, ни ультиматума и ни единого шанса организовать население планеты. Война, если ее можно так назвать, закончилась через несколько дней, которые теперь называли Великой Бойней.
Тем, кто выжил, Хозяева предложили амнистию; предложение передали спикеры — странный вид флоатеров, способный общаться на терранском англике. От предложения было трудно отказаться: мирно сдавайтесь Хозяевам, и они не станут испепелять континент… или подвергать вивисекции миллион уже захваченных людей. В конце концов, жизнь лучше смерти в масштабе целой планеты.
Однако в понятие жизни у Хозяев входили ямы для рабов, голод и периодический Сбор Урожая. Все больше и больше выживших начинали думать, что сделали неправильный выбор.
Возвратился Вэл с пустой сумкой. Не говоря ни слова, он опустился на четвереньки и продолжил копать. Повсюду, куда доставал взгляд, в земле копались рабы, и постоянный поток людей с сумками, заполненными остатками цивилизации, тек к Коллектору, опорожнял их в зевающие челюсти машины и полз назад к назначенным участкам.
Пальцы Джейми коснулись чего-то гладкого, он выудил это и отмыл в мутной воде. На его ладони лежала изящная фарфоровая фигурка… балерина на пуантах, с поднятыми руками, чудесным образом оставшаяся целой и невредимой. Некоторое время Джейми глядел на фигурку, пока Вэл, потянувшись, не взял ее и не кинул в сумку. Интересно, как могла уцелеть эта вещица? Падение астероида и ударная волна сровняли весь центр города с землей, а мгновение спустя землю поглотила ревущая стена воды. Здания сносило и разбивало…
Те, которые не расплавились сразу. Должно быть, балерину выбросило взрывом из какой-то квартиры в жилом массиве, где она, вероятно, красовалась на бюро или каминной доске, подхватило налетевшим торнадо и принесло сюда. Как она уцелела?
— Почему, черт возьми, — хриплым голосом спросил Джейми, — Хозяев так заботит каждый кусочек металла?
— Не бросать, не хотеть, как они обычно говорят, — усмехнулся Вэл. Его улыбка была просто усталой демонстрацией грязных зубов.
— Здесь кроется нечто большее. Их машины обобрали всю поверхность и взяли все, кроме обломков. Почему для этого им нужны мы?
— Может, они не любят пачкаться?
— Да, но я имел в виду, какое значение имеет всего лишь одно-единственное кольцо на пальце скелета? Или одна изящная, случайно уцелевшая фарфоровая статуэтка?
Вэл ответил не сразу, продолжая прокладывать путь через грязь.
— Знаешь, майор, — спустя долгое мгновение сказал он, — никто из нас не должен забывать, что эти… эти машины — не люди. Они думают не как мы. Они чувствуют не как мы. Черт, мы даже не знаем, обладают ли эти штуки сознанием.
— Для того, — ответил Джейми, — чтобы объяснить их странное поведение, недостаточно просто сказать, что они чужие.
— Может быть. Думаю, что если «щелкунчикам» нужен каждый грамм переработанного металла, пластика и прочего барахла, которое мы собираем, у них должны быть на это веские причины.
Полковник помолчал, копаясь в грязи, и вытащил стеклянный бокал, практически целый, если не считать отбитой ножки. Прежде чем продолжить, он положил его в сумку.
— Проблема в том, что мы можем никогда не узнать этих причин, поскольку они имеют значение только для другого «щелкунчика».
— Интересно, можно ли это как-нибудь использовать. Я хочу сказать, если они чего-то так сильно хотят, это может быть их слабостью…
— Все еще замышляешь революцию? Да здравствуют люди? К черту машины?
— Да здравствуют люди! — ответил ему другой голос.
— Полегче, приятель, — сказал Вэл, поднимая культю в примирительном жесте. — Я ничего такого не…
— Нет, ты прав!
Говоривший был молодым парнем, не старше тридцати, хотя определить возраст любого из грязных, искалеченных и побитых жизнью рабов в ямах Селесты можно было лишь приблизительно. Его борода была такой же длинной и неопрятной, как и у Джейми.
— Мы должны действовать вместе!
Джейми наморщил лоб и попытался припомнить имя этого парня. Имена были важны, это было последним, чего не смогли отобрать у несчастных жителей Облака. Рахни. Точно. Рахни Сингх. Они не раз болтали в бараках для рабов. Он утверждал, что до Бойни был журналистом сети новостей Облака, но Джейми подозревал, что парень слегка подвирает.
— Мы не должны больше это терпеть, — сказал, вставая, Рахни и скрестил руки на груди. — Что они могут с нами сделать? Убьют? Нет. Гораздо хуже, если мы будем и дальше жить как скот! Как твари, ждущие в очереди на бойню, где их разберут на запчасти!
— Пригнись, Рахни, — тихо сказал Джейми. — Есть более хорошие способы умереть.
Голос Рахни поднялся до дрожащего крика:
— Что они могут нам сделать такого, чего еще не сделали?..
— Ради Бога! — крикнул Вэл. — Заткнись и сядь!
